Дженел Тейлор - При свечах

— Кейт…

И она увидела в этом взгляде что-то похожее на понимание, на вину и одновременно на прощение. Она, наверное, могла бы еще многое увидеть в этом взгляде; ее губы раскрылись, она даже была готова что-то ответить, но… как раз в этот момент появилась Эйприл.

Из-за ее плеча робко выглядывал Райан. Он напоминал ребенка в ожидании наказания. Но Кейт его даже и не видела. Она смотрела только на свою дочь. Та была совсем не испугана. Пристальный взгляд серо-голубых глаз, таких же как у отца. Теперь-то он, наверное, это уже заметил.

— Я рада, что ты вернулась, — порывисто произнесла Кейт.

Эйприл молчала. Она бросила тяжелый взгляд на Джейка и опустила глаза. Кейт оставалось только беспомощно стоять и смотреть.

И тут неожиданно произошло следующее: порывшись в карманах, Эйприл вытащила несколько смятых купюр, подошла к Джейку и протянула ему. Тот удивленно смотрел, не понимая.

— Это твои. Ты тогда оставил их в ресторане на чай, а мне показалось, что это слишком много, и я взяла. Все хотела тебе отдать. И вот сейчас самое время. Возьми. Мне они не нужны.

В комнату вошли двое полицейских. Старший принялся длинно и нудно рассказывать, как они нашли машину и этих двух молодых людей, и, видимо, был готов рассказывать еще очень долго, но Джейк прервал его и спросил, как можно побыстрее все оформить и уйти.

— Ему, пожалуйста, не груби, — тихо сказала Кейт. — Он тут ни при чем.

— Вы оба хороши, — шипящим шепотом отозвалась Эйприл. — И ты, и он. Особенно ты. Как ты могла скрыть от меня, что…

— Бен признал тебя своей дочерью. Официально. Никто не знал, что так получится.

— Все равно ты не имела права. — Эйприл не принимала никаких оправданий.

— Поговорим потом, — устало сказала Кейт, и Эйприл тут же угрюмо затихла. Она так и не раскрыла рта до тех пор, пока они не добрались до дома.

Появился отец Райана, Том. Увидев Кейт, он весело подмигнул, как будто они встретились на пикнике. Его сопровождала приятельница, миловидная дама средних лет, длинноволосая, в бесформенном балахоне. Понятное дело, художница. Вдвоем с Томом они представляли довольно живописную картину. Точно так же, наверное, как и она с Джейком, только в совершенно другом стиле.

У их дома Джейк остановил машину и открыл дверцу.

Сначала вылезла Эйприл, за ней Кейт. Они молча направились к двери.

— Эй, погодите, я с вами! — крикнул им вслед Джейк, чем изрядно удивил не столько дочь, сколько мать.

Эйприл оглянулась и одарила его мрачным взглядом:

— Как хочешь. Но только, пожалуйста, без душеспасительных бесед и нравоучений.

— А она, оказывается, хулиганка, — пробормотал Джейк и посмотрел на Кейт.

— Может быть, будет лучше, если я разберусь с ней сама? — нерешительно проговорила она.

— В твоем распоряжении было целых семнадцать лет. — Он захлопнул дверцу «бронко». — Теперь моя очередь.

Вначале Кейт даже не поверила, что Джейк настроен серьезно. Пока он не вошел. Эйприл тут же поспешила укрыться в своей комнате, но отец немедленно последовал за ней. Кейт прислушалась и в ужасе обнаружила, что они говорят на повышенных тонах, что-то громко доказывая друг другу. Что именно, расслышать она не могла, потому что Эйприл на полную громкость врубила музыку.

Кейт никак не могла сообразить, как ей к этому относиться. А потом махнула рукой, пошла и сделала себе бутерброд с ореховым маслом. Налила бокал белого вина, села и стала ждать, когда утихнет шторм.

Это уже было смешно.

Наконец голоса затихли. Только гремела музыка. Еще через минуту громкость уменьшилась и на кухне появился мрачный Джейк.

— Ну и как дела? — осторожно спросила Кейт.

Звук, который он издал, мог означать что угодно. Зато он удостоил вниманием ее бутерброд и вино.

— Такой поздний ужин могут позволить себе только настоящие гурманы, — вздохнул Джейк. Чувствовалось, что он едва сдерживается, чтобы не улыбнуться.

— Хочешь? — Кейт указала на бутерброд.

