Эмили Магуайр - Приручение зверя. Новая Лолита

Во-первых, то, что произошло, в действительности нельзя считать сексуальным злоупотреблением. Четырнадцатилетняя Сара уже не была невинным ребенком. Она всех достала в студии СМИ своей болтовней о детском рабстве на африканских алмазных приисках, о священниках-педофилах, обрезании клитора девочкам в Сомали и тысяче других несправедливостей. Она всегда стремилась дать голос тем, кто не имеет права голоса, защитить тех, кто не может защитить себя, дать права оскорбленным и угнетенным. Учитывая это, можно с полной уверенностью сказать, что она скорее была расположена к тому, чтобы разоблачать мужчин, которые поступают так, как мистер Карр. То есть если бы мистер Карр напал на нее или воспользовался своим положением с тем, чтобы манипулировать ею, то, скорее всего, она с превеликим удовольствием сообщила бы о нем органам правосудия, представляя интересы всех девочек — жертв насилия, не таких сильных и храбрых, как она.

— Может, она слишком боялась, — сказал Джейми, цепляясь за свою позицию и осознавая это. — Может, она боялась, что он ее изобьет.

Но Шелли отмела этот аргумент. Она когда-то ходила в ту же церковь, что и мистер Карр. Он давал уроки в воскресной школе и помогал в организации собраний молодежи по пятницам. Его дочери хвастались тем, что их папа очень добрый и никогда их не наказывает. И в школе он был таким же. Он никогда не повышал голос и не стучал по столу, если класс вел себя плохо. Когда он надзирал за спортивными играми, он всегда подчеркивал, что надо играть честно и соблюдать правила. Он был добровольным консультантом горячей линии психологической помощи учащимся. Короче, он был одним из самых мягких, добрых и наименее пугающих мужчин, которых она когда-либо встречала.

— Он так же способен на сексуальное преступление с применением насилия, как ты, — сказала она.

Джейми встретился с ней взглядом.

— Может, я и способен. Разве это так трудно себе представить?

— Да, трудно. Ты нежный, даже слишком. За это я тебя и люблю.

Он поднял забинтованную руку.

— Иногда я не такой уж нежный.

Шелли отвернулась.

— Ну да, ты прав. — Она отпила чая, глядя на дальнюю стену. — Значит, все дело в ней. Она внушает людям жажду насилия. Превращает приличных мужчин в животных.

— Шелли! — Он потянулся через стол и взял ее за подбородок, повернув ее лицо к себе. — Не смей ее обвинять. И не смей сравнивать меня с ним!

— Почему нет? Ясно, что она вас обоих с ума свела.

Джейми захотелось ударить ее по лицу. Он подавил это желание, но сжал ее подбородок.

— Если бы ты видела, что он с ней сделал... Как изранил... Проклятый зверь. Ее бедра выглядят так, как будто их пропустили через мясорубку. Укусы и синяки от колен и выше! Если бы ты их видела, ты бы тоже рассердилась настолько, чтобы разбить окно.

Шелли отняла его руку от подбородка.

— Думаю, придется мне поверить тебе на слово, — сказала она, вставая и поворачиваясь к нему спиной. — Раз уж я не могу себе представить, что буду разглядывать бедра Сары в ближайшем будущем. Да и с какой бы стати?

Джейми не стал ее удерживать. Больше сказать было нечего.

Большинство ночей он проводил без сна, обдумывая все. Шелли выдвинула несколько несомых аргументов, но не учла сути. Да, Сара рано созрела, и да, у мистера Карра были некоторые хорошие черты, но нет оправдания тому, чтобы человек в его положении злоупотреблял доверием девочки, которая считает себя более взрослой, чем есть на самом деле. Когда учитель занимается сексом с несовершеннолетней ученицей, это плохо со всех точек зрения, и ничто не сделает это хорошим.

Ну и что? Она любит его. Каким бы он ни был, что бы он ни делал, Сара любит его, и всегда любила. Она всегда говорила: «Он единственный, Джейми, единственный, кто мне нужен, я мечтаю о нем, я тоскую по нему». Она говорила это в четырнадцать лет, со свежеразбитым сердцем; говорила в шестнадцать, когда она только что ушла из дому; потом в восемнадцать, когда трахалась со знаменитостями и отвергала авансы миллионеров; и то же самое она сказала менее месяца назад, обнаженная, целуя грудь Джейми. «Если бы не Он, я бы подумала, что лучше не бывает». Она считала это комплиментом.

