— Мечтаешь? — ласково спросила, только что вошедшая в комнату Василиса Потаповна.
Аня на секунду закрыла глаза и кивнула.
— Ну, это как всегда, — сказала бабушка и добавила, — Сегодня первое занятие с новым репетитором. Я сейчас уеду по делам, побудешь дома одна. И не забудь ее встретить, она подойдет к двум часам.
Раздав краткие указания и потрепав внучку за рыжие волосы, Василиса Потаповна закрыла за собой дверь. Аня протяжно вздохнула, меньше всего ей хотелось изучать правление князей Рюриковичей…
Выбирая профессию, Николай Илларионович не думал, что работать с детьми будет так сложно. Даже этот Ермолаев, прилюдно избивший лучшего ученика школы Дмитрия Москаленко, чего стоит.
— И что будем делать? — спросила Кира Анатольевна у директора.
Он отвернулся от окна и сев за кресло, начал медленно перебирать какие-то бумажки. Это помогало ему сосредоточиться на проблеме.
— Ну что же, — наконец сказал он. — Безусловно, Вячеслав понесет наказание за содеянное. Родителей его я вызывать не собираюсь и думаю, что Дмитрий тоже не захочет их привлекать. Серьезных повреждений же нет?
— Все в порядке, Николай Илларионович, — ответил Москаленко, потирая свой излюбленный нос. — И родителям ничего говорить не буду, думаю, что с Ермолаевым мы найдем общий язык, я лично попытаюсь сгладить конфликт.
— Как же, — ухмыльнулся Слава.
— Ермолаев! — тут же осадила его Кира Анатольевна. — В твоем положении тебе лучше помолчать.
— Что же собственно случилось? — догадался спросить Николай Илларионович. — Почему ты Ермолаев позволил себе ударить своего одноклассника?
Слава молчал. Ну а что он мог сказать? Что вспылил, что Москаленко сволочь редкостная? Все это бы звучало, по меньшей мере, глупо и не убедительно.
— Молчание, — констатировал директор. — Значит, ты не осознаешь своей вины?
— Осознаю, — тихо ответил Ермолаев.
— И ты мог бы представить, какие будут последствия?
— Мог бы.
— Почему же ты тогда не подумал об этом, прежде чем ударить Дмитрия?
Слава не знал, как ответить на этот вопрос. Нет, точнее, он знал, но директору говорить не собирался.
— Николай Илларионович, — вмешалась как нельзя, кстати, Кира Анатольевна, — Смею предположить, что в этой ситуации не маловажную роль сыграл характер Ермолаева. Юноша довольно таки одинок, может быть вспыльчив и не всегда дисциплинирован.
Директор понимающе кивнул головой и велел отпустить Москаленко.
— А для тебя Ермолаев, — сказал Николай Илларионович, — последнее предупреждение. Если подобное повторится в школу, будет приглашен Иван Сергеевич.
— Я Москаленко больше не трону, — сквозь зубы проговорил Ермолаев.
— Ну, вот и хорошо, — улыбнулся директор, — А теперь ступай, нам с Кирой Анатольевной поговорить нужно.
Вячеслав встал с кресла и удалился.
— Вы уж проследите за парнем, — попросил Николай Илларионович таким тоном, что отказать ему не представлялось возможным. Кира Анатольевна Загибина хорошо знала, когда начальство просит или склоняет что-то сделать таким тоном, то это означает скрытый приказ, который должен быть немедленно исполнен. Однако ей не очень — то хотелось следить за тихоней и троечником Ермолаевым. Кира Анатольевна его не любила и, если честно, очень не хотела принимать его в десятый класс. Ну что такому как он делать в старшей школе? И не светоч разума, и не артистичен, и особо ничем не увлекается. Ну, вот зачем он ей?
— Возможно, Ермолаеву трудно найти свое место в этом классе? И я его хорошо понимаю. Надеюсь, что вы как опытный педагог поможете ему в этом.
— Николай Илларионович, при всем уважении, — заломила руки учительница. — Ну не выполнимая задача. Я его знаю с первого класса, и поверьте, за эти годы он кроме Федора Баширова так ни с кем и не сдружился. Да и с успеваемостью у него всегда было плохо. Говорила я вам, зачем его в 10Б брать.
— По закону не имеем право, отказать, — развел руками директор.
— А ваш закон знает, что с Ермолаевым мы еще наплачемся?
— Ну что вы, Кира Анатольевна, — возмутился Николай Илларионович, — вы же сами сказали мальчик тихий, а значит и проблем не будет.
«В тихом омуте и черти водятся.»- подумала она, но вслух сказала совершенно другое:
— Значит, мне нужно найти ему близкого друга?
— В точку, — подтвердил совершенно не директорским тоном Николай Илларионович…
Артем Крид стоял возле кабинета информатики. Все что случилось утром, не поразило его.