— Не откажусь. Особенно меня соблазняет вино, хотя после вчерашней ночи я дал себе слово вообще в рот не брать спиртного. — Он покачал головой. — Впрочем, если бы вчера был единственный случай…

— Я что-то не припомню, чтобы ты слишком много пил. — Кейт отрезала кусок хлеба и намазала его ореховым маслом.

— Ты еще много чего обо мне не знаешь. — Он откашлялся.

— Она что, действительно сильно обижена? — Кейт протянула Джейку бутерброд.

— А как ты думаешь?

— Вот уж никогда не думала, что такое случится.

— А как ты думала это случится? — спросил Джейк, вгрызаясь в бутерброд. — И вообще, ты когда-нибудь размышляла над тем, что может случиться, когда правда откроется?

— Только и делала, что размышляла. Все время! Это сидело во мне как бомба с часовым механизмом!

— Но почему же ты тогда ничего не предпринимала?

— Господи, Джейк! — Кейт подняла голову. — Что я могла предпринять? И главное, когда? Пойми, не было в моей жизни момента, который бы можно было считать подходящим. И потом, давай все же определимся. Сколько можно мусолить одно и то же? Что бы ни произошло, это уже произошло, и мы ничего не можем поделать. Хорошо, допустим, в чем-то я была не права. Допустим. Предположим, ты тоже был не прав. И что же нам делать в таком случае? Ведь прошлое мы все равно изменить не можем. А я бы, наверное, и не захотела его менять.

— Не захотела, — эхом повторил он следом за ней.

— Да, не захотела. Потому что тогда у меня бы не было ее, моей Эйприл. И… не было бы тебя. А так в любом случае остались воспоминания. Это по крайней мере у меня никто отнять не может.

Глаза Джейка потемнели. Такого он не ожидал. Он не смог выдержать взгляда Кейт и стал смотреть куда-то в сторону. Больше всего ему хотелось сейчас схватить это нежное сладостное тело и прижать к себе. Крепко-крепко.

Потому что он любил ее.

И как будто прочитав его мысли — о, как часто они читали мысли друг друга, — Кейт проговорила:

— Джейк, я люблю тебя. И я люблю свою дочь. Нашу дочь. Наконец-то ты все знаешь и поступай как хочешь.

Он молчал. Прошло несколько невероятно длинных мгновений. Она глотнула вина, потом еще.

— Говоришь, что любишь, — произнес он совершенно серьезным тоном, — а кормишь какими-то нищенскими бутербродами с ореховым маслом.

Кейт взглянула на Джейка: он шутит или нет? Его губы задрожали перед вспышкой белого — улыбка такая же яркая и великолепная, как Голливуд.

— Джейк… — прошептала она.

Скрипнула дверь. На пороге кухни появилась Эйприл, бледная и очень серьезная.

Скользнув взглядом по застывшим фигурам отца и матери, она всхлипнула, а затем разразилась рыданиями.

— Родная моя! — вскрикнула Кейт и метнулась к дочери, притянула к себе. Теперь уже они обе рыдали, прижимаясь друг к другу.

Джейк стоял потрясенный, наблюдая эту сцену, не в силах произнести ни слова.

— Мам, — всхлипнула Эйприл.

— Деточка, милая, я так тебя люблю, — плакала Кейт. — Ну получилось так. Что теперь сделаешь, раз так получилось.

— Мамочка, я тоже тебя очень люблю. — Эйприл икнула, поплакала еще немного, а затем подняла голову, вытерла нос и вдруг спросила, показывая на бутерброд с ореховым маслом в руках у Джейка: — А мне можно это? Я тоже хочу есть.

Они хотели очень много сказать друг другу, но сил говорить не было. Эйприл примостилась рядом с Кейт на диване, а Джейк стоял у окна и глядел в темноту ночи.

Кейт была счастлива. Боль в душе медленно проходила. Мир в семье постепенно восстанавливался.

Сидящая рядом неожиданно повзрослевшая дочь внушала ей благоговейный страх. Она никак не могла к этому привыкнуть.

— Ты его любишь? — прошептала Эйприл на ухо Кейт.

Кейт кивнула. Ей не хотелось, чтобы Джейк услышал их разговор.

— А он тебя?

— До вчерашнего дня любил, — ответила Кейт, помолчав.

— В таком случае я отправляюсь спать. Спокойной ночи всем. — Эйприл встала с дивана и направилась в свою комнату.

— Что она тебе сказала? — спросил Джейк, как только за Эйприл закрылась дверь.

— Ничего особенного.

— Вот как?

— А о чем вы говорили у нее в комнате?