Том измученно улыбнулся.
— Я был в соседней комнате, когда моя жена родила дочь!
— Но акушерка мисс Бенсон поклялась в обратном незадолго до своей смерти. Она открылась своей сестре.
— И вы этому верите? Тому, что эта старая сумасшедшая сказала на смертном одре? Подумайте, миссис Мак-Мюррей, если вы продолжите распространять слухи, я буду вынужден обратиться в суд! — закричал Том.
— Что здесь случилось? — послышался мужской голос.
Миссис Мак-Мюррей спаслась в объятиях своего мужа Теодора.
— Что это вам взбрело в голову ругать мою жену?
Том схватился за сердце. В тот миг у него появилось ощущение, будто его грудь стянуло корсетом, так что нельзя было вздохнуть. Тем не менее он крикнул:
— Ваша жена разносит слухи по всей окрестности, что моя супруга — не мать моей дочери! Я требую, чтобы это немедленно прекратилось. Иначе, иначе… — Том, шатаясь, подошел к окну и попытался глотнуть свежего воздуха, но это ему не удалось.
Мистер Мак-Мюррей грубо высвободился из объятий жены.
— Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты не имела ничего общего с этими сплетницами! Как только ты повернешься к ним спиной, они начнут смеяться и над нами. Я требую, чтобы ты извинилась перед Болдами…
Он запнулся, потому что Том у окна громко простонал. Большой широкоплечий мужчина беспомощно осел на его глазах, как мешок.
— Мистер Болд! — воскликнул мистер Мак-Мюррей. — Нам нужен врач, черт возьми!
Мистер Мак-Мюррей присел возле Тома, который со стоном хватался за сердце.
— Пошлите мою дочь за доктором Томасом! — задыхаясь, произнес Том.
— Ты не слышала, что сказал мистер Болд? Кто-то должен позвать доктора Томаса!
Миссис Мак-Мюррей выскочила из комнаты, а Теодор остался с гостем.
— Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Моя жена больше никогда такого не сделает. Я обещаю вам! Пожалуйста, потерпите… потерпите, — беспомощно твердил мистер Мак-Мюррей, церемонно вытаскивая платок и промокая покрывшийся испариной лоб Тома.
— Она наша дочь, — прохрипел Том.
— Но этого никто и не отрицает, — ответил мистер Мак-Мюррей. — Вам нельзя волноваться. Успокойтесь!
Но Том уже видел и слышал все словно в тумане: взволнованную речь мистера Мак-Мюррея, испуганное лицо его жены, слезы Джоанны и лихорадочную работу молодого врача.
Только когда Том снова очнулся в своей постели, он вспомнил все. Том открыл глаза. Люси держала его за руку. Она плакала.
— Любимая, все хорошо! Никто и никогда теперь не станет утверждать, что она не наша дочь, — охнул он.
— Помолчи! — попросила она. — Тебе нужно поберечься.
— Что сказал врач?
— Он хотел подождать, пока ты проснешься. Я думаю, он сейчас в саду.
— Хорошо, тогда приведи его. Я сделаю все, что он велит, чтобы такое никогда не повторилось, — пробормотал Том.
— Я же не могу оставить тебя здесь одного, — прошептала Люси.
— А если я тебе поклянусь, что это больше никогда не произойдет снова? — ответил Том и попытался улыбнуться.
— Я не хочу тебя потерять. Ты слышишь?
— Это самое лучшее, что ты могла мне сказать, любимая. Потому что я уже думал, что ты терпишь меня в доме только из-за детей…
— Отец, отец, — раздался испуганный голос сына. — Я сразу уехал из монашеской миссии, когда узнал, что случилось. Что это ты выдумал?
— Я осел, — произнес Том. — Как думаешь, ты сможешь вести дело вместе с Джоном? Я, наверное, проболею несколько недель. Мне же придется позаботиться о жене. — Том нежно взглянул на Люси, которая освободила для сына место рядом с кроватью.
Женщина с трудом сдерживала слезы. Молодой доктор сказал, что дела плохи. «Странно, — подумала Люси, — но только перед лицом смерти я поняла, какое место всегда занимал в моем сердце Том. Если он сейчас передаст дела Томми и побережет себя, то мы наверняка проживем вместе еще несколько прекрасных лет». Направляясь к веранде, Люси услышала донесшийся из жилой комнаты голос доктора. Молодой врач ей не особо нравился. Он очень отличался от отца, старого доктора Томаса, который жил ради своих пациентов и всегда спешил к ним. Его сын вел себя заносчиво, как будто он был лучше всех вокруг. Кроме того, поговаривали, что он женился на девушке, потому что та забеременела от него. Люси отбросила мысли о слухах. В конце концов, ей нет до этого совершенно никакого дела, хотя в глубине души она понимала, что за каждой сплетней кроется какая-то частичка правды, и это Люси уже успела прочувствовать на собственной шкуре.
