— Малышка, перестань дуться, — обхватываю за плечи и плотно прижимаю к себе.
Не сопротивляется — уже хорошо.
— Если бы мимо не прошел, так бы и не встретились, — жалобно причитает но, тем не менее, подставляет губки для поцелуя, — Я же скучаю…
Вместо дальнейших слов раздвигаю ртом сладкие уста и на мгновение теряюсь в жарком влажном плену. Понимаю, что нас могут увидеть, но оторваться все равно не могу.
Элен первая отстраняется, и я вижу легкое волнение в глазах. Хочу узнать причину, но она опережает меня:
— Тим, у меня для тебя есть новость, — вздыхает глубоко, словно собирается с силой духа, — Вчера я узнала, что…
В тот же момент крик дежурного с крыльца, будто режут кого, и дорезать никак не могут:
— Готовы анализы по телам из ларца. Срочное совещание!
Прикасаюсь на секунду к нежной щечке губами, оставляя легкий поцелуй.
— Мне пора на работу. Скоро все изменится, обещаю, — шепчу ей напоследок и резко разворачиваюсь бежать на важные сборы.
— У меня и без тебя все изменится. Больше не звони, — пропускаю удар больнее плети в спину и…
Замираю на месте. К черту совещание! Поворачиваюсь, и вижу убегающую в прямом смысле девушку с развивающимися золотистыми волосами.
Наплевав на все, начинаю бежать за ней. И глядя на то, как она заскакивает в машину, останавливаюсь. Я понимаю, что ее забрал Олег, муж Наты. Знаю, что по какой-то причине Поля не смогла приехать, попросив его сопровождать названную сестру. Но мне-то млядь от этого не легче!
А ведь две минуты назад все еще было так хорошо. Придется потом прощение вымаливать. Несусь со всех ног в конференц-зал, чем быстрее эта эпопея закончится, тем лучше.
Вернулся после совещания в кабинет и подвел итоги.
Личности зарытых в яме людей совпали со списком. И в самом деле, их никто не убивал. Каждый из них болел каким-то из тяжелых заболеваний и, не выдерживая физической нагрузки в благостном пути, умирал своей смертью. Почему мертвецов складывали в морозильнике подвала дома, и лишь спустя год совершили оптовое захоронение, точного ответа нет. Стожар перевел стрелки на убитых сторожей во время той самой ночи, а у них теперь спросить не удастся. Но факты причастности остаются и лягут на всю группировку.
Дополнительно опросили паству, выясняя подробности. Добиться более-менее четких описаний удалось только у нескольких человек. Остальные не в себе, кто больше, кто меньше.
Многие из верующих не хотят принимать доказательства причастности главарей к преступлениям. Просятся вернуться обратно в общину. И обвиняют нас в сговоре с демонами. Психиатры и психологи уже работают с ними в поте лица.
Свет — главный гуру, как я и подозревал, оказался непричастен к темным делишкам учителей. Он всегда был помешан на разных религиях, работал преподавателем философии в университете. В поиске себя придумал свое личное царство с радостными счастливыми людьми. В дополнение к стремлению жить с верой, Свет жаждал славы и ощущения власти. Маленький приходик из двадцати избранных не удовлетворял такой потребности, и старец приуныл…
Помог ему сынок, кровиночка. Чем Стожар занимался до общины, еще выясняется, но то, что по стопам папы не пошел и так понятно.
Каким-то известным лишь ему образом у него родился план реализовать мечту обоих — подарить отцу власть и себе деньги. Пастором он поставил своего давнего приятеля, который порекомендовал Льда. Дальше производился жесткий отбор учителей в общину на разные должности.
В данный момент определяется мера наказания для каждого из учителей. Самый большой срок светит Стожару, Льду и пастору. Но и остальные получат по заслугам.
Набираю в телефоне заветные цифры номера… Сбрасывает вызов, еще раз сброс и режущая фраза: «абонент недоступен», прерывает попытки связаться. Похоже я серьезно налажал…
Глава 24: Дежавю
Эля
— Я хочу прическу как у Нади Дорофеевой. Так чтоб и цвет и стрижка все похожее было, — крутится клиентка в разные стороны, подбрасывая вверх черные, как смоль волосы с отросшим каре.
