Элена Макнамара - Приручи меня нежно

Она накрасила губы. Цвет помады был броским — красным. Вызывающим, несмотря на то, что он ей очень шёл. Но я помнил, что озвучил свои требования. Одним из главных было — неброский макияж. Но девушка решила меня ослушаться.

— Это акция протеста? — указал на её губы.

— Нет, это любимый цвет помады, — она словно издеваясь, невинно пожала плечами, и оперевшись на стену рукой, стала обувать свои туфли на тонкой шпильке. Сразу стала выше, как-то увереннее. — Мне нужно стереть её? — уточнив, похлопала ресницами. — Учтите, тогда мне придётся поправлять макияж, и тогда мы точно опоздаем.

Не знаю, может мстила мне за рубашку. Или обладала весьма скверным характером…

— Ладно, у нас нет на это время, — вопреки собственным правилам я сдался. — Но если Ваша помада окажется на моей рубашке, то придётся покупать новую. Стирать Вы явно не умеете.

София

— Можно вас попросить о небольшом одолжении? — набравшись смелости, я решилась задать прямой вопрос.

В салоне машине повисла привычная тишина, потому что весь путь мы молчали. То ли не находилось тем для разговоров, то ли шеф злясь на моё поведение, не желал вести со мной бесед.

— Учитывая ваше опоздание… — наконец-то лениво отозвался он. И наверное, дальше и смысла не было слушать, но Абрамов продолжил:

— И то что мне лично пришлось вас упрашивать исполнить свои прямые обязанности. Я вправе лишить Вас зарплаты.

Я задохнулась от его пренебрежения и властного тона. Он мне определённо не нравился. Раздражал. Буквально бесил своей надменностью. Мне захотелось недовольно фыркнуть, но я в последний момент стерпела.

— Вы наверное, забыли, что взяли меня с испытательным сроком, — кипела от злости, но говорила спокойно. Выдержала недолгую паузу, обратив на себя внимание шефа. — А значит я, итак, работаю целый месяц бесплатно. Вы решили удержать мне будущую зарплату?

Мужчина спокойно развернулся ко мне. Широкие плечи, вся его фигура теперь как-то угрожающе стала занимать просторное пространство салона машины. Деться было некуда, но я умудрилась максимально отсесть от Егора Алексеевича.

— Ну допустим, бесплатно Вы работать не будете. Вы бы знали это, София Александровна, если бы вчитывались в трудовой договор… Но я найду способ спросить с вас за сегодняшний инцидент.

Шумно сглотнула, увидев, как губы начальника растянулись в едва заметную злорадную усмешку.

Боже, да он самый настоящий тиран, который не забудет теперь мой трусливый прокол!

— Так о каком одолжении шла речь, София Александровна?

Воздуха не хватало. В душном салоне давящая атмосфера сковывала и мои движения, и способность быстро отвечать на поставленные вопросы.

— Я хотела… хотела попросить вас не сильно светиться перед фотокамерами.

Удивление мужчины тут же отразилось на его лице, а широкая бровь причудливо изогнулась. Изучающий взгляд был прикован к моим глазам. Уж не знаю, что в них хотел рассмотреть Абрамов, но я почувствовала себя ещё более неуютно.

— Не любите внимание? — предположил он. — А так и не скажешь, что Вам претит пафос. Вы такая…

Задумчиво замолчал. Положил широкую ладонь на своё колено, начав похлопывать, словно отбивая какой-то ритм. Я заворожённо следила за длинными пальцами. За поблескивающими в тусклом свете часами на мужском запястье. Шикарно и стильно одетый мужчина мог бы найти себе подходящую партию для выхода в свет. И не стоило бы притворяться, ни ему, ни мне.

— Какая? — сухо поинтересовалась я, изобразив безразличие к его ответу. Словно мой вопрос был риторический и я не желала знать ответа. Тем более из уст чужого мужчины, который мне абсолютно не был симпатичен.

— Вы утончённая, умеете держаться в обществе.

— Почему вы так решили? — а вот сейчас мне стало интересно. Как это он так быстро сумел меня оценить?

— Поверьте, я умею разбираться в людях.

Да, как же! Меряете по своим меркам, сравнивает с какими-то только вам понятными канонами!

