Лина Андреева - Принцесса в кедах

— Юлиана, — окликнула ее Нечаева, — Ты нашла свою игрушку?

— Да, а что?

— Иди завтракать, не все же тебе в планшете сидеть.

Аня вошла в столовую, где уже был накрыт скромный столик. Посмотрев в тарелку, она приятно удивилась. На блюдце лежали ее любимые блинчики с черничным вареньем.

— Ну как, вкусно? — осведомилась Василиса Потаповна.

— Очень, — с набитым ртом ответила Аня, не успевая проглотить один кусок, как за ним следовал уже другой. От блинчиков шел замечательный аромат. Что ж день начался в полнее удачно, если не учитывать кошмар, который приснился ей этой ночью.

— Не ешь в сухомятку, — добавила бабушка, листая очередной выпуск утренней газеты.

— Не мешай мне есть, иначе я могу подавиться. Кусок попадет не в то горло, а последствия прекрасно известны нам обоим.

— Знаешь, — отложив газету, сказала Василиса Потаповна. — Ты была бы замечательным ребенком, если бы не твоя привычка умничать, когда не следует.

— В таком случае, когда мне следует умничать? — начинала раздражаться Аня.

Нечаева старшая промолчала в ответ. Однако поздно дуть на огонь, если пожар уже разгорелся (не знаю, как правильно звучит поговорка, но смысл передан, верно). Аня возмущенная очередной репликой бабушки быстро пошла в атаку.

— Ты постоянно указываешь, что мне делать, а что нет!..

— Это часть воспитания, — спокойно ответила Василиса Потаповна, снова уставившись в утреннюю газету.

— Но я уже взрослая, меня не зачем воспитывать.

— Оказывается, есть чему. Воспитанный человек не стал, обижаться бы на такую мелочь.

— Воспитанный человек никогда бы не сделал замечание другому. Он бы промолчал.

Обстановка в доме накалялась и не известно бы чем окончилась эта семейная сцена, если бы не звонок в дверь.

— Я открою, — сказала Василиса Потаповна и удалилась.

Спустя пару минут бабушка снова явилась в столовую, но Юлианы уже не было.

— И куда она подевалась, — мысленно спросила себя она.

— И никуда я не девалась, — будто услышав ее мысли, ответила Юлиана. — Блинчики закончились. Кстати, кто к нам приходил.

— А это курьер, — небрежно бросила Василиса Потаповна.

Аня кивнула головой, и уже было собиралась уйти, как бабушка вдруг остановила ее:

— Постой мне нужно кое-что тебе сказать.

Юлиана обернулась и сев на подлокотник старинного обитого бархатом диванчика, спросила:

— О чем ты хочешь поговорить со мной?

Василиса Потаповна сообщила внучке о предстоящем переезде в город. И как ей показалось, Юля даже ни капельки не расстроилась, скорее, наоборот приняла эту новость воодушевленно.

— И когда уезжаем? — спросила Аня после речи Василисы Потаповны.

— Билеты куплены на третье сентября.

— Третье сентября… так это же послезавтра.

Женщина посмотрела на календарь. И действительно послезавтра.

— И ты мне решила сообщить об этом только сегодня? — пришла в негодование Аня. — Ну, ты и даешь!

Василисе Потаповне даже стало немножечко стыдно за то, что до последнего тянула с этой новостью. Ведь ее внучка все- таки уже взрослая и поняла бы ее.

— Ну что же, — продолжила бабушка, — ты уже знаешь о переезде и рассчитываю, что поможешь собрать вещи.

— Ну, это само собой разумеется.

— Тогда предлагаю тебе начать со своей комнаты.

Аня, выслушав бабушку, быстро поднялась наверх и начала готовится к переезду. Если честно, ей было грустно покидать место, где она выросла, но с другой стороны открывались прекрасные возможности. Город все-таки не особняк с трехметровым забором и спрятаться от всех будет невозможно. А Ане очень хотелось общаться с ребятами ее возраста, гулять по торговым центрам или же просто по городу (ей было, в общем-то, все равно). Но самое главное, она могла встретить там своего единственного, принца о котором читала в детских книжках. Однако Юлиана даже не догадывалась, что ожидало ее впереди…

