– Не ее, а наш с ней! Наш с ней сын, который спит с нашей с тобой дочерью! Усекла? Вот такая петрушка! Вот как она лихо все закрутила!
Вышедшая из ванной комнаты Оля застала жуткую картину: у ее пакета среди разбросанных по полу фотографий сидела бледно-зеленая, с трясущимися губами мама, а рядом скакал блохой и матерился Николай. В предчувствии беды Оля замерла, боясь спрашивать, в чем дело.
– Не надо, я сама, Коля. Не говори ей, – прошептала Татьяна, но уже ничто не могло заткнуть разбушевавшегося Колясика.
– Я знаю, как надо, не волнуйся! И вообще, это она нас втравила неизвестно во что! Просто так Ритка ничего не делает! Это ж такую комбинацию завернуть! Знать бы, для чего!
Далее, продемонстрировав свой талант дипломата, Коля буквально в трех словах объяснил Олечке, что она встречалась со сводным братом.
Закончился вечер приездом «неотложки» и бурной стычкой между Татьяной и Колясиком в связи с предложением доктора забрать девушку в больницу. Николай немедленно с радостью согласился, убеждая Татьяну, что в больнице Оле обеспечат должный уход, а Таня, напротив, пытаясь запинать разгорячившегося сожителя в угол, настаивала на том, что сама сможет поухаживать за собственным ребенком. Мрачный двухметровый доктор с интересом наблюдал за пикировкой родственников, худенький фельдшер безучастно косился в беззвучно работавший телевизор, а Олечка пластом лежала на диване, бессмысленно глядя в потолок. Сознание испуганным зверьком затаилось где-то в груди, давя на сердце и распирая горло высохшими рыданиями.
Жорик, несмотря на свою ярко выраженную недоделанность, оказался вполне исполнительным и обязательным. Уже через пару дней он отрапортовал Лидии по телефону, что девочка, о которой та наводила справки, вполне положительная, судя по отзывам преподавателей, старательная, хотя красный диплом ей не светит. Он даже умудрился пообщаться со студентами из ее группы, которые дополнили общую картину такими эпитетами, как «наивная чукотская девушка», «училка», «синий чулок», сообщив до кучи, что она не «тусовая», но «креативная».
– Это я цитирую, – скромно пояснил Георгий. – В общем, хорошая девочка. Странно, что вам про нее такое сказали. Вероятно, кто-то ошибся или что-то перепутал.
Радость Лиды от новости вполне можно было приравнять к радости от самого факта звонка. Пока она судорожно придумывала, чем бы таким еще загрузить Жорика, чтобы продлить общение, он вдруг совершенно нелогично закончил рассказ об Олечке предложением отметить ее оправданную репутацию. Это было настолько неожиданно, что Лида даже не сразу поняла, что можно уже остановить бешеную проработку вариантов удержания Георгия какой-нибудь дурацкой просьбой. Опыт общения с противоположным полом у обоих был минимальным, поэтому расшаркивание и обсуждение деталей затянулось. Лидуся так торопилась на встречу с Жориком, которую решили провести безотлагательно, что чуть не забыла порадовать Маргошу вестью об абсолютной невиновности подружки сына.
– Это точно? – Рита желала обсудить подробности.
– Марго, у меня нет времени, я очень тороплюсь. Давай позже! – Лида твердо решила сделать прическу и макияж. Просто так.
– Нет, я не могу позже!
– А я не могу сейчас! – отрезала Лида, уже влетавшая в салон.
– Лидка, я вся на нервах, с ума схожу! – взвыла Рита.
– Все нормально, – обнадежила подруга. – Сказано тебе: хорошая девчонка, кто-то оговорил ее, или вообще речь про другую была. Подробности завтра. Да и нет никаких особых подробностей. Отбой!
Николай перевел квартиру на осадное положение. В ожидании страшной мести злопамятной Маргоши он пресек все контакты с внешним миром, отключив домашний телефон, Олечкин мобильный и самолично перетряхивая почту. Никаких новых шагов враг не предпринимал. Это невероятно напрягало и пугало. Воздух сгустился от ощущения горькой безысходности и неизбежности чего-то чудовищного. Олечка лежала, почти не вставая. В институт не ходила, на работе взяла больничный и, словно перестав жить, перешла в стадию заторможенного существования. Первая же попытка девушки осознать всю глубину бездны, в которую она летела, вовлекла мысли и чувства в бешеную пляску. Обрывки образов и переживаний, какие-то смутные очертания догадок, неясные ощущения – все перемешалось в неудобоваримом коктейле, метавшемся в голове Ольги, будто полуфабрикат в работающем миксере. После чего ослабевший мозг выплеснул бурлящее варево на поверхность, где все это добро вяло раскинулось выброшенной на берег медузой и безжизненно затихло.
