— Хороша помощь! Они меня сначала на счетчик поставили, потом вообще утопить хотели…
— Но не за красивые же глаза? Сам виноват был. Короче: или долю гони, или я всерьез твоими делами начну интересоваться. Выбирай!
Как по-разному, оказывается, можно делать деньги. Но Костя даже не успел об этом подумать, потому что к нему подошел взбудораженный Яков.
— Костя, ты уже знаешь, что случилось в порту?! — тревожно спросил он.
—Что?
— Наш корабль! Человек упал за борт и, говорят, утонул. Я только что слышал на улице. Скажи, могут из-за этого задержать выход в море?
— Я ничего не слышал. Но, наверное, могут, — безразлично заметил Костя.
Яков, напротив, был очень активен.
— Очень плохо, Костя, — покачал головой он. — Очень плохо. На твоем месте я бы глаз с корабля не спускал, пока он в море не вышел.
Видя, что Костя не отвечает, Яков поинтересовался: — Ты что, болен?
— Дядя Яша, простите, у меня сейчас есть одно важное дело… — поделился Костя.
— Ты с ума сошел! Какое еще дело! — Яков считал, что сейчас можно думать об одном — о грузе!
— Меня хотят разлучить с любимой девушкой, — грустно сообщил Костя.
— Костя, проснись! Ты же за наше дело столько денег получишь, что перед тобой женщины стелиться будут. Все! Понимаешь?! — негодовал Яков.
— Мне не нужны все. Мне нужна одна-единственная.
Яков готов был разорвать Костю на части, но тут он заметил, что за ними наблюдает Лева, и сменил тон:
— Костя, но если ты провалишь операцию, то твоей единственной просто некого будет ждать.
Костя начал выходить из своего меланхолического состояния.
— Ты выяснишь, что с кораблем? — спросил Яков.
— Как скажете…
Яков махнул на него рукой и ушел.
— Костик, так что с моей долей? — не унимался Лева.
— Пока ничего.
— Ну тогда пойду у Жорки с Толиком поинтересуюсь, — пригрозил Лева.
— Я отдам тебе твою долю, — пообещал Костя. — Только подожди еще немного.
— Костя, я жду постоянно. И, честно говоря, уже устал.
— Но сейчас у меня нет денег. Заказчик расплатится только после отправки груза, — стал оправдываться Костя.
— А! Значит, все-таки контрабанда! — почему-то обрадовался Лева. — Чуяло мое сердце! Ну, Костик, растешь! Слушай, а заказчик, случаем, не дядюшка твой?
— Да нет, что ты. Он — художник.
— Ну да, он мне сам говорил… — с сомнением протянул Лева. — Ладно, ты долю давай, и я в твои дела не лезу. Я же не следователь! И, кстати, пока я с тобой рядом, следователя ты можешь не бояться!
Да, друзья иногда представляют собой страшную силу.
Маша лежала на койке в каюте Сан Саныча без сознания. Ксюха пыталась привести ее в чувство. Помог нашатырь — Маша вздрогнула и открыла глаза.
— Маш, как ты? — взволнованно спросила Ксюха.
— Я?.. Я что, потеряла сознание?
— Да, — подтвердила Ксюха.
— А Алеша? Скажи, он выплыл?
— Не знаю. Когда ты упала в обморок, я тебя подхватила и оттащила сюда. А что там дальше было, я не видела.
— Ксюша, пожалуйста, посмотри! Очень тебя прошу! Беги же! Может, там нужна твоя помощь!
Ксюша вышла, а Маша села на кровати, сжав перед собой руки в кулаки.
— Только бы он выплыл! Только бы! Алеша, ты ведь можешь, ты должен! Ты выберешься! Плыви! Плыви же!!!
— Маша, он не утонул! — вернувшись, сообщила Ксюха.
— А что с ним?! Его подняли на борт? Ему нужна помощь?
— Помогать Алеше не надо. С ним все хорошо, — успокоила подругу Ксюха.
— Но он ведь по-прежнему в воде!
— Да! Маша, он плывет! Сам, без всякой помощи! И очень уверенно.
Самойлов и Полина подбежали к Ирине, стоящей на берегу.
— Ира, он жив? Где он? — спросила Полина. Ирина молча протянула руку в направлении моря.
Обернувшись, родители увидели, что их сын плывет к берегу рядом с Женей.
На следующий день после всех треволнений Самойлов признался сыну:
— Алешка, как же ты нас вчера напугал! Мы очень волновались, мама всю ночь не спала. Ну как Маша могла потащить тебя на корабль-?
