Екатерина Неволина - Принц из Парижа

Далее мы расписали по пунктам план:

1. Сбор сведений о враге.

2. Партизанские действия, призванные привлечь внимание врага к объекту J. (Обьект J – это, конечно, я – Жанна.)

3. Ловушка, решающий бой и пленение.

4. Наше торжество.

Собственно, пункт первый вопросов не вызывал. Алиска взяла его на себя. Она поговорит с девчонками из нашего и параллельного класса и попытается вытрясти из них как можно больше полезных нам сведений, в частности, есть ли у объекта Л (Лешки) девушка, с кем и когда он встречался.

Пункт второй подразумевал то, что объект Л должен как можно чаще слышать мое имя, сталкиваться со мной в коридорах и на любимых местах прогулок (не забыть выяснить во время проработки пункта «один») и быть всячески заинтригованным моей персоной еще до того, как наш план перейдет в третью, решающую стадию.

Пункт три, не скрою, казался мне самым интересным. Посовещавшись, мы с Алиской решили, что проще всего пробудить в Беляеве джентльменский синдром. Упрощенно говоря, кодекс настоящего джентльмена звучит примерно так: кто даму спас, тот обязан на ней жениться. Или, выражаясь словами известного писателя Антуана Экзюпери, мы в ответе за тех, кого приручили. Про женитьбу, это, разумеется, образное выражение, так далеко мы не планировали, но основную суть отражает.

– Он может спасти тебя от хулиганов. Действует безотказно, я видела это в нескольких фильмах. После этого спаситель сто процентов влюбляется в спасенную, – говорила Алиса, рисуя на листе девушку с каре, окруженную несколькими агрессивными человечками.

– Погоди, – возразила я, – а если он побоится сражаться с несколькими хулиганами? Мы не можем так рисковать!

Моя осторожность, кстати, – это семейное. У меня очень практичная семья. Папа работает в элитном собачьем питомнике, тренирует собак, мама – кадровик в крупной фирме. И оба – весьма здравомыслящие люди.

– Согласна, – кивнула Алиска после некоторого раздумья и перечеркнула две из четырех фигур нападающих. – А так нормально.

Я с сомнением покачала головой:

– Лучше снизить до одного и не слишком опасного на вид.

Подруга вздохнула, точно ее сердце разрывалось от великой печали, и вычеркнула еще одну фигурку.

– И кто же будет этим негодяем? – спросила она, обводя злодея в кривоватый овал.

В нашем случае выбор был очевиден.

– Конечно, Димка, – отозвалась я.

Алиса отложила фломастер и принялась грызть кончик наманикюренного ногтя.

– Ты абсолютно уверена? А он справится? А он вообще согласится?

Я с видом превосходства подняла бровь:

– Димка? Да он ради меня в лепешку расшибется! Он сделает все, что я захочу, хоть на карачках до Луны доползет!

– Ну…

Алиска хотела что-то сказать, но в это время из прихожей послышался шум открывающейся двери, а через некоторое время в комнату заглянула мама.

– Здравствуй, Алиса, – сказала она, с неодобрением оглядывая комнату, где еще присутствовали следы нашего пиршества в виде неубранной посуды и валяющихся на ковре золотистых конфетных оберток. – Девочки, вы что, опять вместо супа шоколад ели? Смотрите, испортите себе желудки. А уроки уже сделали?

– Здравствуйте, Марина Игоревна, – отозвалась Алиса, поспешно поднимаясь на ноги. – А я как раз уходить собираюсь.

В общем, подруга сбежала, предоставив мне уборку и поедание полезного супа.

– Au revoir[3], – сказала я ей на прощанье.

– See you later[4], – отозвалась она, и мы расстались, в целом довольные друг другом и разработанным планом.

Начало его исполнения было назначено на завтрашний день.

На осуществление первого пункта – то есть сбор сведений – ушла примерно неделя. Мы собирали их буквально по крупинкам, стараясь заранее не насторожить наш объект охоты. Пусть до поры до времени он даже не подозревает, что топор уже выкопан и мы вот-вот готовы вступить на тропу войны.

За это время я несколько раз сталкивалась с Лешей в коридорах или в столовой, но он ни разу больше не заговорил со мной, максимум – здоровался кивком, но это и все. Разумеется, такое поведение меня только раззадорило.

А Димка… Димка по-прежнему смотрел глазами больной собаки.