Классные часы прошли, все звонки отзвенели. Погода за окном улучшалась, в воздухе появилась какая-то духота. Слава так и не мог подойти к ней, даже на линейке, когда храбрился перед Федором. И дело все было не в толпе, которая затянула ее как маленькую песчинку в черную дыру, а в том, что рядом с ней стояли не только ее подруги, но и Дима Москаленко. Вот с кем Ермолаев больше всего не желал встречи, полагая что, получив красный аттестат с надутыми пятерками, он навсегда покинул 92-ую. Красавец, любимец девчонок и учителей он всегда оказывался в центре внимания, что просто не могло не бесить Славу. Вот и в 10 Б он с первого дня стал лидером и укрепил свои позиции звезды школы. Вокруг него всегда собиралась тусовка*, он шутил, улыбался, рассказывал угарные истории и все, повторяя за ним, тоже смеялись. Первое сентября не стало исключением. Завсегдатые друзья Москаленко — Артем Крид, утверждавший, что псевдоним Егора Крида произошел от его фамилии, и Никита Джонсон слащавый блондинчик без особых интеллектуальных способностей. Ермолаеву казалось, что два этих, мягко говоря, придурка взяли кой чего от образа своего друга. Артем Крид — заносчивость, наглость и стиль одежды, а Никита- цвет волос и удивительную способность нравится абсолютно любым девчонкам. Впрочем, их отношения ни капли не волновали Ермолаева и поэтому углубляться в эту тему сильно не стоит (по крайней мере, пока).

Подруги Лины — Мелиса и Юля, постоянно находились рядом с ней и естественно они не отошли даже при разговоре Гвоздич со свитой Москаля. Кроме того они и сами активно участвовали в беседе, смеялись так же как и другие и возможно в чем — то превосходили их по уровню общения. Ермолаев никогда не принимал в этом участие и понятно, по какой причине. Он общался лишь с Федей, с которым сидел за одной партой и ему этого хватало. Увидев, что Лине некогда его слушать, Слава отвернулся от компании и пошел, обратно не оборачиваясь. Сказать, что Федя долго смеялся над попыткой Ермолаева поговорить с Линой, значит, ничего не сказать. Весь классный час он только и делал, что обсуждал это и хвалился победой в споре, ведь все- таки он оказался прав.

Слава богу, этот день закончился! Во всяком случае, Слава был рад этому факту. Вдруг его тело остолбенело, в горле застрял ком, который никак не хотел исчезать. Прямо перед ним стояла Лина. Одна. Без Юли и Мелисы. Без этой троицы. Одна и в этом слове было его спасение. Он не знал, как подойти к ней, как сделать тот самый первый шаг. Однако Слава понимал — другой возможности у него не будет. Ермолаев решил, что вот он тот самый момент. Твердой походкой он направился к ней. И все — таки она была необыкновенной. Вблизи просто куколкой. От этих мыслей Слава невольно улыбнулся. Очевидно, Лина почувствовала эмоции Ермолаева и, подняв глаза, посмотрела на него. Эти глаза он запомнил на всю жизнь. Голубые, окруженные длинными пышными ресницами глазки Гвоздич смотрели прямо на него. Нежный румянец ее щек, пухленькие чуть красноватые губки все это было перед Славой в такой близости, что он бы мог и не сдержаться от поцелуя.

— Чего тебе? — спросила слегка раздраженным тоном Лина.

Слава моргнул. Что ему было делать? Заговорить с ней он даже теперь не смел. Она казалась ему невероятным божественным существом. Разве может девушка быть настолько красивой? Нет. А Лина могла, и это в ней и привлекало.

— Ну чего ты стоишь столбом? — разозлилась она. — Тут тебе не картинная галерея.

— Привет, Лина — наконец хоть что-то выдавил из себя Ермолаев.

Однако у Гвоздич данная реплика не вызвала никаких чувств. Она прошлась оценивающим взглядом по Славику. Ухмыльнулась и сказала:

— Ну, привет.

— Погода хорошая.

Лина кивнула и уставилась в экран смартфона. Слава понимал, что это фиаско. О чем говорить дальше? К счастью повод нашелся сам.

— Ермолаев, а что все-таки тебе нужно? — как бы невзначай спросила Лина и даже посмотрела на него.

— Лин, — начал Ермолаев, от волнения его голос стал немного скрипучим, ладони потихоньку становились влажными и весь он сам, кажется, начал покрываться розовыми пятнами. Однако он не сдался и, заглотнув побольше воздуха, продолжил говорить:

— Мы давно с тобой учимся вместе.

— Надо же, а я и не заметила! — усмехнулась Лина.

Слава тоже улыбнулся. Хотя в реплике Лины юмора явно не было.