Держа его перед королем, он сказал:
— Вы имели обыкновение очищать его для меня. Кинжалом, украшенным драгоценными камнями. — Майкл продолжал говорить, не зная, есть ли вообще какой-то смысл в его словах. — Я обычно сидел у вас на коленях, а вы пытались очистить все яблоко за один раз, не разорвав кожуры. Вы обещали, что когда-нибудь вы дадите мне кинжал.
От этого рассказа король побледнел. Тогда Майкл показал ему шрам.
— Она была права, — прошептал король, прежде чем закрыть глаза. — Скажите королеве… она была права.
Монарх вцепился в простыни, его окружили дворцовые лекари, и дальнейший разговор стал уже невозможен.
Майкла беспокоило, что он стал причиной дополнительных страданий старика. Но теперь он понимал, почему граф был столь настойчив в том, чтобы привести его в Лохенберг с такой поспешностью. Король был серьезно болен.
Через несколько минут к его двери прибыл граф фон Рейшор в сопровождении двух слуг, везущих его в кресле.
— Вам следует оставаться в постели, пока не поправитесь, — упрекнул его Майкл.
— Чепуха. Это же ужин, и большую часть времени я буду сидеть. Кроме того, я хочу есть.
И этот человек должен манипулировать другими, подумал Майкл.
Он шел рядом с графом и никак не мог отделаться от дурного предчувствия. Ужин пройдет очень плохо, в этом у него не было сомнений.
Они появились как раз перед рассаживанием гостей. Майкл остался позади других, несмотря на настойчивость графа, чтобы он вышел вперед. Майкл наблюдал за приглашенными, вежливо кивнув виконту Брентфорду и его дочери. Он чувствовал на себе их взгляды и тихий шепот сплетен.
Он выжидал, чтобы хотя бы мельком увидеть Ханну, но она не появилась. Вдруг позади него раздался шум удивленных голосов. Гости застыли в реверансах и поклонах, и вошла королева Астри в шелковом платье цвета шампанского, украшенном золотой и серебряной вышивкой, две придворные дамы помогали ей со шлейфом. Через минуту королева подошла к нему.
Майкл остался стоять, в то время как женщины вокруг него присели в реверансе. Он неловко поклонился своей матери.
— Вы присоединитесь к нам, фюрст Майкл? — спросила она.
Сотни пар глаз уставились на него, рты раскрылись в изумлении. Майкл пошел было вперед, не зная, где встать, и не зная, предлагать ей свою руку или нет. Граф вовремя подал ему знак, чтобы он шел позади нее.
Майкл завершал королевскую процессию, все еще надеясь увидеть Ханну. Но как только он присоединился к королеве во главе стола, ему пришлось обратить всё свое внимание на нее. Лицо его матери лучилось счастьем. Во время ужина она засыпала сына вопросами, на которые он старательно отвечал.
— Как чувствует себя король? — спросил он ее наконец.
— Откуда мне знать? — Выражение лица Астри омрачилось. — Он запер меня в этой башне больше чем на двадцать лет. Сегодня я в первый раз вышла из заточения. Я должна благодарить за это вас обоих. — Лицо ее смягчилось.
Майкл заметил легкий румянец, расцветший на лице посла.
— Король признал тебя своим сыном, — сказала королева. — Я счастлива, что наконец-то мне вернули тебя.
Весь оставшийся ужин Майкл ждал появления Ханны. Часы тянулись бесконечно, и его беспокойство обострилось. Он не должен был покидать монарха без предварительного разрешения, но другого выхода Майкл не видел.
После того как убрали блюда, он встал и официально принес свои извинения. Лицо королевы дрогнуло, но она жестом отпустила его.
Люди, не скрываясь, во все глаза смотрели на него, но ему было все равно, пусть его считают невежливым. Прямо сейчас ему нужно найти Ханну и узнать, что происходит.
Наконец Майкл добрался до ее комнаты и распахнул дверь не постучав. Спальня ее была пуста, в ней не было никаких дорожных сундуков, никаких личных вещей. Постель застелена, и не было никаких признаков, что она была в этой комнате.
Что-то явно не так.
Майкл шел по коридору и, заметив какую-то служанку, требовательно спросил ее на лохенбергском:
— Вы видели, как отъезжала леди Ханна?
— Да-а-а, господин, — запинаясь, ответила служанка. — Приехали ее кузены, и она отправилась в Германию с ними около часа назад.
