Фиона потянула за плечико шифоновое платье беби-долл Перри Эллис из разбросанной кучи, и стала натягивать его через голову, потом она разгладила ткань по своим бедрам.
— Может, тебе стоит начать нанимать мужской пол на должность шефа по персоналу — ростом шесть и два, бывших хоккеистов, хорошо использующих свой рот для чего-то другого, нежели слова... — мечтательно выдохнула Фиона.
Джессика вытащила с полки серебряные туфли и просунула ноги, еще раз оглядев себя в зеркало — сочетание ярко-синего платья и серебряных шпилек. Она обдумывала, стоило ли ей говорить или нет. Фиона была ее лучшей подругой в течение двадцати лет, она понимала, что может полностью ей доверять, но она также знала, что Фиона будет вдохновлять ее на надежду, хотя надежды, как раз и не было. Потому что этого просто не случится, прошли те времена, когда ее свидания могли привести к отношениям, прошли, но внизу живота у нее порхали бабочки, когда она думала об этом.
— Я могу тебе кое-в-чем признаться? — спросила она, поворачиваясь лицом к подруге. Фиона кивнула. — Я кое-кого пригласила на сегодняшний прием.
— Мне кажется, ты довольно много пригласила народу сегодня, — пошутила Фиона. — Этот прием в честь годовщины договора Дэвидсона-Роджерса, поэтому народу будет предостаточно.
— Я пригласила кое-кого, кто не должен находится на этом приеме. — Джессика задержала дыхание и подалась всем телом вперед, к необоснованным надеждам и ожиданиям Фионы. — Я пригласила кое-кого, потому что мне захотелось его увидеть.
— И?! — поторопила ее Фиона, поскольку Джессика замолчала. — Ну, скажи мне, наконец, иначе я сейчас сойду с ума.
— Посла Египта. Камаля Масри.
Глаза Фионы расширились, а рот образовал небольшую «О» от шока.
— Высокий, темноволосый, смуглый и задумчивый?
Джессика кивнула.
— Я встречалась с ним на мероприятии в посольстве в прошлом месяце для членов палаты и сотрудников.
— Я работаю с ним над тысячелетним соглашением. Мы встречаемся каждую неделю. — Она прочистила горло, не зная, что еще сказать. Собственно, они ничего не делали, кроме как обсуждали, прогуливались по саду и опять разговаривали, в большей степени они разговаривали. Но она не сказала, насколько твердой чувствовала его руку, когда положила свою, или взгляд, когда он смотрел на нее через стол. У нее у самой перехватило дыхание, когда она впервые услышала его голос. Нет, кроме разговоров и прогулок между ними ничего не было, но ощущалось так, словно было и гораздо больше, чем обычные встречи.
— Почему-то, госпожа президент, — протянула Фиона своим густым техасским акцентом. — Мне кажется, что ты запала на уважаемого посла.
Лицо Джессики обдало жаром.
— Так. Достаточно. Просто остановись. Я больше тебе ничего не скажу. — Она выхватила браслет из шкатулки и вышла из гардеробной в спальню. — Я пригласила его, потому что он мне кажется хорошим человеком, и мне нравится с ним вести беседы. Я не запала. Господи, мне почти сорок лет. Женщины моего возраста не западают.
Фиона усмехнулась.
— Черт, это еще не известно. Каждый раз, когда я прохожу мимо комнаты, где сидят стажеры в здании Капитолия, я вздрагиваю, потому что запала на одного. Некоторые из этих студентов такие красивые.
Джессика приподняла бровь.
— Не волнуйся, я никогда не сделаю ничего подобного, хотя и запала. Но это не значит, что ты не можешь предпринять соответствующие действия.
— Фиона. Я понимаю, что нет никаких законов, касающихся непосредственно свиданий, особенно, если учесть, что я единственная президент в истории США — женщина, но даже тебе придется признать, что неформальное общение с послом привлечет внимание общественности по каждому принятому решению США с Египтом и Ближнем Востоком в целом. Обвинения могут быть ужасающими. Скорее всего меня обвинят в измене государству, что я лоббирую интересы чужой страны, нежели Америки.
Фиона, казалось, размышляла над ее словами всего пару секунд.
— Ты права, поэтому тебе придется держать свои отношения в строжайшем секрете.
— Что?
— Ни слова. Прятаться, моя дорогая. И никому ничего не рассказывать.
Глаза Джессики расширились, а потом она рассмеялась.
