Шеннон Дрейк - Приди, рассвет

Девушка встала на цыпочки и воздела руки к небу, затем низко поклонилась, и длинные волосы упали вниз золотым дождем. Засмеявшись, она снова выпрямилась и подняла руку. Уорик подумал, что она определенно очаровательна. Ей явно присущи гордость, чувство независимости, некая дикая непокорность.

Рассказ завершился, послышались возгласы одобрения. Затем раздались звуки лютни, тихий перебор струн арфы, веселый смех. Среди деревьев начались танцы.

И вдруг в музыку ворвалась некая диссонирующая нота.

– Здесь норманны короля, – услышал Уорик чьи-то слова. Они были произнесены тихо, но каким-то образом услышаны всеми. Послышалось перешептывание, сменившееся затем тишиной.

Уорик скрипнул зубами. Да, Давид привел с собой много норманнов. Он сам воевал и вместе с норманнами, и против них. Тем не менее произнесенные шепотом слова неожиданно задели его. Уорик получил многое, служа при дворе короля. Броня, которую он носил под накидкой, могла быть норманнской, но сам он оставался шотландцем. Его отец заплатил за это кровью. Да и он лично пролил немало своей крови.

Уорик отошел от дуба. Он чувствовал себя очень усталым. Нужно было немного поспать. Одному Богу известно, что собирается делать король в ближайшее время.

Во сне ему снилась танцовщица. Она передвигалась легкими, быстрыми шагами, золотистые волосы с бликами пламени закрывали лицо, не давая возможности рассмотреть его черты.

Он побежал за ней, чтобы увидеть ее лицо. Но она скрылась за пеленой тумана.

Тропинка вынырнула из чащи леса, и перед глазами раскинулась панорама города.

Стерлинг... Восседая на лошади серой масти, Меллиора смотрела на город, где находилась резиденция короля. Это была старинная крепость. Здесь побывали даже римляне, пытавшиеся захватить Британию, а еще раньше это место облюбовали древние племена. Сейчас, в сумеречном освещении, долина, утесы, скалы, озера и река выглядели весьма живописно.

Меллиора любила Стерлинг – эти холмы и леса, зеленые и багряно-лиловые, величественные утесы и скалы. Здешний ландшафт разительно отличался от Голубого острова, где волны угрюмо и шумно бились о скалистые берега. Здесь все казалось спокойным, мирным и безмятежным.

С высоты наблюдательного пункта вдали, вниз по течению реки, Меллиоре был виден лагерь викингов. Она закусила нижнюю губу, испытав неожиданное волнение. Ее дядя был близко. Если случится беда, он совсем рядом.

– Миледи, мы должны ехать...

Она кивнула. Эти слова произнес сэр Гарри. Человек короля, который приехал за ней. Она сама не собиралась ехать к королю, пребывая в трауре. Адин умер – и это казалось совершенно непостижимым. Она не могла думать ни о чем другом. Ею владело лишь одно чувство – гложущая тоска. Однако когда прибыли люди короля, чтобы отвезти ее к Давиду, она трезво оценила ситуацию и не стала настаивать на том, чтобы ехать к нему самостоятельно. С ней отправились несколько ее людей, в том числе горничная Джиллиан. И если Джиллиан поедет с ней и дальше, то ее личная вооруженная охрана теперь с ней расстанется. Люди вернутся охранять Голубой остров, а она направится к королю. Меллиора хотела, чтобы король знал, что она, леди острова, доверяет ему и он должен доверять ей.

Она поклянется в верности Давиду как наследница своего отца, а затем поговорит с ним. Это самая лучшая стратегия.

– Миледи, мы покидаем вас через минуту.

Она повернулась к Эвану, который серьезно, с затаенной грустью в серых глазах смотрел на нее словно ожидая, чтобы она приказала ему остаться. Мрачное настроение не покидало его с того момента, когда он узнал, что вооруженные люди короля идут вслед за ними.

Однако Меллиора не стала просить его остаться. Ей придется все делать самой.

– Со мной все будет хорошо, – сказала она. Меллиора любила Эвана. Темно-русый, сероглазый, красивый, он с детства был ее лучшим другом, человеком, на которого можно положиться. Эван заботился о ней, как заботились все ее люди, советники, окружение. Ее пригласили к королю. Вес лэрды и леди должны засвидетельствовать почтение его величеству, успокаивала она приближенных. Король доводился ей крестным отцом. Он любил ее, и она всегда верила, что способна очаровать его и настоять на своем. Сэр Гарри тоже был ее старым другом. Сейчас она находилась у самых ворот Стерлинга и чувствовала себя в полной безопасности.

– Сэр Гарри, извините меня, я должна кое-что сказать Эвану, который будет охранять мой дом в мое отсутствие, – обратилась она.

– Да, миледи, разумеется.

Меллиора направила лошадь в лес, Эван последовал за ней. Протянув руку, Меллиора коснулась его лица.

– Не бойся за меня.

Он медленно покачал головой.

