Джуд Деверо - Приглашение

Они встречались за эту неделю с единственным человеком — молчаливым Питом. Они старались изо всех сил скрыть от него свою страсть. Но безуспешно. Джеки вспомнила арабскую пословицу, которая ей всегда нравилась: «Невозможно спрятать три вещи: беременность, любовь и мужчину верхом на верблюде» То, что второе — правда, они с Вильямом доказали. Наутро после первой проведенной вместе ночи она сказала, что будет лучше скрыть от других свою новоявленную страсть. С большой неохотой Вильям должен был согласиться.

— Раз ты не хочешь выйти за меня замуж, я думаю, нужно быть осторожнее, — сказал он.

Джеки особенно настаивала, что так должно быть лучше для репутации обоих.

Выйдя из дома убедив себя в том, что они — лучшие актеры на земле, и поэтому никто не догадается, что между ними кое-что изменилось, они смогли валять дурака с Питом всего одиннадцать минут, не больше. Он очищал части распределителя тряпкой, смоченной в керосине, а они, изображая, будто ничего не изменилось, стояли по обе стороны от него и говорили о планах работ на этот день. Несколько минут Джеки и Вильям друг на друга не глядели. Потом Вильям что-то сказал о перевозке пассажиров в Дэнвер, и когда Джеки ответила ему, она по ошибке посмотрела ему в глаза. На какое-то время они замолчали, глядя поверх головы Пита друг на друга. В следующий момент Пит поднял глаза и так покраснел, как будто он ввалился в спальню, где находилась пара во время медового месяца. Он бежал из ангара, оставив Джеки и Вильяма стоять наедине и глядеть друг на друга, ничего не делая. Кипевшая во взгляде страсть чуть не подожгла керосин.

Не обменявшись ни единым словом, не объяснившись даже движением бровей, они повернули к дому. Едва закрыв за собой дверь, они сбросили на пол одежду и крепко прижались телами друг к другу, обхватившись руками. И в течение следующих двух дней из дома не выходили.

На восьмой день идиллия закончилась, когда миссис Бисли, городская сплетница, прошла без стука прямо в спальню и увидела Джеки и Вильяма в одной постели.

Вильям и Джеки были одни в доме и сидели вдвоем на софе в гостиной. Но слово «вместе», пожалуй, не очень точное, потому что Джеки примостилась на конце дивана, как можно дальше от Вильяма. В это утро известная в городе собирательница сплетен, гордящаяся тем, что у нее нет даже представления о том, что обозначает закрытая дверь, вошла прямо в спальню. Без сомнения, она чувствовала себя обязанной точно выяснить, что делается в этом городе призраков, так что надела свою лучшую шляпку и придумала в свое оправдание извинение, суть которого состояла в необходимости одолжить что-нибудь у Джеки. Это было абсурдом, потому что миссис Бисли жила намного ближе к магазинам и к другим соседям, чем к Джеки.

Но увидела она то, что и надеялась увидеть: нечто, что утолило ее голод. Она хлопнула дверью и унеслась на своем маленьком автомобиле раньше, чем Вильям успел надеть брюки и задержать ее отъезд. В городке всегда ходила шутка, что самый быстрый бегун в мире — это девушка из семьи Бисли с горячим куском «жареного».

Так что сейчас случилось то, чего так боялась Джеки. В Чендлере ей хотелось сделаться респектабельной, доказать городским жителям, что она не легкомысленна и заслуживает лучшего места в этом городка… Один-единственный раз в жизни она хотела приспособиться к ним, не быть аутсайдером. Но в это утро миссис Бисли уничтожила ее единственный шанс. Сейчас она должна приготовиться, что, выйдя в городок, увидит людей, отводящих глаза при встрече с ней. Она приготовилась к тому, что они повторяют все истории, в которых когда-нибудь она была главным персонажем.

Вильям не хотел уезжать, но Джеки просила его поехать в Дэнвер на несколько дней.

— Мне нужно встретить это одной, — сказала она, имея в виду жителей Чендлера.

— Встретить одной что, Джеки? Что здесь нужно встречать? Неужели ты думаешь, что мы — первая пара в этом городке, забравшаяся вместе в постель до женитьбы? Половину детишек в этом городке вежливо называют «недоношенными», потому что они родились через шесть месяцев после свадьбы.

Она не собиралась ему отвечать, потому что он знал так же, как и она, что они пара необычная:

Когда она не ответила, он повернулся и ушел из комнаты и почти сразу же вернулся со своими чемоданами. Он хотел обнять ее, но она отстранилась. Поджав губы, он погрузил багаж.

