— Ну как это бывает, — пожала она плечами. — Случайно, просто забыла о нем.

— Понятно, — пробормотал Слава. Он чувствовал, что должен сказать что-то еще. Но не мог подобрать правильных слов. Да и о чем с ней было говорить? Она аристократка, правда, добрая и наивная, однако не одного поля ягода с ним. Вот в каком доме живет и о сумке сто лет как забыла. Их, наверное, у нее много, так много, что приходится заводить для них дополнительный шкаф. Или у таких как она не шкаф, а целые гардеробные комнаты?

— Слав ты проходи, не стесняйся, — позвала его Аня. — Наверное, устал пока до моего дома, пешком добирался?

— Тут не далеко, — смутился Ермолаев и добавил. — Нет, я пойду к себе.

— Почему ты отказываешься?

Слава впал в ступор. С одной стороны, он завидовал Ане. С другой, был бы не прочь посмотреть, как она живет, да и собеседница она приятная. Почему он, собственно говоря, стесняется? Приглашает ведь Аня, тем более у него она уже была.

— Ладно, — согласился Слава.

— Супер, — подпрыгнула девушка. — Угощу тебя чем-нибудь, заодно и поблагодарю за сумку.

Как только Ермолаев вошел в особняк у него пропал дар речи. Такую обстановку комнат он видел разве что только в журналах. Повсюду были расставлены предметы декора: необычных форм статуэтки, часы, выложенные пластиковыми кругляшами, зеркала, картины. Даже мебель была не советского производства, что стояла у них с дедом, а модная, современная и, наверное, очень удобная. Потолок тоже впечатлил. Он был глянцевый, белого цвета с разными уровнями и изгибами. Посередине просторного зала висела длинная сверкающая люстра. Вот такой-то он точно никогда не видел!

— Пойдем на кухню, там поудобнее, — предложила Аня и повела Славу в помещение, которое было трудно назвать кухней.

Ермолаев только кивнул. Но, как только он оказался в том месте, куда его приволокла Аня, вот тут-то он по-настоящему испытал искреннее удивление. Да какая же это кухня! Это целое кафе. Даже барная стойка имеется, кристально чистая ничем не заставленная, разве что маленькой из металлических прутьев тарелкой в которой лежало три крупных апельсина. За ней же располагался настоящий бар и кофе машина с боку. Ни в кофе и ни в винах Слава не разбирался, поэтому перешел к изучению противоположной стены, где располагался кухонный гарнитур, встроенная плита и духовка, огромный двухметровый посеребренный холодильник. По середине комнаты был огромный дубовый стол, на нем не было скатерти, да и зачем она была ему нужна. За окном разместилась мансарда с летней кухней и двумя обеденными столами, помещение было украшено живыми цветами. Впечатлял и диванчик, который удалось туда впихнуть. Беленький, уложенный разноцветными пуфиками.

— Хорошо живете, — протянул Слава, продолжая оглядывать помещение.

— Ты бы хотел здесь жить? — спросила Аня.

Слава посмотрел на нее и коротко усмехнувшись, ответил:

— Нет, мне не суждено. Дом, конечно, классный у вас, но нам с дедом и в своем нравится.

— Мне тоже у вас понравилось, — сказала Аня, выставив на дубовом столе вазочку с печеньем и коробку конфет, которые Ермолаев никогда не видел ни в одном магазине.

— Чем же? — вздохнул Слава.

— Уютно, я раньше никогда не была в таких домах, как твой. Да и вообще нигде не была, — с легкой усмешкой сказала Аня.

— А я не бывал в таких домах, как твой.

— Ты где хочешь посидеть здесь или на веранде?

— Давай на веранде, сейчас как раз на улице тепло, — ответил Слава.

Пристроившись на том самом диванчике с разноцветными подушками, Ермолаев спросил:

— Знаешь, я стесняюсь спросить, да у тебя, наверное, никто и не спрашивал…

— О чем? — наклонила голову на бок Аня.

— Убираться в таком особняке тяжело?

Аня пожала плечами:

— К нам приходит домработница, она и чистит дом. Я сама только в своей комнате хозяйничаю, ну и на кухне немного. Бабушка против, что бы я убирала.

— Обычно бывает наоборот, — рассмеялся Ермолаев. — Бабки своих внучек к труду стараются приучать, поучают и зудят по каждому поводу.

— Ты просто мою плохо знаешь, хотя я всегда знаю, что она желает мне только добра.