— Пожалуйста, скажите мне правду! — Это был голос Джоанны.
Люси остановилась, не решаясь даже вздохнуть. Она сама не понимала, почему просто не выйдет и не приведет доктора, как того потребовал Том.
— Ах, дорогая Джоанна, я бы охотно обнадежил вас, но… Ах, нет, пожалуйста, я не могу ничего сказать…
— Пожалуйста, господин доктор!
— Хорошо… В общем, следующий приступ он не переживет.
Джоанна в отчаянии всхлипнула. Сердце Люси бешено забилось, но она не двигалась с места.
— Тогда у него и не должно быть следующего приступа! — произнесла Джоанна сквозь слезы.
— Правильно. Он должен себя поберечь. Никаких волнений. А что, собственно, сегодня произошло? Когда я пришел к Мак-Мюрреям, все были просто вне себя. И горничная проболталась, что между твоим отцом и миссис Мак-Мюррей разразился большой скандал.
— Мой отец хотел призвать миссис Мак-Мюррей к ответу. Она должна была прекратить распространять сплетни о том, что Люси вовсе не моя мать.
Люси сжала кулаки. Она знала, что подслушивать нехорошо, но не могла иначе.
— Да, об этом я тоже как-то слышал, — заметил молодой врач.
Ну довольно! Люси расправила плечи. Теперь настало самое время нарушить эту интимную болтовню. Ответ ее дочери заставил ее окаменеть.
— Я с самого детства чувствовала, что моя настоящая мать не могла быть маори. Ах, это все так ужасно! Как бы я хотела оказаться на месте Розалин…
Люси затаила дыхание. Наступила тишина. Люси словно в трансе подошла к двери веранды. От того, что она увидела в комнате, кровь застыла в жилах: Джоанна лежала в объятиях доктора, и они страстно целовались. Люси знала, что поступает глупо, но не смогла совладать с собой. Она фурией выскочила из тени веранды. Любовники тут же прекратили обниматься и растерянно взглянули на нее.
— Дорогой доктор Томас, вы покинете этот дом немедленно и никогда больше не появитесь здесь, — прошипела Люси. Ей очень хотелось кричать, но была велика опасность, что Том наверху, в своей комнате, услышит этот скандал.
— Но, мама, ты не должна так поступать! Доктор Томас — единственный, кто может спасти отца.
— Нет, уж точно не он, — с ледяным спокойствием ответила Люси. — Скорее он вгонит гвоздь в крышку гроба. Если отец узнает, что тут происходит, то… — Она осеклась и громко крикнула: — Стелла!
Проверенная служанка Люси тотчас же явилась на ее зов.
— Ты не могла бы взять экипаж и попросить доктора Пруста из Хейстингса, чтобы он приехал к нам? Кроме того, позови мою сестру. Скажи, что Том заболел и нам срочно нужна ее помощь.
Стелла ни о чем не расспрашивала, лишь пообещала немедленно обо всем позаботиться.
— Ты же не доверишь отца своей сестре?
Люси проигнорировала этот вопрос и повернулась к доктору Томасу, который и не думал уходить из дома.
— Молодой человек, мне кажется, я выразилась достаточно ясно, — холодно произнесла Люси. — Я думаю, ваши жена и маленький сын уже заждались вас дома.
— Пожалуйста, не уходи, пожалуйста, — умоляла Джоанна.
Когда доктор Томас поднялся, она буквально повисла на нем. Он мягко высвободился из ее объятий и, злобно поглядывая на Люси, сказал девушке:
— Я не оставлю тебя в беде, Джоанна Болд, клянусь!
— Вон отсюда! — выпалила Люси и протянула ему шляпу.
Доктор Томас просто вырвал ее из рук хозяйки дома и с высоко поднятой головой покинул веранду.
Люси крепко держала Джоанну, чтобы та не бежала за ним следом, но она вырвалась.
Люси не сдавалась. Она пошла за ними до входной двери и, прежде чем Бертрам Томас и Джоанна успели выскользнуть за дверь, крепко схватила дочь за руку и втащила ее внутрь. Потом она с силой захлопнула дверь ногой.
— Я ненавижу тебя! — крикнула Джоанна и бросилась вверх по лестнице.