Мы не планировали трахаться на кухне. Я не думала, что мое первое секс видео будет сделано здесь. Но это происходит. Его член напряжен, и я подталкиваю Бруклина ближе к себе пятками, чтобы иметь возможность дотянуться до него.

Я провожу рукой вверх-вниз по его теплой коже. Резким движением он впивается в мой рот с такой силой, что, если бы он не удерживал меня на месте, я бы упала на столешницу.

И снова у меня появляется чувство, что между нами что-то большее, чем есть на самом деле, и я хочу избавиться от этого.

Заставляя разум отвлечься от мыслей, которые могут задушить меня, я позволяю своим пальцам блуждать по его горячему и твердому члену. Бруклин издает тихий мягкий стон, когда я провожу вокруг его головки раз, потому другой и третий.

Мы одновременно замираем, наши губы всё ещё касаются друг друга, но не шевелятся. Мы слишком потеряны в этом мгновении, чтобы что-либо делать.

Из моего рта вырываются слова, которые я никогда бы не сказала, если бы не чувство необычайной нужды, которую я сейчас испытываю.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — выдыхаю я напротив его губ.

— Я хочу тебя, Амелия.

Бруклин прижимает лицо к моей шее, его дыхание щекочет меня, отчего по спине пробегает дрожь.

Я наклоняю голову, позволяя его губам ласкать мою кожу, не прекращая движений рукой по всей его длине.

— Скажи, что хочешь оказаться во мне.

— Я хочу оказаться в тебе.

— Как сильно? Я обхватываю его член у основания.

Его голос дрожит, когда он отвечает:

— Настолько, что даже выразить не могу.

Я снова встречаюсь с ним взглядом и вижу в его глазах огонь. Словно не способен больше ждать, он хватает меня за бедра и притягивает ближе к краю. Его член упирается в мою киску. Очевидно, что я уже намокла и готова принять его.

Бруклин двигается еще немного. Я стону, когда он входит в меня по самые яйца; столешница как раз идеальной высоты для нашего соития.

— Черт, ты невероятна, — бормочет он.

— О боже!

Медленно двигаясь, он зарывается мне в шею, заполняя меня. Зубами сжимает мою кожу, и я выгибаюсь, позволяя ему войти в меня еще глубже. Я стону, когда он кусает меня, и шепчу ему в ухо:

— Трахни меня.

Он кусает меня сильнее, ускоряясь, трахая меня максимально глубоко и без защиты.

Одной рукой я обхватываю его шею, другой упираясь в столешницу. Его руки удерживают меня на месте, в безопасности. Я не способна двигаться, могу лишь притягивать его ближе к себе, прижимая пятками.

Мы начинаем ускоряться, но он совсем немного отстраняется от меня, и я опускаю руку, которая в тот момент уже тянула его за красивые волосы.

Он берет телефон и держит его между нашими телами, снимая соитие его голого члена и моей киски.

Мы оба наблюдает за тем, как его член исчезает в моей киске, а когда Бруклин вынимает его, он скользкий от моих соков, покрывающих его.

Этот вид возбуждает еще сильнее, но вскоре он убирает телефон на прежнее место, снимая нас с расстояния.

Я знаю почему.

Это не долго продлится. Он просто не может. Он внутри меня без какой-либо защиты, я приближаюсь к оргазму и по учащенному дыханию Бруклина вижу, что и он уже близок.

— Поцелуй меня, — шепчет он, полностью контролируя мое тело.

И я слушаюсь, да так, что наши зубы ударяются друг о друга. Его язык переплетается с моим, и его движения становятся грубее. Он совсем немного меняет наше положение, тем самым оказывая достаточное давление на мой клитор, чтобы я загорелась как Рождественская елка. Я выкрикиваю его имя, испытывая сильнейший оргазм, мое влагалище сжимается вокруг его члена.

Не проходит и пяти секунд, как его тело напрягается, мышцы на руках и груди сжимаются. Из его рта вырываются слова, но я не могу разобрать их. Бруклин толкается в меня еще раз, погружаясь еще сильнее. Семя извергается из него. Вскоре я чувствую влагу между нами, слышу характерный звук, когда он входит в меня в последний раз.

Бруклин оставляет поцелуй на моей шее, прямо под ухом, и что-то тихо шепчет.

Меня охватывает чувство наслаждения, я даже не замечаю, когда он выключает видео, пока звук телефона, опускающегося на столешницу, не возвращает меня в реальность.

