— Да. Я тогда только приехал. Никто не знал, что я уже вернулся из Китая. Я отправился в Нормандию, у меня была одна идея, я хотел купить рыболовное судно и заняться контрабандой, — он криво улыбнулся. — Но оказалось, что подобные вещи меня больше не привлекают. Я немного поездил туда-сюда и вернулся за тобой.
Я хотела спросить, почему он приехал за мной, но вдруг вспомнила о другом и спросила:
— Ник, ты знаешь Чизлхестские пещеры?
Он недоуменно посмотрел на меня.
— Пещеры? Да, я слышал о них, но никогда там не был. Роберт Фолкон хорошо их знает, так однажды мне сказал Эдмунд. Фолкон получил разрешение исследовать их, он хотел написать о них какую-то брошюру или проспект. А почему ты спрашиваешь?
— Я упала с крутого спуска вскоре после того, как увидела тебя, и ударилась головой о камень. Пока я была без сознания, кто-то отнес меня в пещеры и оставил там. Мне чудом удалось оттуда выбраться. О, Ник, я иногда думала, что это мог быть ты. Пожалуйста, прости меня!
Он побелел, и мне пришлось силой уложить его, пока он пытался встать.
— Святой Боже! Это же Фолкон! — гневно сказал он.
— Нет. Не может быть. С какой стати он мог так сделать после того, как только что меня целовал?
Он откинулся на подушки, сердясь на себя за свою слабость.
— С какой стати? Да потому что он Роберт Фолкон. Я не могу объяснить, как работает его голова, Люси. Могу лишь сказать, что временами он способен на все. Когда он был с тобой в долине, ты была на волосок от гибели, и не важно, целовал он тебя или нет, он мог спокойно перегрызть тебе горло. А когда он нашел тебя без сознания… — Ник угрюмо покачал головой. — Когда Фолкон в особенном настроении, он сделает все, чтобы добиться того, чего хочет, и будет считать при этом, что он абсолютно прав. А больше всего в жизни он хочет иметь «Луноловов». Это как наваждение. Может быть, ему сейчас хуже, но он никогда не был совершенно нормален, Люси. Мы с Эдмундом Грешемом хорошо это знаем, мы вместе учились в школе. Думаю, его родители тоже об этом знают. Мне кажется, что миссис Фолкон никогда не лжет. Она тебя не предостерегала?
— Она сказала, что не хочет, чтобы я вышла замуж за Роберта, но я думала, что она считает меня неподходящей парой.
Ник посмотрел на меня.
— Разве она похожа на человека, который придает значение подобной чепухе?
— Нет. Думаю, что нет. О, Ник, ты думаешь, она беспокоилась за меня?
— Я в этом уверен. Роберт может сыграть любую роль, если ему это выгодно. Но я всегда знал, что он опасен. Не сомневаюсь, что его родители тоже знают об этом.
— Но зачем ему нужно было… расправляться со мной?
— Может быть, он надеялся, что, если ты умрешь, у него появится шанс спасти «Луноловов».
— Нет, Ник. Он не знал, что я твоя жена, не знал о завещании.
— Конечно, он знал, что я на тебе женился, Люси. Причем еще до того, как вернулся домой. Я знаю, он был потрясен, когда я приехал в «Луноловы», но лишь потому, что я не умер, а не потому, что я — твой муж.
Я была так удивлена, что голос мой стал звонким и дрожащим:
— Ты хочешь сказать, что он все это время знал? Но откуда?
— Все просто. Он приехал в Ченгфу в тот день, когда ты попрощалась с доктором Ленгдоном. Вы с ним встретились в тот день. Помнишь? Когда тебе нужно навести справки в чужой стране, ты прежде всего начинаешь с соотечественников, особенно с тех, кто уже давно живет в стране. Посему мистер Тэттерсолл был естественным выбором, и он проговорился Фолкону, что обвенчал нас. Я знаю, потому что Тэттерсолл рассказал об этом доктору Ленгдону.
Я вдруг отчетливо вспомнила эту прядь золотистых волос на отвороте своего рукава, которая осталась там после борьбы с незнакомцем, пробравшимся в мою каюту. Так это был Роберт Фолкон. Поговорив с мистером Тэттерсоллом, он мог спокойно добраться до Гонконга, пока я жила в миссии в Тяньцзине, и ждать меня в Гонконге. Он тайно проник на борт, чтобы похитить мои документы и чтобы мне было непросто доказать свой брак. Ах, нет. Это я думала, что документы похищены. На самом деле они все это время лежали за разорванной подкладкой в чемодане.