Тем временем поправившийся Алексей принялся активно искать свою пропавшую подругу. Ни один из номеров не отвечал, в институте она не появлялась, и Алеша решил подкараулить Олю у дома, когда она пойдет на работу. Но ничего не вышло. Девушка как сквозь землю провалилась. Двери ему тоже не открыли, хотя слышалось явственное шуршание, а в «глазке» шевелилась темнота.
Алексей ходил мрачный, пытаясь постичь загадочную женскую натуру и понять, на что могла обидеться Олечка. Единственное, что приходило в голову: среди фотографий на флэшке запечатлелось нечто неприличное с одной из вечеринок. Но логика подсказывала, что в подобных случаях девушки просто не способны пережить потрясение молча и, прежде чем навсегда покинуть вероломного кавалера, сначала в красках расписывают подлецу его внутренний мир, а затем начинают рыдать в надежде на раскаяние и примирение. Терять Олечку не хотелось, но и найти ее, чтобы объясниться, не представлялось возможным.
– А что ты постоянно дома торчишь? – поинтересовалась мама, уже более позитивно настроенная к его подруге после длительного разговора с Лидочкой, многократно и подробно допрошенной по поводу полученной информации. – Где твоя девушка? Приводи знакомиться!
Алеша нахмурился и молча удалился в свою комнату.
– Что это с ним? – растерялась Маргоша.
– Переходный возраст, – флегматично предположил Максим, предпочитавший не вмешиваться в личную жизнь парня.
– Это ты так неудачно пошутил или тебе наплевать? – взвилась Рита. – Что-то случилось! А вдруг он попал в плохую компанию? А вдруг у него… это… ломка!
– Рита, ну что ты мелешь? Перестань портить вечер! Нельзя постоянно копаться в чужом грязном белье! Дай парню самому разобраться со своими проблемами!
– Оно мне не чужое! Это мой сын. Что значит копаться? Я должна быть в курсе, что с ним происходит! На мальчике лица нет!
– Ты ведешь себя, как наседка! На твоем мальчике есть не только лицо, но уже и борода с усами на этом лице пробиваются!
Маргоша разволновалась. Она металась по комнате, стуча тапочками и высказывая различные предположения.
– Если котлета с одного бока пригорела, надо просто попробовать укусить ее за другой! – пошутил Максим.
– Это что за афоризм? Я бы даже сказала – офонаризм! Что за глупые шутки, когда у ребенка проблемы?
– Не злись! Я имел в виду, что нужно подойти к проблеме с другого бока.
– Проблема в комнате закрылась, к ней теперь ни с какого бока не подступишься. – Рита рухнула на диван и задумалась.
К утру, не дав Максиму спать и каждый раз бдительно толкая мужа в бок, когда он начинал клевать носом под ее бормотание, Маргоша пришла к выводу, что необходимо выяснить все у Ольги. Ведь не зря же сын перестал с ней встречаться. Максим моментально согласился и заснул.
Конечно, правильнее было бы дождаться вечера и нанести девушке визит в приличное время, когда люди поужинали и готовы попить чай даже с незваным гостем, но Рита не могла ждать целый день. Тем более что Лешенька отказался от завтрака.
Перевалив все неотложные офисные дела на Максима, она порулила в далекий спальный район. Дома причудливой формы и расцветки извивались вокруг маленьких крытых рынков и разбросанных угловатыми таблетками очагов образования и культуры. Найти нужный адрес оказалось непросто. Мало того, что у каждого кирпичного монстра имелось несколько корпусов, так еще и номера были распределены в шахматном порядке. Обалдевшая от поисков Рита даже задумалась, не начать ли ей оставлять для себя какие-нибудь знаки наподобие галочек на грязно-бордовых дверях подъездов и ленточек на малочисленных чахлых кустиках, настолько однообразно-кирпичным был пейзаж. Ей казалось, что она крутится на одном месте, а комментарии аборигенов от элементарного «вон за тем углом» совершили пару эволюционных витков, достигнув немыслимого «пару минут прямо быстрым шагом до открытого люка, потом направо, два раза налево и через площадку со сломанным грибком». В иной ситуации Маргоша посмеялась бы, но петляние по задворкам цивилизации ее настолько утомило, что на веселье сил не было. В довершение мучений тяжеленная дверь нужного подъезда порадовала категорическим отсутствием ручки и хотя бы какого-нибудь намека на выпуклость, за которую можно было бы подцепить сию металлическую плиту, не считая крохотного обломка пластмассы, удерживавшейся на поблескивающем шурупе. Посмотрев на свой маникюр, Рита приуныла. Ногти было жаль.