— Я вернусь через три дня, — сказал он, уходя из дома.

Джеки не пришлось долго ждать, когда разверзнутся небеса. Они разверзлись в виде Терри с сердитым лицом. Она подходила к дому напряженной походкой и была готова к битве.

— Это правда? — спросила она сразу же, как только Джеки открыла дверь, не утруждаясь даже традиционным приветствием.

— Не представляю, о чем ты говоришь, — ответила Джеки, пытаясь спасти собственное достоинство. Почему люди всегда считают, что должны говорить с вами «для вашего же собственного блага?» — Хочешь чаю?

— Нет, я никакого чая не хочу. Что я хочу — это попробовать привести тебя в чувство. Ты же не думаешь выйти замуж за этого… за это дитя, ведь нет?

Джеки бросила на нее многозначительный взгляд.

— Вильям не ребенок, он мужчина.

И тут ее напугал вид Терри, которая согнулась на софе, залившись слезами. Джеки этого не ожидала. Она ожидала ярость и гнев со стороны своей подруги, но только не слезы. Джеки подошла к ней и обняла за плечи.

— Ну, говори.

— Нет, — вздохнула Терри, — ты не хочешь разговаривать. Ты даже не знаешь, Джеки, как много значишь для меня. Ты хоть представляешь, как ты нужна мне в жизни?

К несчастью, Джеки не представляла, что она значит для Терри. Она не могла быть равнодушной к этим ее ужасным сыновьям; она слышала разговоры о муже Терри, который не мог удержаться на работе. Пару раз в городке Джеки встречала Терри, когда та ее не замечала, со страдальческим выражением; это было не то лицо, которое она показывала Джеки.

— Да, — сказала Джеки, подавая Терри несколько платков. — Думаю, я тебя понимаю.

— Ты — мой идол. Ты идол для многих женщин в Америке. Ты не такая ординарная, как я. Ты особенная.

Да, думала Джеки, вот это было одной из главных трудностей в ее жизни. Она хотела летать, но никогда не хотела быть знаменитостью.

Терри посмотрела на нее.

— Ты собираешься выйти за него замуж?

— Я? Не знаю.

— А он делал тебе предложение?

Джеки не ответила, потому что Терри нужно было отвечать не на все вопросы.

— Но ты об этом думала?

— Да, конечно, думала. Я обо всем этом думала и думаю бесконечно.

— А ты думала, что всегда будешь выглядеть старше него? Женщины помоложе будут заигрывать с ним, а когда увидят тебя, скажут: «У него старая жена». Все-таки лучше быть моложе и красивее мужчины.

Эго было так, как будто Терри повторяла собственные мысли Джеки. Она разыгрывала эту дьявольскую защиту перед собой тысячи раз.

— Соответствие по возрасту — это еще не гарантия счастья, — ответила она устало, но ее утомленный голос не остановил Терри. Она продолжала вещать, сморкаясь при этом в платок.

— Все твои друзья будут обращаться с ним, как с ребенком, не как с мужчиной. Ты будешь говорить о чем-то, что случилось когда-то с тобой, а он даже не помнит этого, потому что все это происходило, когда он еще и ходить не научился.

Джеки не желала, чтобы ее вовлекали в этот разговор, но сейчас Терри ее рассердила.

— Почему возраст берут во внимание только тогда, когда старше женщина, а не мужчина? Должен ли мужчина беспокоиться, когда, влюбившись в более молодую женщину, собирается рассказать ей о том, что случилось до ее рождения? Или, смеясь и шлепнув ее по заднице, говорит что-то вроде «А сейчас, любимая, отправляйся на кухню и дай нам, взрослым мужчинам, потолковать?» Считаешь ли ты, что такое положение вещей лучше? Это ты поощряешь?

Терри растерянно молчала. Наконец она сказала:

— Как он может о тебе заботиться? Ты — взрослая женщина.

— Если он женится на двадцатичетырехлетней женщине, никто не спросит о способностях мужчины в двадцать восемь лет заботиться о ней, — ответила Джеки. — Ни у кого не возникнет ни одного вопроса, если это мужчина. Почему же он сразу делается ребенком, как только его жена старше его? — Джеки начинала горячиться, затронув этот предмет. — И раз уж мы говорим на эту тему, мне кажется, я знаю, что нужно двадцатичетырехлетней девушке. Компания? Мужчина, который возьмет ответственность за жену и, может быть, за детей? Секс? Ведь все это есть, если я ему нужна. Почему же ему нужна женщина моложе?