Это логично.
Я понимал ее.
Уверен, я бы поступил так же. Вполне разумно закрыть одну дверь, прежде чем открыть другую. Так неизвестное становится менее пугающим. Черт, разве не этим я занимался последние три года? Работал спасателем, чтобы оттянуть необходимость выхода в свет? Черт, кажется, пора увольняться. Возможно, всего лишь возможно, мне пора вернуться в ЛА. Вот только мне ненавистна причина, по которой мне нужно там быть – цель победить мой страх провала.
Сделав такой вывод, я начинаю чувствовать вину за то, что отшил сегодня Амелию ради работы над рукописью. В данной ситуации я пытался больше защитить себя, чем других. Видимо, у меня больше страхов, которые нужно побороть, чем я думал. Возможно, мне стоит рассказать Амелии о них. Сказать, что хочу большего. Донести до нее свое желание стать парнем из ее мечтаний.
Да, пожалуй, стоит, учитывая, что у нас осталось всего три дня совместного времени.
Как только я беру телефон в руки, он начинает звонить. На экране высвечивается имя Натали Джеймс. С минуту я смотрю на телефон, не способный ни на что – только чувствую, как с каждым тревожным звонком разгоняется пульс.
Натали – жена моего отца. Супруга номер пять. Называет себя танцовщицей, но на самом деле она стриптизерша. Не самая идеальная мачеха. К счастью или нет, она звонит мне только тогда, когда ей нужна моя помощь, чтобы вытащить отца из какого-нибудь бара, в который он ввалился после прослушивания или после сообщения агента, что он его не прошел.
Если вы видели сериал «Красавцы», то мой папа – это эквивалент Джони Драмы. Если шоу вы не смотрели, вспомните Гэри Бьюзи.
Вместо того чтобы ответить на звонок, я склоняю голову и смотрю на телефон с презрением. Может показаться, словно я дерьмовый сын, но правда в том, что он – дерьмовый отец. В детстве его никогда не было рядом. Когда я получил работу в реалити-шоу «В погоне за солнцем», он всегда ошивался неподалеку. Надеялся потусоваться с продюсерами, купить наркоты у актеров или попросить у меня денег.
На третьем звонке я надеюсь... нет, молюсь... что Натали повесит трубку. Я не в настроении для ее бесконечных драматических историй.
На четвертом угрожающем звонке я делаю короткую паузу, чтобы собраться с мыслями, а затем неохотно отвечаю.
— Привет, Натали. Как дела? Всё в порядке?
— Бля... слава богу, дозвонилась. Тодд в больнице и...
Испытывая странное чувство, неведомое мне ранее, я сразу прерываю ее:
— Натали, что случилось?
Она сразу же погружается в каждую деталь того, как мой старик оказался в больнице.
— Это случилось после двух ночи, — говорит Натали. — Мы с Тоддом были на оживленном перекрестке в бедной части Голливуда, в квартале от китайского театра. Из баров лился поток людей, направляющихся домой. Место было оживленное. Всё казалось безопасным. Постепенно улица пустела, но было ясно, что время развлечений только начиналось. Проститутки выходили на улицу, медленно кружа по кварталу группками по два-три человека, и создавали пробки из машин, которые тормозили, чтобы оценить товар и узнать цену.
Я делаю вдох.
Она продолжает:
— Мы с твоим отцом хотели купить немного хорошего героина, чтобы отпраздновать его участие в шоу на канале ABC в прайм-тайм.
Я жду продолжения.
— Мы завернули за угол к адресу, который дала мне моя подруга-танцовщица, живущая в том районе. И поняли, что находимся в правильном месте, когда увидели трансвеститов и альфонсов.
Я ничего не говорю.
— Мы припарковали машину в боковом переулке и пошли за угол пешком. Возле кондитерского магазина с яркой вывеской ошивалась группа головорезов. Внутри, смеясь и хвастаясь, ели пончики похожие на сутенеров парни с золотыми цепями на шеях и украшениями в зубах. Их окружали несколько изможденных, мужеподобных проституток.
— Дальше что? — тороплю я.
— Я хотела уйти, но твой отец купил пачку сигарет и закурил, пытаясь выглядеть беспечно, осматриваясь вокруг.
— И что случилось потом? — спрашиваю я.