— Все близкие желают тебе только лучшего, ну почти все, — констатировал Слава.

— Почему же почти? — грустно спросила Аня.

— Да так, это личное, — отмахнулся Слава.

Аня кивнула. Похоже, он не хотел разговаривать на эту тему, а она не будет настаивать, это и так бесполезно.

— Постой, — вдруг после небольшой паузы сказала Нечаева. — Я же забыла про кофе. Кстати, ты какой предпочитаешь? У нас есть латте, капучино, мокко…

— Я даже не знаю, что обозначают эти слова, — остановил ее Ермолаев. — Может растворимый есть?

— Такого у нас нет, — покачала головой Аня.

— Латте тогда что?

— Это кофе с карамелью. Ты его хочешь.

— Да, никогда не пробовал.

— Я быстро, — пообещала Аня и ушла.

Слава погрузился в свои мысли, после того как ее фигура скрылась за прозрачной шторкой. Сейчас его мама так же живет, пьет кофе, сидя за новой рукописью и думает только о своей карьере, чем о собственном сыне. И теперь за долгое время разлуки с ней, Слава впервые начал задумываться о том, чтобы Олеся Ивановна все-таки вспомнила о нем и забрала к себе, в Штаты, в счастливую обеспеченную жизнь. Он начал надеяться, что у нее проснется совесть, взыграют материнские чувства. Ермолаев представлял, как он имеется все- то, что есть у его новой знакомой и в тайне жутко завидовал ей.

— Готово, — сказала Аня, появившись в летней столовой.

— Так скоро?

— Пробуй, — велела она и подала Славе белую чашку. Взяв напиток в руки, Слава прикоснулся губами к чашке и немного отхлебнул из нее. По горлу пробежала сладкая, вкусная молочная жидкость.

— Ну как?

— Очень вкусно. Это кофе машина делала?

— Сама я не умею, — ответила Аня, — Хотя и пыталась научиться.

— А конфеты откуда?

— Бабушка откуда-то привезла, — пожала плечами Юлиана.

Слава взял одну шоколадку, развернул хрустящую обертку и положил в рот, но ничего не почувствовал кроме горечи во рту. Даже жевать было неприятно.

— Послушай, а какой сегодня день? — ни с того ни с сего спросила Аня.

Слава затруднился ответить, число он не помнил. Вроде четвертое?

— Среда, кажется, — ответил он.

— Почему ты не в школе, вроде бы у тебя занятия должны быть?

— Да надоела она мне, прогулять решил.

— И как тебе не стыдно! — возмутилась Аня, и на ее лице отразилось такое выражение лица, что Ермолаев даже немного испугался. Неужели нотации читать начнет? — Это же…

— Плохо, некрасиво, против дисциплины, — перечислил Слава. — Но так делают все.

— Неужели?

— Ну, может и не все, во всяком случае, плохо мне точно не будет.

— И совесть не заест? — хитро улыбнулась Аня.

— Деда обманывать не хорошо конечно, — признался Слава. — Он- то думает, что я учусь, а я…

— Вчера со мной так же было, — вздохнула она. — Правда моему побегу была своя причина, но перед бабушкой все равно стыдно.

— И почему же ты сбежала? Захотела свободы, — угадал Слава.

Аня кивнула.

— А как она вообще узнала о твоем побеге, у нее же были какие-то дела по работе.

— Это отдельная история, — рассмеялась Аня и начала повествование.

Вчера, когда она ушла из дома, неожиданно рано пришел репетитор по истории. Женщина по имени Августа Карловна сильно удивилась, ведь в особняке ее никто не ждал. Она ждала в гостиной полчаса, но, не вытерпев, обошла, все комнаты и поняла — подопечной нет дома. Недолго думая, Карловна позвонила бабушке и сообщила ей об этом. Василиса Потаповна не на шутку переволновалась, прервала важную встречу и помчалась домой. Внучки и вправду не было дома. И тут Василису Потаповну охватила паника. Она оборвала буквально все телефоны, но она как будто сквозь землю провалилась.

— А как она вышла на нас? — перебил ее Слава.

— Она решила поспрашивать соседей обо мне, — ответила Аня. — Один заметил меня, когда я шла с тобой к твоему дому.

— Значит, этот человек знал меня и где я живу?

— Вполне вероятно. Но сейчас это не важно.

— Прошлое не вернуть это истина.

Аня посмотрела на Славу и не решалась его спросить о том, что ей было важно.