Выругавшись, Майкл отступил назад. Он никогда не думал, что Ханна действительно покинет его, но, как оказалось, она это сделала.
— Лейтенант Торп, — прервал его мысли женский голос, — могу я попросить вас на два слова?
Майкл обернулся и увидел, что его зовет леди Брентфорд.
— Леди Брентфорд, простите, но сейчас неподходящее время.
Ее взгляд стал понимающим, и она улыбнулась.
— Нет, полагаю, сейчас как раз самое подходящее время. Вы ведь были довольно близки с леди Ханной, не так ли? Мне известно, почему она уехала. Если вы имеете желание услышать это, почему бы вам не присоединиться ко мне на несколько минут?
И она пошла в направлении одной из гостиных. Майкл не верил, что Ханна могла довериться виконтессе, но она могла узнать что-то сама.
Как только они оказались внутри, виконтесса закрыла дверь. Внутренний голос Майкла предупредил его о том, что намерения леди Брентфорд продиктованы отнюдь не альтруизмом.
Особенно если учесть, что у нее приемная дочь на выданье.
— Что вы хотите, леди Брентфорд?
Та одарила его безмятежной улыбкой.
— Я хочу, чтобы все стало так, как должно было быть. И нам обоим известно, что после сегодняшнего ужина о вас пойдут слухи.
— Меня мало заботят слухи.
Виконтесса слегка вздрогнула:
— Хорошо. Как бы то ни было, я думаю, вы проявите интерес к этому делу.
Майкл ждал продолжения. Она обошла салон, ее поведение граничило с фамильярностью, которая казалась неуместной.
— Я не в первый раз во дворце, знаете ли. Я давняя приятельница кёнига Свейна. Его возлюбленная, можно сказать.
Майкла объял ужас, и он уставился, на нее.
— Нет, я не ваша мать, — заверила она, озвучив его страхи. — Но я думаю, вы знаете человека, который доводится мне сыном.
— Карл, — помедлив, догадался он.
— Да, Карл. — Леди Брентфорд прошла к двери и остановилась перед ней. — Мы с королем были любовниками даже после того, как он женился на Астри. Когда королева забеременела, она отказала ему в постели. Было нетрудно убедить его вернуться ко мне. Но это длилось недолго. Довольно скоро он вернулся к ней и прогнал меня.
— Он знал о Карле?
— Я пыталась сказать ему, но королева приказала не впускать меня в замок. Тогда я решила, что, если я не могу занять свое законное место на троне, его займет мой сын.
Майкл понял, что эта женщина не остановится ни перед чем, чтобы добиться исполнения своих желаний. Он незаметно продвигался к двери, намереваясь блокировать ей выход.
— Нужно было все основательно спланировать, чтобы поменять детей, — угадывал Майкл. — Полагаю, это вы наняли тех людей?
Зловещая ухмылка скривила ее рот.
— Да. Я должна была выйти замуж за виконта из-за его денег и влияния через год после рождения Карла. Брентфорд ничего не знал о моем сыне. Я платила одной достойной женщине, чтобы она растила его в деревне подальше от нас. А мой муж был так занят своей любимой маленькой дочерью от своей первой жены, что ему было все равно, рожу я ему ребенка или нет.
— Вы ждали годы, — сказал Майкл. — Мне было три, когда вы устроили подмену.
Она кивнула:
— Мне пришлось выжидать, пока Брентфорд не поедет за границу, прежде чем я смогла перебраться в Лохенберг с Карлом. Потребовалось время, чтобы выбрать верных людей, которые могли бы затеряться среди дворцовой стражи, и конечно же учесть каждую мелочь. Даже шрам на ноге Карла. Я сама нанесла ему рану ножом, когда ему было два года, — призналась виконтесса с гордостью.
Майкл насторожился, услышав, что мать нанесла рану собственному ребенку.
— Вы хотели, чтобы он стал королем.
— Он станет королем, и, значит, моя кровь станет частью королевской линии, как и должно было быть.
Майкл тщательно подбирал слова, понимая, что Карлу уже поздно претендовать на трон. Особенно теперь, когда королева официально признала его своим сыном.
— Чего вы хотите от меня?
Ее ледяная улыбка неприятно поразила его.
— Я хочу вашу жизнь в обмен на жизнь леди Ханны.