У меня появилась еще одна мысль. Я вспомнила, что читала, как роялисты прятались или убегали от преследователей через пещеры во времена Кромвеля, и я спросила:
— Ник, как ты думаешь, существует ли ход из «Луноловов» в «Высокие заросли» через Чизлхестские пещеры?
Он нахмурился, глаза все еще были злыми.
— Не могу сказать. Знаю только, что в подвале в «Высоких зарослях» есть старая дверь, которой уже никто не пользуется. Она ведет в пещеры. Эдмунд о ней рассказывал еще в школе. У тебя есть причина думать, что Фолкон через пещеры мог проникнуть в «Высокие заросли»?
Я быстро рассказала ему о том, как кто-то проник в мою каюту на «Формозе» и как я была уверена в том, что бумаги украли.
— Я уверена, что это Роберт. Однажды ночью, когда я еще жила в «Высоких зарослях», я проснулась от того, что в моей комнате кто-то был. Я почувствовала запах карбидной лампы. Может быть, Роберт проник в дом через подвал и положил документы за подкладку в чемодане, чтобы я думала, что просто не заметила их. Но… я не понимаю, зачем он так сделал.
Ник лежал с полузакрытыми глазами, нахмурив лоб. Наконец, он сказал:
— В этом есть свой смысл, Люси, если он решил, что самый безопасный путь сохранить «Луноловов», это дать тебе возможность получить их в наследство, а затем жениться на тебе. Ведь вскоре после того, как ты нашла бумаги, он начал за тобой ухаживать, не так ли?
Я кивнула, сердце мое сжалось от боли. Я поняла, что и доброта, и нежность, с которой относился ко мне Роберт все это время, были лишь притворством. Какое-то время мы молчали, думая каждый о своем. Я отмахнулась от воспоминаний о Роберте Фолконе, и думала о том счастье и горе, которые пережила за последнее время в маленьком домике в Челси. Я теперь знала, что люблю Ника. Я ощутила, как внутри меня просыпается удивительное чувство в тот момент, когда стояла на коленях у его постели и целовала его руку. Я также знала, что любовь и раньше жила во мне, но она спала, ждала, пряталась в сомнениях и страхе оттого, что он не хочет меня. Я сказала:
— Ник, дорогой, ты хотел бы узнать, что я действительно чувствую?
Он очнулся от своих мыслей и попробовал улыбнуться.
— Ко мне? Бедная Люси. Тебе было со мной несладко, правда? Да. Говори что хочешь. Все равно не будет хуже, чем я того заслужил. Ты, наверное, будешь слишком снисходительной, ведь ты — добрая девушка.
— Нет. Не закрывай глаза. Посмотри на меня, Ник, и послушай. Я люблю тебя. О, я знаю, неприлично, когда девушка такое говорит. Но я не скромная английская девушка, я выросла в совершенно другом мире. И я знаю, что мне все равно не удастся скрыть своих чувств. Я не умею этого делать. Ты часто был несчастлив со мной с тех пор, как мы стали жить вместе. Но иногда, когда тебе удавалось забыть, кто я такая, ты был весел, и все шло замечательно. Тебе незачем стараться любить меня, Ник. Никого нельзя заставить любить, и притворятся ни к чему. Когда все закончится, ты можешь…
— Подожди, Люси, подожди, — прошептал он. Я увидела, что он удивленно смотрит на меня, а лицо покрыто потом. — Ты понимаешь, что ты сейчас говоришь, Люси?
— Да. Лежи спокойно, Ник, и не волнуйся, — я вытерла его лицо влажным полотенцем.
— Не волноваться? — он странно рассмеялся и снова сморщился от боли. — Теперь твоя очередь послушать, Люси. Я расскажу тебе свою историю. О человеке, который жил, как хотел, и наслаждался жизнью. Он был любителем приключений и, как все авантюристы, был эгоистом, мало думал о других и не считался ни с кем. У него было много женщин, но для него каждая была лишь очередным приключением. Он просто делал то, что приходило ему на ум, и пошли все к черту!
Ник взял мою руку и посмотрел на нее, словно это было что-то драгоценное.
— И вдруг, — медленно сказал он, — наступил день, когда ему пришлось готовиться к смерти. В китайской тюрьме он увидел девушку, совсем юную и не похожую ни на кого из тех, кого он встречал в своей жизни. Как туфелька Золушки, она была сделана из стекла или хрусталя, потому что ее было видно насквозь. Но в ней не было ничего жалкого или дурного, а лишь храбрость и, любовь и бескорыстие настолько сильные, что дух захватывало.