— Кончи, милая. Я с тобой.
Глава 28.
ФИОНА
Дикон развязал меня и надел на меня кроссовки прежде, чем я присела на ствол дерева. Казалось, позади осталось несколько часов, но прошло лишь двадцать минут, плюс пять для того, чтобы Дикон мог снять меня с дерева и ещё пять, чтобы я пересказала ему свою историю.
— Прости меня. Снова. Прости, — сказала я.
— Ты не хотела этого. Это был несчастный случай.
— Второй раз. Второй раз я ударила специально.
— Это была едва заметная царапина.
— Дикон…
Он приложил пальцы к моим губам. Мне нужно было, чтобы он заставил меня страдать, а не очертил рамки наказания. Нужно было корчиться от силы его злости. Нужно было почувствовать, словно я умираю. Только это можно было называть честной расплатой.
— Когда я веду переговоры с людьми, которые удерживают моих парней, мне приходится смотреть сквозь их злость, — ответил он. — Я должен увидеть их страдания. Если я не смогу увидеть душу того, кто видел, как его отца убивали или калечили, или если я не смогу воззвать к его слабости, я не смогу достучаться до них. Я остаюсь снаружи их разума. Но, чтобы понять их, мне нужно попасть к ним в душу, — он кладёт руку на сердце. — Когда ты нанесла второй удар, мне удалось пробраться к тебе в душу.
— Но те люди, с которыми ты ведёшь переговоры, и ты находишь их…
— Они не являются моим стимулом жить, — он встал и протянул мне руку. — Как только мои парни оказываются в безопасности, те люди становятся инструментом для передачи сообщения.
Я приняла его руку, и Дикон поднял меня на ноги.
— Так ты не собираешься поквитаться со мной?
— Никогда, — он приобнял меня рукой, и мы прошли к забору. — Твой отец. Она пыталась шантажировать его?
— Так сказали Тереза и Марджи.
— Думаю, ей нужна была одна из вас, чтобы заступиться за неё перед вашим отцом. Ей нужно было, чтобы ты сломалась.
— Но с нами этого не произошло, — ответила. я
— Не из-за неё, и не в тот раз. Но ты всего лишь человек. Все восьмеро из вас. В один день ты сломаешься. Но не из-за меня. Так что я не говорил никому про ту девушку, пока у меня не было всей картины.
— Думаю, Джонатан сломается, если узнает.
— Я не скажу ему.
— В любом случае, я знаю, как ты относишься к копам. Но теперь она мертва. Это всё равно не поможет.
Мы шли к забору, и он приоткрыл отверстие для меня. Я пролезла через него, словно другим человеком — очищенным. Я была женщиной, которая стала если не безгрешной, то смыла с себя самые затаённые грехи.
В саду было тихо. Нас никто не нашёл. Марк довёл своё задание до конца. Мы с Диконом вернулись в сад, а затем в лобби. Его время посещения истекло.
— Дикон, я хочу кое-что сказать.
— Значит, скажи.
— Я люблю тебя, — произнесла я.
— Я знаю.
— Не уверена, является ли это тем, чего я хочу. Тем, что у нас есть. Не знаю. Я не хочу потерять тебя, но не могу привязать, если не знаю.
Он прикоснулся большим пальцем к моему подбородку.
— То, что у нас есть является именно тем, что тебе нужно. С тобой никак по-другому не получится. Мы собираем друг друга по кусочкам.
— Я не хочу быть сломленной.
Он покачал головой.
— Тебе не нужно выбирать. Ты можешь позволить мне оберегать тебя, и я сделаю это, Фиона. Если ты останешься со мной, я встану между тобой и тем, то тебя ждёт. Я буду твоим защитником и ангелом мщения.
Когда он ушёл, я из окна наблюдала, как отъезжал его чёрный автомобиль, и задавалась вопросом, смогу ли я справиться без него. Он не соберёт меня по осколкам. Не сделает меня цельной. Он взял куски сломленной меня и дал цель трещинам между ними. Кем я была без этого? Я содрогнулась в страхе от этой мысли. Без него я буду дрейфовать, останусь маленькой шлюпкой в океане, но пока я не встречусь лицом к лицу с этим одиноким пространством, я никогда не найду берег.
