Селена Лоуренс - Президент Соединенных Штатов

— Господин посол? — произнесла его племянница в дверях в тот момент, когда он закрывал ящики своего большого деревянного шкафа. Она подошла к нему, протягивая конверт.

— Это доставили во время всей этой неразберихи. Дайте мне знать, как только ответите, и я отправлю его с курьером в Белый дом.

Камаль кивнул и взял его в руки, потом опустился в кресло за столом, изучая незапечатанный кремовый конверт. Печать Белого дома красовалась вверху, он коснулся тиснения фольгой, вспоминая женщину, которая жила в этом известном здании.

Внутри было приглашение, но не напечатанное, как обычно, а написанное от руки, красивым каллиграфическим почерком старой школы, очень немногие люди имели такой красивый почерк в последнее время.

«Господин посол, я хотела бы пригласить Вас на небольшой прием в Белом доме, состоявшийся сегодня вечером в семь часов. Предполагаются легкие закуски, светский дресс-код приветствуется. Пожалуйста, не стесняйтесь и возьмите с собой гостя, если хотите. Я с нетерпением жду встречи с вами.

Джессика Хэмптон».

Камаль очень долго смотрел на приглашение. Приглашение от президента Соединенных Штатов, написанное от руки. И подписанное — Джессикп Хэмптон. Волнение заклокотало у него в груди. Это было смешно. Скорее всего, это было приглашение, написанное в последнюю минуту, на один из тех многочисленных приемов в Белом доме, которые происходят круглый год. Скорее всего президенту понадобился он, чтобы обсудить очередные цифры или баланс какого-нибудь международного соглашения, стоящего у нее на повестке дня. Он ничего не мог поделать, но у него по лицу расплылась улыбка. Он был вынужден признаться самому себе, что его еженедельные встречи с президентом стали кульминацией его делового расписания. Шанс поговорить с ней, встретиться с ней в другой обстановке волновали его, и несмотря на то, насколько это казалось бессмысленным, он все еще хотел ее.

Он достал бумагу из ящика стола и взял свою массивную перьевую ручку.

«Госпожа Президент, — написал он. — Для меня будет честью присутствовать на этом вечернем приеме. Со мной не будет гостя. Я с нетерпением жду встречи с вами.

К Вашим услугам,

Камаль Масри».

Он подождал, когда высохнут чернила, потом сложил бумагу и вложил в конверт посольства. Он понял, что нет смысла его заклеивать, поскольку персонал Белого дома все равно откроет и прочтет, прежде чем его ответ дойдет до президента, так же и делали его собственные сотрудники в посольстве. Понятия конфиденциальности не существовало, когда вы были столь высокопоставленными людьми.

Камаль вошел в кабинет, после того, как передал письмо для отправки в Белый дом, и продолжил наводить порядок у себя в офисе. Он двигался по комнате, убирая все в ящики и переставляя книги. Закрывая последний ящик в своем столе, он подергал его, но что-то заклинило. Тогда он полностью вытащил все, заметив, что одна из папок приподнялась, поэтому не давала закрыться ящику. Он хорошо знал эту папку. В ней содержались все документы и его личные заметки по поводу тысячелетнего соглашения. Именно эту папку ему приходилось несколько раз в неделю доставать и класть обратно, вполне возможно, что в последний раз он криво бросил ее в ящик стола, но Камаль был не тем человеком, который делал что-то наполовину.

Он покачал головой и убрал файл, пролистывав содержимое. Все выглядело точно также, каким он его и оставил. Он убрал его обратно в ящик и подумал, что скорее всего утренняя угроза взрыва сделала его немного параноиком. Хорошо, что прибывшие саперы были египтянами. Сюда никто не мог войти, по крайней мере, никто не поднимался в кабинеты высшего руководства посольства, даже египетские дипломаты и военнослужащие могли попасть сюда с высочайшего разрешения. Последнее, чего ему еще не хватало — перестать доверять своим собственным людям, египтянам, со всеми этими угрозами взрывов. Если он не способен довериться своему собственному народу, половина из которых была связана с ним чуть ли не родством, то он не заслуживает быть послом.

Он закончил уборку своего кабинета и вернулся к работе, по крайней мере, его мысли приятно отвлеклись от бомб и секретной папки в сторону предстоящей встречи сегодня вечером с Джессикой Хэмптон. Да, встречи с Джессикой Хэмптон становились одним из лучших бонусов в его работе.

