Но получилось все не так, как планировала Татьяна.
У нее никогда не было сестры, и глупенькую избалованную Маргошу она искренне любила. За долгие годы дружбы Татьяна стала чувствовать даже какую-то ответственность за непоседливую попрыгунью Завьялову. Их разделяла стена, намного выше и длиннее Китайской: с одной стороны, похожая на яркую и радужную детскую мозаику, а с другой – черная, обугленная людскими страданиями, горем, нищетой и несбывшимися надеждами. Это была жизнь, на которую Маргоша смотрела, как на калейдоскоп удовольствий, а Татьяна – как на препятствие. Его надо преодолеть, перелезть, перепрыгнуть, чтобы попасть на недосягаемую и манящую светлую сторону.
В восьмом классе Анфиса Максимовна, посмотрев на оформившуюся фигуру молоденькой соседки, гнувшей спину на ее огороде, сама того не желая, подала ей неплохую мысль:
– Ты, девка, осторожнее теперь по улицам ходи. Видная ты стала, не по возрасту, а в поселке дачников полно. Уедут потом, и поминай как звали!
Слово «дачник» в белокурой Татьяниной головке сразу оформилось в выпуклый и знакомый образ Валеры, сына ее пожилых соседей, приезжавших только на лето. Валера навещал родителей, привозил продукты, вежливо шутил через забор с Татьяной и заваливался в гамак с книжкой. Судя по наличию в семье «Жигулей» и отсутствию соседей в осенне-зимний период, можно было сделать вывод, что в городе у них есть квартира и живут они не на три копейки в месяц.
Прекрасно осознавая, что она привлекательна именно своей молодостью, Татьяна пошла в наступление. Трофей в виде Валеры достался ей легко. Он спокойно взял предложенное и обогатил юную подругу важной аксиомой: ночное утрамбовывание сена на сеновале еще не повод для женитьбы. Более того, оказалось, что завоевывать надо сначала родителей намеченной жертвы. Самой действенной отговоркой, как многократно выяснялось впоследствии, являлся довод о том, что «мама, к сожалению, этого брака не допустит», а у нее слабое сердце, нервы, голова или прочие фрагменты организма, в связи с чем любящий сын не посмеет бить старуху по больным местам и толкать к краю могилы. Получалось, что подкупать следует ОТК в виде мамы. Поскольку основным достоинством Татьяны была грудь, пришлось отложить атаки выгодных в плане жилплощади кавалеров до поступления в институт. Почему-то Таня решила, что если мужики реагируют на внешние детали, то их мамы непременно должны мыслить по-иному и гоняться за внутренне привлекательными невестками, а именно: за умными и образованными.
Распыляться на мелочи дальновидная Соколова не собиралась, поэтому местные кавалеры в списках ее побед, обернувшихся поражениями, не значились. Более того, особо ретивый тракторист Вова, решивший поразить фигуристую школьницу рыцарским подвигом и залезший летней ночью к ней в окно с букетом георгинов из ее же клумбы, долго бюллетенил после несостоявшегося марш-броска. А поселок целый месяц смаковал подробности ночной погони: прекрасная, как русалка, Татьяна, в белой ночной рубахе, с развевающимися на ветру волосами, огромными скачками неслась за молча галопирующим от нее Ромео и била его по загривку граблями. С тех пор местные к ней не приставали.
Таня не была расчетливой стервой, но жизнь загнала ее в угол, заставив огрызаться. Если бы Соколова смирилась с уготованной ей судьбой, то, вероятно, спилась бы, как и мать. Поселок казался ей вонючей чавкающей трясиной, за пределами которой находились зеленые луга, белые дворцы, прекрасные принцы, поэтому надо было лишь найти точку опоры и выбраться на сушу. Такой точкой мог стать брак с последующей пропиской в городе. Самое обидное, что и город-то располагался рядом, рукой подать: через старое потрескавшееся стекло Татьяниной комнаты виднелись высокие кирпичные дома, где из кранов текла вода, на плитах шипел голубой газ, а зимой топили батареи. Однако все это было пока недосягаемо.
Она завидовала Маргоше, не умевшей ценить достижения цивилизации, воспринимая их как должное. Иногда Риточка невероятно раздражала ее своей инфантильностью, но ближе подруги у Татьяны не было. Подсознательно она рассчитывала на Маргошу, словно придерживая про запас. Таня и сама не знала для чего, но определенно судьба не зря свела ее с Завьяловой.