— Фи, оглянись вокруг! — Джессика взмахнула рукой в сторону. — Я живу в самом большом аквариуме на планете. Я не могу ничего сделать без охраны, единственное сходить в туалет, чтобы меня никто не видел. Я нахожусь под круглосуточным наблюдением. Я уже три года сама не водила машину. Я не помню, как внутри выглядят супермаркеты. Я понятия не имею, какой сейчас самый популярный фильм, и я не летала на коммерческих авиалиниях с тех пор, как умер Джон. Каким образом ты предполагаешь, я смогу тайно встречаться с послом Египта, который, могу тебе сказать, также, как и я, окружен со всех сторон своими охранниками.
— Да очень легко. Один доверенный агент секретной службы и черный вход для гостей, приезжающих в частном порядке.
— Хорошо, Господи. Ты серьезно думаешь, что я должна подружиться с одним из моих секретных агентов, которые будут проводить посла через служебный вход?
Фиона пожала плечами.
— Поверь мне, ты будешь не первым президентом, кто так делает.
Джессика вынуждена была признать, что, скорее всего, это правда.
— Да, но скорее всего, они не встречались тайком с высокопоставленным чиновником иностранного государства. Если бы их засекли, они бы может и выкрутились, но я буду казаться в глазах общественности преступницей.
— О, не верь этому ни на секунду. Некоторые из бывших президентов встречались и с криминальными личностями и были причастны к некоторым нелегальным делишкам. Но на сколько я знаю, это совершенно никак не навредило их карьере.
Выражение лица Джессики стало более спокойным, она подошла к темному окну, посматривая на виднеющуюся в сумраках лужайку перед Белым домом.
— У них видно не было наследия семьи, которое они были обязаны защищать. Я же бросила все, чтобы защитить фамилию Хэмптон и мечты Джона. Что за человек я была бы, если бы рисковала всем, чтобы поваляться в президентской кровати с египетским послом?
— Таким же человеком, как и всегда, который всегда думает о всех, кроме себя. — Фиона подошла к ней, обхватив ее руками за талию и уткнувшись подбородком в ее плечо.
— Ты делала все, о чем тебе просили Хэмптоны более чем в течение десяти лет, Джесс. Я знаю, что ты любила Джона, и знаю, что Наследие династии Хэмптонов — вещь жесткая, ей невозможно противостоять. Но ты молодая, энергичная женщина. Свои годы за тридцать ты посвятила Хэмптонам и Америки. Не сдавайся, не соглашайся больше с ними. Ты уже почти вышла из этого кабинета. Пора начинать жить своей жизнью. Влюбиться. Завести семью. Я хочу, чтобы ты получила все то, о чем мечтала, когда выходила замуж за Джона.
Желудок Джессики сжался при упоминании о семье, но она повернулась и крепко обняла подругу.
— Я не уверена, что все это может со мной произойти, — сказала она на ухо Фионе. — Но спасибо, что ты желаешь это мне. — Она закусила губу, чтобы удержать слезы и отстранилась. — Сейчас мы идем на прием, чтобы встретиться… с послом и, возможно, влюбиться.
Фиона улыбнулась.
— Как пожелаете, госпожа президент. Я слышала, что сегодня будут подавать те спринг-роллы с креветками, которые были на новогодней вечеринке в прошлом году, и если ты помнишь, я съела целую тарелку, так что ты знаешь, где меня найти.
Они открыли дверь в резиденцию, Джессика заметила агентов секретной службы, которые дежурили ночью. И на одно короткое мгновение, она задалась вопросом, может действительно возможно, жить своей жизнью, а не другой. Не за того, кто умер шесть лет назад.
Камаль понял, когда президент Соединенных Штатов вошла в комнату, даже если бы не объявили о ее прибытии, он все равно бы это почувствовал. Она была самой красивой женщиной в этом зале, в ней был своеобразный магнетизм, который притягивал любого из нескольких десятков бизнесменов и уважаемых людей страны, собравшихся на прием в Белом доме. Он в полуха прислушивался к разговору с послом из Камеруна, наблюдая за Джессикой Хэмптон, которая двигалась через комнату, ласково улыбаясь сначала одному гостю, потом другому. С ней рядом была сенатор Аронсон, и обе женщины работали, как единая команда, передвигаясь по комнате, как очень опытные профессионалы.
Когда президент о чем-то разговаривала с государственным секретарем и замом министра из Германии или еще с кем-то, сенатор Аронсон волшебным образом появилась рядом с Камалем, дотронувшись до его локтя.