Это и правда был комплимент. Быть вторым среди тысяч, вторым после бога. Особенно если бог не являлся для поклонения целых восемь долгих лет. Бог, покинувший свою самую верную почитательницу в отчаянной нужде.

Сара страдала за веру и преданность. Пока Дэниел Карр наслаждался жизнью под солнцем Квинсленда, Сара попала в шторм, билась о скалы, словно пытаясь разбить себя на куски. Пока любовь всей ее жизни играла со своими детьми на пляже, Сара работала по две смены в грязной забегаловке, чтобы иметь возможность жить в разваливающемся здании. Пока он преподавал английский язык новому классу обожающих подростков, Сара глотала таблетки, теряла время и делала аборты. А пока он преподавал в воскресной школе, Сару трахали незнакомцы в темных переулках и на парковках.

И пока все это продолжалось, Джейми держался изо всех сил, выносил все, поддерживал в ней жизнь, ждал, когда настанет его время. Ему никогда не приходило в голову, что он делал все это ради Дэниела Карра, что он заботился о Саре, чтобы она была в хорошем состоянии, когда он вернется за ней. И даже если бы он знал, не было бы ни малейшей разницы. Джейми заботился о ней, потому что любил ее, и любил ее, потому что не мог не любить. Если бы она даже никогда не поцеловала его, никогда не заговорила с ним, он все равно сделал бы все, что мог, чтобы сделать ее счастливой и защищенной.

И ничто никогда не могло это изменить.

Дэниел повез Сару в парк Парраматта, потому что стоял теплый солнечный денек, потому что он не был в парке с тех пор, как вернулся в Сидней больше года назад, и потому что он хотел, чтобы они пока что встречались только на людях. Сара оделась так скромно, как только могла, не впадая при этом в безвкусицу. Синие джинсы, голубая майка и кофточка, мокасины. Она заплела волосы в косу и завязала ее голубой лентой, которую купила специально для этого случая.

Они сидели рядом, но не касаясь друг друга, на скамейке у реки. Сара обещала ему рассказать все, о чем он спросит. Ей не терпелось все выложить, не потому, что ей нравилось говорить о своей несчастной жизни, а потому, что чем скорее они разделаются с этим дурацким запоздалым знакомством, тем скорее Дэниел дотронется до нее.

— Сколько мужчин у тебя было? — полюбопытствовал он.

— Много.

— Сара, ты обещала быть со мной честной.

Она вздохнула.

— Это правда. Я не знаю, сколько. Несколько сотен.

Дэниел сделал большие глаза, явно ожидая, что она скажет ему, что пошутила. Она встретила его взгляд, не позволяя ему пристыдить себя.

— Понятно, — сказал он. — Скольких из них ты любила?

— Никого.

Он прищурился.

— Никого?

— Только тебя.

Его лицо смягчилось, и на секунду она подумала, что он, может быть, ее поцелует, но он только кивнул и продолжал расспросы.

— А сейчас ты с кем-нибудь спишь?

— Ну, только... только с Джейми. На самом деле это довольно серьезно, и... ладно, я и правда люблю его, но не так, не любовной любовью. Я его знаю целую вечность, и... это так сложно.

Дэниел закрыл глаза.

— Объясни это мне.

— Он мой лучший друг, и я практически обязана ему жизнью. У Дикинсон есть строчка: «Говоря с тобой, я чувствовала себя защищенной». Вот такие у меня чувства к Джейми. Но он женился на этой дуре, которая от него залетела, но он любит меня, а я... я люблю тебя. Я рассказала ему о тебе, и он... — Сара поморщилась, вспомнив. — Он тяжело это перенес.

— Я хочу, чтобы ты перестала с ним спать.

— Ты не можешь требовать, чтобы я...

— До свиданья, Сара, — Дэниел встал. — Позвони мне, когда будешь готова воспринять это серьезно.

— Дэниел, нет! — Она схватила его за руку. — Я перестану, обещаю. Прости меня.

Он сел, смахнув ее руку.

— Есть еще кто-нибудь, о ком ты должна рассказать?

Она покачала головой.

— Молодец. А теперь я хочу узнать о твоей семье.

Сара сложила ладони вместе.

— Мама — профессор экономики. Отец в настоящее время работает примерно пятьсот часов в неделю в страховой компании, подсчитывая статистическую вероятность, с которой она может не сделать ни одной страховой выплаты и при этом избежать судебного разбирательства. Келли на три года старше меня. В последний раз я слышала, что она изучает право в университете Нового Южного Уэльса.