— Папа! Маша замечательно все придумала, — сказал Алеша счастливым голосом. — Ты должен сказать ей спасибо от меня!
Самойлов недоверчиво посмотрел на Лешу.
— Честно, — признался сын, — у меня впервые за последнее время появилось чувство, что я живу. Не существую, а живу! Понимаешь?
— Еще бы не чувствовать! Ты ведь едва не утонул!
— Папа! Если бы я не упал в воду, я не узнал бы, что могу плавать. Ты представляешь, что это для меня значит?! — горячился Алеша. — Ты ведь сам моряк!
— Да, Алешка, я понимаю! — поддержал сына Самойлов.
Буравин решил разобраться, что же на самом деле произошло на судне. Он вызвал Женю и устроил настоящий «разбор полетов», вернее, Алешиного плавания.
— Рассказывай, что за купание ты вчера Леше устроил? — голосом, не обещающим ничего хорошего, спросил он Женю.
— Это произошло случайно. Леша перегнулся через борт и упал… Но представляете, падение не навредило, а помогло! Лешка поплыл самостоятельно! Видели бы вы его, — Женя, казалось, не видел ничего плохого в произошедшем.
— А если бы не поплыл? Если бы он утонул? — строго спросил Буравин.
— Лешка — никогда! — запальчиво воскликнул Женя. — Он — моряк. Он потом сказал, что, когда плыл, впервые после аварии не чувствовал себя калекой.
— Считай, что вам сказочно повезло. Потому что могла произойти трагедия. А если бы от удара о воду он потерял сознание?
Женя замолчал, наконец, осознав возможные последствия этого происшествия.
— Кроме того, — продолжал Буравин, — ты грубо нарушил инструкции и наплевал на корабельную дисциплину, позволив ему и девушкам подняться на корабль.
— Виктор Гаврилович, я всегда строго следую корабельному уставу. Но это же был исключительный случай! Я просто обязан был помочь другу, поддержать его, — стал горячиться Женя.
— Тем не» менее ты должен ответить за вчерашнее происшествие.
— Я готов к любому наказанию: внеочередные вахты, наряды, дежурства во время рейса.
— Боюсь, что так ты не прочувствуешь, насколько важна дисциплина на корабле.
Женя поднял голову и встревоженно посмотрел на Буравина.
— Наказание будет другим: я списываю тебя на берег. Ты не пойдешь завтра в рейс.
А вот это был удар!
— Виктор Гаврилович! Наказывайте меня как угодно, только не отстраняйте от рейса! — взмолился Женя. — Я готов выполнять любую работу. Ну хотите, буду палубу драить? Могу на камбузе наряды отработать. Только не оставляйте меня на берегу!
— Женя, ты, видимо, так и не осознал серьезность своего проступка. — Буравин от своего решения отказываться не собирался. — За такое нарушение я должен списать тебя на берег навсегда.
Женя не верил своим ушам.
— Но к счастью с Лешей все обошлось, — отметил Буравин. — Потому я и не увольняю тебя совсем. Просто какое-то время ты поработаешь на берегу и подумаешь над своим поступком.
— Но я уже все осознал. Честное слово! — стал уверять Женя.
— Нет, иначе ты не стал бы так убеждать меня. Пойми, наконец, по твоей вине Алеша чуть не погиб. И пусть это наказание послужит тебе хорошим уроком. Все, ты свободен.
Разговор был окончен, и Жене осталось только уйти.
Полина собиралась на работу и вынула из столика коробочку подаренных Буравиным духов. В это время зашел Самойлов, увидел духи и спросил:
— Новые духи? Откуда?
— Новые? Боря, ты что, забыл? Это мой самый любимый аромат, — напомнила Полина.
— Аромат романтичных блондинок? — иронично уточнил Самойлов. — Так, кажется?
— А ты считаешь, что во мне не осталось романтики? — улыбнулась мужу Полина.
— Нет, как раз напротив. Но мне кажется, что в свете последних событий эта романтичность несколько неуместна.
Полина почувствовала себя неловко под тяжелым взглядом Самойлова.
— А куда ты собираешься? — спросил муж.
— На работу.
— Это работа настраивает тебя на такой лирический лад? — с иронией спросил Самойлов. — А кто останется с Лешей? Маша, насколько я понимаю, сегодня не придет.
— Да, она приболела. С Алешей, пока я буду на работе, согласилась посидеть Ирина.
— А разве Ирина его мать?! По-моему, ты должна быть рядом с сыном.