Слушая восторженный стрекот Маргоши, воспевающей нового знакомого, Татьяна поймала себя на мысли, что завидует уже по-черному. Ну почему, скажите на милость, этой сопле, и так имевшей все, повезло встретить хорошего мужика, а Татьяне, намного привлекательнее этого заморыша, еще мало похожего на женщину, везло лишь на временных партнеров, которые, получив желаемое, быстро ставили на место размечтавшуюся о скорой свадьбе девушку. Ей даже захотелось, чтобы Маргоша хоть раз испытала разочарование посильнее, чем двойка за контрольную. Темная, вязкая мысль посоветовать раздухарившейся Завьяловой переспать с кавалером, который потом, как и все мужики, добившись доступа к телу, слиняет, словно краска на дешевом белье, начала неуверенно копошиться в Татьяниной голове. Она с трудом остановила себя вполне логичным вопросом: «И мне что с этого? Моральное удовлетворение? Вряд ли. Пусть будет, как будет…»
А на следующий день она увидела Николая. Татьяна пришла на остановку заранее и сразу заметила высокого интересного блондина с букетом. Почему-то сразу поняла, что парень ждет Риту. Он поглядывал на часы, потряхивал челкой и красиво смотрел вдаль, будто капитан дальнего плавания в рубке собственного корабля.
Татьянино сердце оборвалось, руки отяжелели, а дыхание почти остановилось. Он поймал на себе ее остекленевший взгляд и улыбнулся. Ничего не видя вокруг, Татьяна молча развернулась и пошатываясь побрела в поселок. Даже если у него не было квартиры, машины и желания жениться, она все равно готова была променять свое будущее на его любовь. Как завоевать мужчину, Татьяна знала, а как его удержать, оставалось только догадываться.
Всю ночь она не спала, разрабатывая план наступления.
Едва распахнув дверь, Маргоша завопила на всю лестницу:
– А мы вчера целовались!!!
Татьяна вздрогнула и зло оборвала подружкины восторги:
– Ты хочешь, чтобы об этом знала только я, или соседей тоже посвятим в твою личную жизнь?
– Ой, – Маргоша даже присела с перепуга, – заходи, заходи!
Как только Татьяна перешагнула через порог, Маргоша, чуть не прищемив ее дверью, защелкала замками, возбужденно шепча:
– Ты представляешь? В губы. Это вообще! Мне так страшно было!
Тане захотелось дать Завьяловой по голове или залепить рот пластырем, чтобы не слышать омерзительных подробностей. Что он нашел в этой дохлой воробьихе? Нет, все-таки мужики невероятно неразборчивы.
– Тань, ты меня слушаешь? – Маргоша обиженно дернула ее за рукав.
– Естественно, я за этим и пришла. – Подавить раздражение удалось с невероятным трудом. Но желание треснуть подругу по физиономии не пропало. Татьяна чувствовала себя так, словно Рита только что обокрала ее, а теперь цинично хвастается добычей.
– И что думаешь?
– О чем?
– Об этом.
У Маргоши было настолько многозначительное выражение лица, что Татьяна забеспокоилась: похоже, в этом детском щебете она кое-что упустила.
– Татка, проснись! Родители в выходные уезжают на дачу. Я хочу его пригласить.
– На ночь? – ужаснулась Татьяна, чувствуя, как почва уходит у нее из-под ног, а сама она летит в черную бездну, отчаянно пытаясь зацепиться за гладкие стены пропасти.
– Ты что? – возмутилась Маргоша. – Совсем обалдела. На ужин. Да он и не собирается оставаться.
– Это он сам сказал? – хмыкнула Таня.
– Нет, но я его чувствую, он себе такого не позволит!
– Конечно-конечно, помашет лапкой и уйдет страдать под твой балкон. Небось дома жрать нечего, так он к тебе придет поужинать, а потом с чувством выполненного долга отвалит. А зачем еще мужику приходить к бабе? За куском мяса! Ты – идиотка!
Переход был очень неожиданным, и Маргоша растерянно заморгала, открыв рот для ответного выступления в защиту романтики. Но Татьяна не дала ей высказаться.
– Вот помяни мое слово – пусти козла в огород! Пока он свое не получит – не уйдет.
– Ты на что намекаешь, что он меня изнасилует? – недоверчиво сморщилась Маргоша. – Ты, Тань, со своими скобарями совсем одичала. Это нормальный воспитанный мужчина, а не неандерталец, живущий инстинктами. Он меня любит!
Слушать это было невыносимо. От волнения Татьяна совершенно перестала соображать, и мысли сбивались в тупую безмозглую кучу, не желая подсказывать выход из тупика. Она прекрасно понимала, чем заканчиваются подобные вечера. Опытный Коля элементарно уболтает наивную Маргошу на все, а она утром будет страшно удивляться, как так получилось. Допустить данное развитие событий Татьяна не могла, а как предотвратить катастрофу – не знала. Тем более что Рита уперлась, как баран, и талдычила про редкостную порядочность Николая. Это было еще хуже, поскольку в этом случае как порядочный человек он мог и жениться. Таким образом, настоящая любовь Татьяны оказалась под угрозой.