Во вторник мы с Алиской после уроков собрались на очередной стратегический совет, и она, сверяясь со своим блокнотом, доложила обстановку.

– Начнем с хорошего, – говорила она, лениво развалившись на ковре. – Объект Л сейчас ни с кем не встречается. Говорят, в прошлом году он дружил с одной из своих одноклассниц, но как-то вяло, а потом она ему изменила и стала встречаться с его другом.

– Ну? – не выдержала я, когда Алиска сделала многозначительную паузу.

– А что «ну». Он с этим другом не раздружился. Как будто ничего и не произошло!

Я задумалась, рисуя на листе бумаги цветочные узоры. Я вообще люблю рисовать и делаю это всегда, когда о чем-то думаю. Поэтому все мои тетрадки украшены по полям самым разнообразным орнаментом.

То, что Лешка не стал ссориться с другом из-за девчонки, с одной стороны, хорошо: значит, она не слишком его интересовала. А с другой стороны, вроде как и плохо: может, он из тех парней, которые вообще никем, кроме себя, не интересуются.

– А плохая новость? Ты имела в виду, что есть и плохая, когда говорила о хорошей? – наконец спросила я, нарисовав высовывающуюся из-за цветка плоскую змеиную голову.

– Плохая новость состоит в том, что, похоже, он из тех ботанов, которые не слишком интересуются девчонками, все больше учебой. Причем, представляешь, говорят, он пишет и даже собирается поступать в литературный. Прикинь, а! И это парень!

Я добавила змее еще несколько голов, превратив ее в ужасающего монстра. Литература – не мой конек, больше люблю смотреть кино.

– Ну и что ты думаешь, он безнадежен? – Я стала заштриховывать рисунок и не поднимала головы, чтобы не выказать своего беспокойства и волнения. Вот уж действительно, сама не понимаю, чем меня зацепил этот Лешка. Не этой же дурацкой фразой про снег? Может, я вдруг запала на его яркие глаза? И надо же мне было наконец их разглядеть! Почему я не осталась в тот день в классе, почему не повернула в другую сторону коридора? Тогда все сложилось бы совершенно иначе. Вернее, осталось бы по-прежнему.

– Нет, ну почему же, – возразила подруга. – Напротив, мне кажется, что в его силе его слабость.

– Это как же? – удивилась я. Мама у Алиски психолог, и иногда Алиска начинала изъясняться уж совсем заумно.

– Элементарно, Жанна! – рассмеялась подруга, отбирая у меня листок с рисунком. – Вот смотри, – она нарисовала фигурку и обвела ее кругом. – Это Леша, а вокруг него – вакуум, точнее пространство, заполненное его собственными иллюзиями, – Алиса заштриховала круг, очевидно, обозначив таким образом сферу иллюзий. – Если он много читает, значит, наверняка идеалист и мечтатель, к тому же без собственного жизненного опыта. Ты понимаешь, что это значит?

– Не понимаю, – честно созналась я.

– Это значит, что он готов влюбиться, как только сработает спусковой механизм – некая романтическая ситуация. Мы с самого начала были на верном пути! – торжественно объявила Алиска и превратила круг в огромное раздутое сердечко. – Помнишь наш план про романтическое знакомство? Именно в нашем случае он и должен удаться лучше всего. Запускаем механизм романтики и переносим на тебя свой уже готовый образ идеальной девушки. Один щелчок – и объект наш!

– Ты уверена, что сработает?

– И не сомневаюсь. Можно, конечно, для надежности запереть вас где-нибудь в лифте… – Алиса явно воодушевилась. – Представляешь: вы вдвоем, лифт остановился, застряв между этажами… Правда, романтично?

Когда-то в детстве мне довелось застрять в лифте, и не припомню, чтобы у меня сохранились положительные и тем более сентиментальные воспоминания. Я тогда жала на все кнопки и долго колотила в дверь… Романтики, прямо скажем, маловато. Нужно, наверное, быть дочерью психолога, чтобы увидеть ее в подобной ситуации. Кстати, с тех пор я вообще боюсь маленьких замкнутых пространств и, по возможности, когда одна, предпочитаю подниматься пешком.

– Не надо лифта! – поспешно сказала я. – Обойдемся нападением.

– Как хочешь, – милостиво согласилась подруга. – Лифт оставим на самый крайний случай, если другие методы не подействуют.

На следующий же день мы приступили ко второй части нашего плана.