— Я ему отомщу, — так и сказал вчера по телефону Москаль.
Жалко только, что ему нельзя никому отомстить. Артем бы уж точно не упустил возможность, если бы Лина не была против конечно. Дима для него был самым близким, но одновременно и чужим человеком. Разве бывает такое? Артем не знал, он просто влюбился в нее, хотя был в курсе, что Лина его девушка. А если бы не было Димы, тогда что? Тогда бы он не стал тем, кем является сейчас и возможно был бы гораздо хуже, чем тот бедолага Ермолаев с задней парты. Сдружится с ним ему и в голову не приходило. Да и что бы вышло от этой дружбы? Смех просто.
— Ты офигел?! — неожиданно налетел на него Джонсон.
— Никит с тобой что? — скривил лицо Крид.
— Это с тобой что? Мачо, блин. — Оттолкнул друга к стене Никита и, оглядываясь по сторонам, старался, что бы их разговор никто не подслушал.
— Ты берега-то не путай. Мы конечно друзья, но так налетать на меня я даже Диме не позволяю.
— Дима, вот именно он твой друг. А ты что творишь?
— Да что я сделал-то, что тебя так перекосило?
Никита вытащил смартфон и сунул его Криду. На экране появилась запись обычного тюменского дворика. Вот дом, деревья, и парочка, которая сладко целуется. Стоп, так это же он с Линой.
— Откуда, — одними губами произнес Артем.
— Узнаешь, значит, — кивнул Никита и продолжил, — Я догадывался, что у Лины кто-то есть. У Мелисы выяснить пытался, но толку ноль. Помнишь первого, она сказала, что домой пойдет с Димой. И Мелис с Юлей ушли одни, ты пошел, разумеется, провожать свою девушку, сказав, что потом у тебя есть еще одно дело. Но я то знал: Дима хочет со мной новые диски посмотреть и соответственно домой Лина в таком случае идет одна. А Гвоздич одна даже на секунду остаться не может, такой уж характер, следовательно, у нее было назначено свидание.
— Браво, Шерлок! — усмехнулся Крид.
— А ты рот закрой, — обозлился Джонсон. — Я тогда понял дело не чисто и решил проследить за ней. С Димасом диски быстро посмотрел, отправил его домой, а сам к вам, сладкой парочке. А тут вы прямо неподалеку, почти около его дома. Конспираторы тоже мне! Я как увидел тебя с ней, волосы дыбом встали. И как ты можешь вообще? Заснял вас тогда, что бы ты потом не отпирался.
— Сволочь, — оскалился Артем.
— Да я тебя, дурак спасаю. Хорошо, что это я увидел, а не Дима. Он бы от тебя и живого места не оставил.
— Плевать я на это хотел! — закричал Артем. — Мы с Линой любим друг друга и это главное. Я бы сказал Диме об этом, но ранить боюсь…мы, же, как братья с ним, но и ее я потерять не могу. Понимаешь?
Вдруг у Никиты проснулась жалость к другу. Все-таки его понять можно. Любовь. Конечно, предательство не очень хорошо, но если бы он оказался на его месте, то он бы повел себя точно так же.
— Ладно, — сменил гнев на милость Никита и обнял друга. — Но обещай, Диме ты во всем признаешься.
— Конечно, — сказал Артем, однако делать этого не собирался…
Острозаточенный карандаш прекрасно рисовал на бумаге. Линии и изгибы четко отпечатывались на листе. Аня любовалась на получившиеся очертания. Все-таки каракули у нее получаются вполне себе не плохо. Репетитор придет не скоро, а значит можно как следует отдохнуть. На город медленно надвигался день, а она так и не побывала на улице. Интересно, что там за погодка? Выйдя на балкон, она глубоко вздохнула. Свобода, как же она все-таки пахнет? Здесь среди деревьев и сада, такого же, как в прошлом поместье ничего не понять. А ей хотелось немедленно, прямо сейчас прочувствовать это. Накинув легкую джинсовую курточку и прихватив маленькую сумочку на ремне, Аня выбежала из своей комнаты. Обойдя дом со всех возможных сторон, она убедилась, что в коттедже никого кроме нее нет. Конечно, не хорошо вот так вот сбегать, однако другой такой возможности у нее точно не будет. Постояв немного у ворот, Юлиана направилась к выходу из дома, где царила атмосфера строгости и всестороннего контроля, любезно созданная ее бабушкой. Этот шаг дался ей с большим трудом. Еще ни разу в жизни без ведома Василисы Потаповны, она не уходила из дома. С другой стороны, все когда-то происходит впервые. Пройдя пару шагов от дома, Аня поняла, что поступила неправильно, но желание ощутить ту самую свободу было выше чувства вины. Бодрым шагом девушка направилась в сторону дороги…