Вскоре он выходит из меня.

— Возьму полотенце, чтобы вытереться.

Я хватаю его, прежде чем он успевает исчезнуть в спальне.

— Сегодня я хочу спать с тобой.

Он смотрит на меня из-под густых ресниц.

— Мы только что это сделали.

Я притягиваю его к себе за руку.

— Я имею в виду на ночь. Спать в одной кровати.

Самым нежным прикосновением Бруклин убирает прядь моих волос с глаз.

— Ты думаешь, это хорошая идея?

Я киваю.

— У Кема и Макайлы Пресли. Они будут заняты им и времени думать обо мне не будет. Прокрадусь домой перед рассветом. Всё будет хорошо.

Бруклин улыбается мне.

— Конечно, если ты так считаешь.

В последнее время я не уверена, что что-то будет хорошо... но уверена, что Кем и Макайла не заметят, где я ночую.

Мне нужно заснуть в объятиях Бруклина.

Еще больше внедриться в его жизнь... и я не знаю почему, ведь понимаю, что конец близок.

И его я хочу меньше всего.

Глава 30

МЕНЬШЕ ЧЕМ НОЛЬ

Бруклин

Фрэнсис Форд Коппола – один из величайших сценаристов всех времен. И, если спросите меня, Кэмерон Кроув не сильно-то от него отстает.

Билли Уайлдер, однако, был со стальными яйцами… Продвигал запретные темы на главные каналы Америки, когда все остальные этого боялись. Черт, он представил трансвестизм в фильме «В джазе только девушки» и алкоголизм в «Потерянном уикэнде» до того, как об этих темах начали хотя бы говорить вслух в 40―50-х годах.

Хотя сегодня кое-что изменилось. От сценаристов ожидают выхода за грань. А чтобы преуспеть, это и вовсе необходимо.

Пока я пишу вверху страницы «Плавная смена сцены», а затем ниже записываю ее заголовок, то задаюсь вопросом, что ещё люди не видели на большом экране.

Правда в том, что написание сценария – это умение, требующее богатого воображения, вот только в киноиндустрии это умение очень недооценивается.

В первый день занятий нам, студентам, рассказали этот очень простой и реальный факт.

Нам также сообщили, что написание свежего, оригинального сценария, а также его претворение в жизнь – это чрезвычайно тяжелый труд, но окупается он с лихвой.

И это не было ложью.

Я надеюсь, что «Фанатка» станет одним из таких сценариев. На самом деле, он практически готов к следующему прогону с мамой и, возможно, первому прочтению мистером Герхардтом. Но я всё ещё сижу, корректируя заголовки, действия и переходы, переживая, что самые элементарные ошибки сделают его нечитаемым. Неинтересным. Неприемлемым.

Амелия воскресила эту рукопись, и что бы ни случилось, я обязан ей за веру в меня и напоминание о том, что именно этим делом я хочу заниматься весь остаток жизни. Не работой спасателя. Не просаживанием гонорара от шоу «В погоне за солнцем». Не участием в новом телевизионном шоу. Написание сценариев – моя страсть, и благодаря Амелии я активно стремлюсь к своей цели. Отбросив все страхи, собрав все силы, я наконец готов рискнуть.

У меня столько идей, которые я в свое время начал и забросил, но теперь, как только закончу «Фанатку», я готов возродить их к жизни.

На днях, сидя на моем лице, пока я вылизывал ее киску, Амелия пошутила, что должна мне за то, что я не оставил ее ночевать на улице, когда она приехала в город. Бог знает, где бы она оказалась. Я же ответил, что она спасла меня от палящего солнца и бесконечных дней на пляже. Амелия шутила. Я – нет.

Закрывая документ Word, который отражает текст рукописи с исправленных страниц, лежащих рядом, я смотрю в окно на прибой.

Неделя пролетела незаметно. Не могу поверить, что уже четверг. На этой неделе мы с Амелией виделись не так часто, как на прошлой. Во-первых, я больше работал. Во-вторых, Макайла все дни была дома. И в-третьих, я не особо-то старался освободиться, когда была свободна она.

Амелия сказала, что поедет в это воскресенье в Нью-Йорк, чтобы поговорить с отцом и освободить стол в офисе. На вопрос «Что будет дальше?», она ответила, что не знает. Еще рассказала, что Кем предложил ей работу, но сначала она хочет разобраться со всеми делами в Нью-Йорке.