5.

— Я никогда не видела тебя в такой нерешительности перед выбором, что тебе надеть, — произнесла Фиона, прислонившись к двери гардеробной Джессики.

Джессика опустила еще одно черное платье на маленький диванчик, гора из черных платьев достигала уже два фута.

— Почему у меня ничего нет, кроме черного? — жалобно спросила она. — Полный шкаф дизайнерских платьев и ни одного цветного?

Фиона покачала головой и улыбнулась.

— Потому что ты была в трауре на протяжении шести лет.

Джессика выстрелила в нее взглядом, который бы убил на повал любую другую женщину.

— Мы не в Викторианской Англия. Мы не должны носить столько времени черное, оплакивая кончину мужа.

— Правда? — спросила Фиона, входя в гардеробную, в просторную комнату, заставленную с трех сторон вешалками с одеждой. — Поэтому, как ты точно заметила, у тебя имеется примерно четыреста платьев черного цвета, и ни одного цветного?

— У меня имеются цветные платья, но только нет ни одного цветного коктейльного платья.

Фиона изящно опустилась на небольшое пространство на диванчике, которое не было завалено черными платьями.

— Правильно, потому что на работе тебя должны замечать, а на светских мероприятиях ты предпочитаешь сливаться с мебелью, чтобы ни один мужчина даже не пытался с тобой познакомиться и тем самым неправильно тебя понять.

Джессика взглянула на свою давнюю лучшую подругу.

— Фиона, как только ты разгадаешь, когда президент США — женщина-президент Соединенных Штатов, занятая целый день в офисе, должна еще успевать ходить на свидания, дай мне знать. Пока я буду управлять страной, то буду делать это не только в платье черного цвета.

— Отлично, — Фиона поднялась и потянулась к своей молнии, расстегивая ее.

— Что ты делаешь? — скептически поинтересовалась Джессика.

— Даю тебе цветное платье, заметь, не черное. Я готова получить призы за свой поступок, куда мне обратиться.

Она спустила вниз рукава сапфирово-синего шелкового платья, выпорхнув из него и протягивая его Джессике.

Джессика уставилась на сенатора штата Техас, стоящую перед ней в трусиках и лифчике без бретелек, в высоких шпильках.

— Нет предела твоей экстравагантности, да? — спросила она, забирая платье Фионы.

Фиона стала рыться в стопке черных платьев, прикладывая какое-нибудь из них к своей груди, как бы примеряя, прежде чем отбросить его в сторону.

— Давай, — пробурчала она. — Надень его. Ты же знаешь, что в этом цвете ты будешь выглядеть потрясающе. Намного лучше, по правде сказать, чем я.

Джессика развязала пояс своего шелкового халата и скинула с плеч, потом надела платье Фионы. Застегнув молнию, она повернулась к зеркалу и оглядела себя с ног до головы. Ее рыжие волосы, убранные в высокую прическу, и платье цвета сапфиров, делали ее глаза намного выразительнее и ярче.

— Великолепно, — тихо произнесла Фиона, глядя в зеркало из-за плеча Джессики. — Как говорят? Ты специально зарываешь свою красоту. Ты, наконец, сделала это, Джесс. Я знаю, что тебя все время сдерживает работа, и то, что ты чувствуешь себя обязанной воплощать наследие Джона, но ты не должна забывать и себя.

Она нежно убрала локон, который выбился из прически и никак не хотел возвращаться назад, и с любовью сжала плечо Джессики.

— Я понимаю, что бесконечно твержу тебе об этом и тебя это раздражает, но я всего лишь хочу, чтобы у тебя было все хорошо. Я понимаю, что на твоих плечах лежит тяжесть всей страны, но мне очень хотелось бы, чтобы рядом с тобой был кто-то или что-то, с кем или с чем ты могла бы отдохнуть от своей ноши.

Джессика еле улыбнулась ей в ответ в зеркало.

— Знаю, Фи. Я знаю, что ты всегда хочешь, чтобы у меня все было отлично, и ты также знаешь, что я противостою усиливающемуся давлению баллотироваться на второй срок, так как хочу вернуть свою жизнь обратно. Я устала. Я получила то, что полагалось Джону, я готова двигаться дальше, но пока я нахожусь в этом кабинете, я не могу.