Естественно, вслух я этого не сказала. Проглотила мысли, но взгляда не отвела. Зрительный контактом мы словно напряжённо соперничали друг с другом.

— Вы меня абсолютно не знаете, а уже делаете поспешные выводы.

— Давайте уже перейдем на "ты" раз нам придётся изображать пару.

Да неужели Абрамов иронизирует?

От меня не ускользнула смена позы мужчины. Он расслабился. Вальяжно откинулся на спинку сидения так, что коснулся меня своим плечом.

Дальше разрывать дистанцию было некуда. Теперь мы сидели вплотную, хотя с другой стороны от Егора Алексеевича оставалось много свободного места.

— Егор Алексеевич…

— Просто Егор, Сонь! — мягко перебил меня он, и я пришла к выводу, что мне придётся мириться с его таким изменчивым поведением.

— Хорошо, — сглотнула протест. — Просто Егор… Почему ты не пользуешься услугами специальных фирм?

— Эскортницы меня не интересуют, — холодно и пренебрежительно отозвался начальник. — Мне нужна некая видимость, что я несвободен. А фирмы эскорта могут подорвать мою репутацию. Личная секретарша всегда будет на моей стороне, ведь она не захочет потерять свою непосредственную должность, — грозно свёл брови к переносице. — Не продаст информацию.

Его таинственность меня интересовала меньше всего, но я уважала его решение сохранять свою личную жизнь в секрете. Значит, я могла рассчитывать на понимание. Поэтому вновь задала вопрос:

— Егор, так я могу ещё раз попросить… тебя не активничать перед журналистами?

— Ты скрываешься? — его широкие брови, игриво вспорхнули вверх.

Я не разделяла его веселья, а ведь он сейчас пытался шутить. Или мне так показалось?

— Кредиторы? Коллекторы? Правоохранительные органы? — с нажимом выпрашивал начальник.

Говорить ему, что убежала от мужа, я не собиралась. Придумать, что-то правдоподобное никак не могла, потому что с детства не умела врать. Оставалось рассчитывать лишь на его порядочность.

— Ты прав, я действительно скрываюсь, но это никак не связано с банковскими долгами, — это единственное, что я смогла выдавить.

Кажется, разожгла ещё больший интерес к своей персоне, потому что начальник буквально припечатал меня взглядом к креслу.

— Ты расскажешь мне подробности?

Я напряглась. Удовлетворять любопытство абсолютно чужого мужчины, я не хотела.

— Это личное, — выдавила еле слышно. — И я вас уверяю, моя маленькая тайна никоим образом не отразится на работе. Я умею разграничивать личное и профессиональное.

— А на моей репутации? — снова свернул тему разговора на себя. — Вот только представь…

Он затих, приковав к себе всё моё внимание. Я не смела даже шелохнуться, в ожидании продолжения. Сосредоточившись, словно мне объясняли что-то очень важное.

— Допустим, ты бежала от молодого человека, — вновь заговорил Абрамов. — Или чего хуже от мужа…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сам того не ведая, ковырнул по больному, и я почувствовала, как вся кровь отхлынула от лица. Хорошо, что в салоне авто было слишком темно, потому что он совершенно точно заметил бы мою бледность.

Мужчина вдруг наклонился ко мне, оставив между нами совсем крошечную дистанцию. Но при этом он прекрасно видел каждую эмоцию на моём лице. Я инстинктивно отпрянула.

— Я сказал что-то не то? — удивительно, но в его тоне не было раскаяния. Наоборот, тон был насмешливым, словно Абрамов выводил меня на эмоции.

— Нет, совсем нет, — постаралась улыбнуться. Вышло из ряда вон плохо. — Но даже если я действительно от кого-то убежала, то какое это имеет отношение к тебе?

— В какой-то момент это раскроется, а я, в глазах общественности, стану тем, к кому ты якобы сбежала, — спокойно подытожил он. — Скандал, заметки в газете, посты в социальных сетях… Всё! Конец нашим спокойным жизням. Я просто хочу обезопасить себя… и тебя.

В заботу о моей скромной персоне я не поверила. А вот в то, что Егор Алексеевич беспокоился за себя, верила больше.

— Никаких интриг, скандалов и расследований не будет, — машинально провела рукой по своим волосам, — если мы будем избегать фотокамер. Это ведь обычный вечер, а не показуха и выгул вторых половинок.