Глава 29.
ФИОНА
Свет включили.
Руки болели от связывания, и ссадины от шнурков немного пульсировали. Я не хотела прикасаться к себе. Мой клитор, наконец, успокоился.
Я оставила дверь в ванной немного приоткрытой. Подумала, что стоит закрыть её, иначе шум спускаемой по трубам воды не даст мне уснуть. Я забыла принять «Гальцион». Подумала, что должна встать и проглотить таблетку. Утром у меня встреча с Эллиотом. Нам предстоит поговорить о том, была ли готова я уйти отсюда, или хотела отдохнуть. Я закрыла глаза и подумала о конюшне, о девушке Джонатана, о поцелуях и драке с женщиной, которую я никогда ранее не встречала и не знала, что она принадлежит ему.
Это была старая я.
Новая я больше не будет делать подобных вещей.
Кто-то из соседей спустил воду в туалете. Трубы засвистели. Я подумала о том, чтобы встать и закрыть дверь в ванную, но спала уже прежде, чем могла это сделать.
Глава 30.
ЭЛЛИОТ
Она выглядела отдохнувшей. Глаза горели знанием, но в выражении лица была тревога и настороженность. Вот какой эффект на неё оказывал Дикон. Как бы сильно я ни хотел ненавидеть его за то, как он прикасался к ней, или злиться за то, что Дикон имел то, чего хотел я, изменения в её поведении нельзя было игнорировать.
— Я видел, как вы ушли в сторону леса, — сказал я. — Вы должны были оставаться в поле зрения.
Фиона с трудом сглотнула.
— Почему вы не подняли тревогу или не сделали что-нибудь?
— Это ничего бы не дало.
— Как будто всю мою жизнь было иначе, — сказала она. — Разве не всегда люди держали меня подальше от последствий моих действий?
— Ты хочешь знать последствия твоего вчерашнего поступка?
— Мне придётся остаться здесь.
— Нет. Тебя вышвырнут.
Она рассмеялась и поёрзала в своём кресле.
Я продолжил:
— После встречи с Диконом мне стало ясно, что он не навредит тебе. Я не думаю, что он станет подвергать себя ситуации, где ты могла бы снова причинить ему боль.
Что лишь отчасти было правдой. Я знал, что никто не пострадает. Но я ревновал. Кипел. Если бы я послал кого-то за ними, это не обнаружило бы ничего, кроме моей ревности. Я не мог позволить этому случиться. Я всё ещё был её терапевтом.
— Спасибо, — произнесла Фиона.
— Ты не причинила ему боли, и он не причинил боли тебе. Так что, держать тебя подальше от Дикона нет оснований. Ты в своём уме и достаточно стабильна, чтобы встретиться с допросом. Я не думаю, что мы имеем право наблюдать тебя далее.
Я должен чувствовать облегчение, или, по крайней мере, удовлетворение, но я сбит с толку.
— Когда я уезжаю?
— Я должен разобраться с некоторыми документами, но, вероятнее всего, через день.
Я оценил её реакцию и увидел удивление, а не страх. Это хороший знак.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Думаю, да.
— Ты выглядишь немного шокированной.
— Я боюсь уходить отсюда. Боюсь камер и своей семьи, и, если честно, я боюсь себя. Я не знаю, что буду делать, но я должна решить, стоит ли мне возвращаться на Манди. В данный момент думаю, что нет. Мне нужно взять под контроль свою жизнь, а Дикон был опорой. Когда он уезжал, опорой становился его дом. Теперь я понимаю, почему люди хотят остаться здесь.
— Тебе, думаю, стоит продолжить терапию, — сказал я.
— Да. Но я не живу в Комптоне.
— Я больше не могу быть твоим терапевтом.
— Почему? — Она выпрямилась, и её голос сорвался на октаву выше. Ей было больно.
Я не собирался причинять ей боль.
— Потому что я не занимаюсь частной практикой.
Потому что я не могу смотреть на тебя.