— Докурив, он подошел немного ближе к парню, прислонившемуся к выходу из магазина, и спросил, есть ли у того героин. Я держалась позади. Несколько секунд парень хмуро смотрел на него, достаточно долго, чтобы Тодд начал нервничать, а потом покачал головой. Затем он резко повернул голову вправо и ушел, ничего не сказав. Тогда-то мы и увидели машину патруля, вывернувшую из-за угла и медленно ползущую мимо. Люди, кружащие в тени, испарились без звука.
— И?
Она вздыхает.
— Мы ушли. Но твой отец отказывался уходить без покупки. Чуть дальше он задобрил бездомного пьяницу парой баксов и сигаретой в надежде получить какую-нибудь информацию. Тодду сказали, что героин ему стоит искать в «Долине».
— Не говори, что вы пошли туда.
— Нет! Но нам нужно было уехать уже тогда. Дальше по улице стояла группа, как мы подумали, мелкого хулиганья. Они смеялись и, когда твой отец спросил, есть ли у них Г, они ударили его по плечу и сказали: «Само собой».
Я начинаю испытывать беспокойство, но продолжаю слушать.
— Вокруг были только заброшенные магазины, а когда твой отец вытащил деньги, его начали избивать. Я убежала. Не было другого выбора. А когда я вернулась, он лежал на обочине. С помощью парня, которому я пообещала тысячу баксов, мы затащили Тодда в машину и отвезли в больницу.
Господь всемогущий! Сразу осознать столько информации было сложно. И кто знает, что из этого правда, а что выдумка. Может, они пытались купить проститутку или жиголо. Они безумны, когда вместе.
Блять.
Блять.
Блять.
— Он в порядке? — спрашиваю я.
Ее голос становится тише.
— Врачи говорят, что будет в порядке. Просто пара сломанных ребер, незначительные порезы и синяки. Завтра он сможет вернуться домой.
— Это хорошо, — отвечаю я, глядя на спокойный прибой Лагуна-Бич, и вспоминаю, какого хрена я здесь, а не в ЛА. Из-за отца и тупого дерьма, которое он совершает.
— Ты можешь приехать, — спрашивает она, — и привезти тысячу баксов? В комнате ожидания сидит парень, который помог мне, и ждет, когда я ему заплачу.
— Блять, Натали, серьезно? Ты поэтому мне звонишь?
— Не суди меня, Бруклин. Я стараюсь, как могу. И это не единственная причина. Мне нужно, чтобы завтра ты помог мне отвезти его домой. Я врезалась в фонарный столб, когда парковалась у больницы, и теперь машина неуправляема.
Я провожу рукой по волосам и хочу отказать, навсегда выкинуть его из своей жизни, но не могу.
— Ладно, Натали, еду.
— Не забудь деньги. Не знаю, что сделает парень, если я не заплачу.
Стиснув зубы, отвечаю ей:
— Я где-нибудь остановлюсь и сниму наличку. Сегодня останусь у брата в Западном Голливуде, а завтра помогу отвезти отца домой, но после этого, пожалуйста, больше мне не звони.
Она хмыкает и бормочет что-то себе под нос, но мне ничего не говорит.
Закончив разговор, я звоню матери, чтобы предупредить ее о прессе и папарацци, которые, вероятно, будут ходить за ней по пятам, как только история просочится, но попадаю на голосовую почту. Как обычно. Оставляю сообщение, потом звоню брату.
Кин отвечает сразу.
Как всегда.
Иногда мне кажется, что они с Кемом – единственные люди в мире, на кого я могу рассчитывать.
И посмотрите, как я поступаю с ним. Действую за его спиной, трахая его сестру. Это делает меня практически таким же подлецом, каким является мой отец.
Больше не раздумывая, я решаю, что Амелия приняла правильное решение, и я должен принять его.
Забыть о разговоре.
Забыть мысли о том, что я могу быть ее Мистером Правильным.
Очевидно, что мне до этого, как до Луны.
Глава 31
ЖЕНИХ НАПРОКАТ
Амелия
В свадебном приглашении указан вечерний дресс-код.
Хоть я и удивилась необходимости длинного платья, все же была рада отправиться на поиски идеального.
И с помощью Макайлы я нашла его – винтажное черное платье-футляр без рукавов с симпатичным вырезом сзади.
Подбираю дерзкие ювелирные украшения, включая большое коктейльное кольцо, и смотрю в зеркало, где вижу потрясающее отражение. Представьте Одри Хэпберн в «Завтрак у Тиффани», только без перчаток... и мундштука.
Это я.
Жаль, у меня не было времени найти мундштук, забавы ради, но в Лагуне на это не было ни единого шанса.