– Я не боюсь.

И невесело улыбнулся. Он не собирался с ней спорить.

– Эван, я сильная. Я в состоянии позаботиться о себе.

– Меллиора, Давид – король. Будь осторожна в спорах. Постарайся не бросать вызова, не подвергать себя опасности. Мне кажется, ты не понимаешь: если на тебя захотят воздействовать... словом, ты можешь оказаться в большой опасности.

– Каким образом?

Он внезапно обнажил меч, пытаясь наглядно продемонстрировать угрожающую ей опасность. Однако Меллиора заметила движение его руки и, опередив его, вытащила свой меч из кожаных ножен у бедра. Лезвие ее меча коснулось меча Эвана раньше, чем тот сумел показать, что именно он имел в виду.

– Ты что-то сказал, Эван? – мягко спросила она.

Эван покачал головой и опустил глаза, ругая себя за то, что оказался столь медлительным.

– Со мной все будет в порядке. Ты должен верить в меня.

– Да, я верю. Я буду молиться за тебя, миледи.

Она улыбнулась, сожалея о том, что невольно обидела Эвана, легко отбив наносимый им удар. Приблизив свою лошадь к его мерину, Меллиора огляделась; чтобы удостовериться в том, что они одни, наклонилась и легонько поцеловала Эвана в губы.

– Миледи Макадин! – раздался голос сэра Гарри. – Мы должны отправляться! Уже темнеет.

Меллиора выпрямилась в седле и снова шаловливо улыбнулась Эвану.

– Клянусь, у меня все будет хорошо. Я люблю тебя. Мое сердце всегда будет принадлежать тебе.

Эван наклонил голову и пустил лошадь шагом. Взяв руку Меллиоры, он нежно поцеловал ее. Их взгляды встретились, и он горячо проговорил:

– Что бы ни случилось, миледи, я буду тебя любить. Клянусь в этом. – Он посмотрел на нее так, словно прощался с ней навсегда. Ей было не под силу вынести этот взгляд.

Невзирая на настойчивые призывы сэра Гарри, она снова наклонилась и в последний раз импульсивно поцеловала Эвана.

– Скоро я буду дома, очень скоро, любовь моя.

Они выехали из леса и стали спускаться к крепости. Меллиора внезапно вспомнила сказанные ей слова: «Король хочет видеть вас сегодня, миледи. Именно сегодня. Он должен многое вам сказать».

«Мне тоже немало нужно сказать ему», – подумала она.

Ей и в голову не могло прийти, что возможность поведать королю о ее думах, мечтах и желаниях может и не представиться.

– Меллиора, я очень тщательно обдумал условия твоего брака, – твердо заявил король и сразу почувствовал ее внутреннее сопротивление сказанному.

Время и минувшие годы несколько изменили короля Давида. Он стал сильнее, увереннее в себе, еще глубже осознав, что королевский сан зачастую означает умение маневрировать и лавировать, когда имеешь дело с людьми. Альянс может оказаться гораздо более выгодным, нежели сила сотен вооруженных людей! Давид приобрел достаточно опыта и мудрости, чтобы судить о человеке, будь он друг или враг, по его происхождению. Некоторые англичане, подстрекаемые чрезмерной жаждой власти, нападали на границы Шотландии с юга, однако его супруга была нортамберлендской наследницей и имела немало сторонников среди своего народа. Сам Генрих I, король Англии, наставник Давида, предложил ее ему в жены. Но Генрих умер два года назад, и сейчас Англия пребывала в хаосе борьбы за трон племянника Генриха – Стефана и его дочери Матильды... Это усиливало роль дворян, поскольку любой из них мог обещать помощь в распре той или иной стороне. Владельцы приграничных земель представляли собой опасность – и всегда будут представлять. Давид, в свою очередь, представлял опасность для них, ибо стремился расширить границы королевства.

Плюс ко всему существовали викинги.

Король Давид никогда не относился с неприязнью к человеку только из-за того, что он викинг. Видит Бог, викинги внесли свой вклад даже в королевский дом в Нормандии. Морские разбойники совершали дальние набеги на Францию, Англию, Ирландию, достигая даже Руси и государств Средиземноморья, и, конечно, на Шотландию. Опустошительные нашествия, нагонявшие ужас на острова, совершались несколько столетий назад, однако воевать с грабителями приходилось и по сей день, так что к угрозе со стороны викингов нельзя было относиться слишком легкомысленно. В начале прошлого века короли – его предшественники – вынуждены были платить дань Дейну Кнату, который был признан королем большей части Англии. И совсем недавно, в 1098 году, норвежский король Магнус III, известный под именем Магнуса Босого, пронесся как смерч по Оркни и Гебридам и вынудил брата Давида заключить с ним договор. Да, викинги представляли собой даже большую опасность, чем приграничные землевладельцы. Давид не имел ни малейшего желания отдавать захватчикам какие-либо свои земли. Викинги являли собой серьезную угрозу. И так будет всегда.