С подобными просьбами ко мне частенько заглядывают. И это не самый сложный случай. До моего вынужденного «отпуска» одна девушка на вид, вполне скромная и приятная особа с длинной косой, прямо потребовала превратить ее в Кристен Стюарт с короткой стрижкой.
Здесь уже все зависит от ситуации, стану ли я волшебницей, воплотившей мечту или психологом, помогая подкорректировать идею в сторону реальности, чтобы не навредить и прохожих не распугать своим прекрасным видом.
— Давайте, посмотрим фото в интернете и что-нибудь придумаем, — иду якобы на уступки, в надежде подобрать нужный образ. Тем более звезды частенько кардинально меняют стиль.
Листаю картинки в телефоне и мысленно жду лишь одного…
Три дня прошло с последней встречи с Тимом. Ни звонка, ни сообщения — ничего. Чтобы я ни говорила, он делал все по-своему. А тут взял и послушался. Обидно. Злюсь на него и больше на себя. Мне так хотелось сообщить ему о малыше, представляла, как он отреагирует, как обрадуется или огорчится. Но никак не облом, на полуслове.
На следующий день переехала с Ольгой к себе и вышла на работу. Жизнь продолжается. Только совсем не так как хотелось бы. Промаявшись, последние дни, сегодня утром не выдержала и позвонила любимому. Холодные безразличные гудки стали единственными собеседниками. Пора смириться с тем, что я и предполагала, но не хотела верить, пребывая в логове. Там у нас не было выбора, а здесь он есть. Но как видно не в мою пользу.
В любом случае Тим уже сделал мне самый лучший подарок. И моя жизнь никогда не станет прежней.
— Вот! Вот! Так как здесь, — тычет клиентка пальцем с длинным малиновым ногтем в экран. Откидывается головой назад и, прищурив глаза, довольно хмыкает.
Выслушав все предупреждения по поводу вреда для волос, она настаивает на своем. У меня спорить совсем нет желания, настроение и без нее паршивое. Начинаю разводить краску, вновь погружаясь в невеселые мысли.
— Ой! А к нам мужчины, — дергает меня за плечо напарница, тыча в сторону входа.
У нас здесь женский зал, и частенько путают вход, вламываясь не туда. Потому без интереса перевожу взгляд в сторону входа и проливаю краску на фартук.
Два полицейский одеты по всей форме. Один худой в фуражке со значком, бегает цепким взглядом, выискивая кого-то. А его, похожий на колобок толстенький коллега, пожирает взглядом пятый размер, и так понятно чего, моей напарницы.
Клиентка заерзала в кресле, и я развернулась к ней обратно.
Да мало ли чего они пришли — пофиг.
Не тут-то было!
— Элеонора! — громко позвал худой в фуражке. Вариантов кого естественно не было. Медленно повернулась, прислонившись к стене. — Вам объявляется подозрение в причастности к преступлению в общине и вменяется задержание до следствия. Статья тридцать пятая. Вынуждены забрать вас прямо сейчас в участок.
В зале повисла гробовая тишина…
Затем напарница ахнула, уронив фен на свою даму. А моя «Дорофеева» принялась громко икать.
Девочки с клиентками уставились на меня круглыми от шока глазами, увидев во мне серийную убийцу как минимум. Полицейские уходить без меня не собирались. А я продолжала подпирать холодную стену, до боли вдавливаясь в нее лопатками. Кто бы знал, как я хотела стать невидимой или раствориться, слившись с красной штукатуркой.
Подумала даже сбежать, но тут же отмела идею. Чего ради? У них не может быть против меня никаких доказательств. Возможно, кто-то из задержанных оклеветал, Прут например. Да кто угодно, пусть сами разбираются.
Потянулась к телефону позвонить одному знакомому конюху, который в качестве полицейского мне стал малознаком. Вдруг опять трубку не возьмет? Ладно, тогда Дена наберу, он точно поможет.
Не успеваю дотянуться, как мою руку перехватывает пухленький полицейский и прячет телефон у себя в кармане.
— Звонки запрещены, — строго дает понять, что помощи не дождусь, и закрывает путь к отступлению.
Второй в фуражке хватает за руки и набрасывает наручники.
Мгновенно теряю дар речи, как происходит у меня во время сильного стресса.
— Давайте не будем устраивать сцен и спокойно проедем в отделение, — не повышая голоса, подталкивает в спину худой, выводя из салона.