— Я слышал, он под охраной — на «Вызове», — сказал Джек Харви.
— Боюсь, вы будете жить, капитан, — усмехнулся Пол Уайт, корабельный врач «Вызова».
Девлин сидел без рубашки на узкой койке в маленькой камере за решеткой. Уайт только что закончил бинтовать его правое плечо — рана сильно болела, но Девлин знал, что она не серьезная. К счастью, благодаря чувствам, обостренным дюжиной лет военной службы, он ощутил врага за спиной и вовремя повернулся. В противном случае он был бы убит Томом Хьюзом.
Девлин понимал, что Хьюз последовал за ним на войну, чтобы убить его.
Последняя битва свела жизнь Девлина к одной цели — спасти свою жену. Перед его мысленным взором стояла Вирджиния, бледная от истощения, испачканная кровью, с испуганными глазами загнанного животного и округлившимся животом. Он видел ее наводящей на него мушкет дрожащими руками, видел, как ее схватили солдаты. Воспоминание об этом даже теперь вызывало ужас.
Девлин знал, что если потеряет ее, то никогда не оправится от горя.
Много лет назад, испуганный и беспомощный, он наблюдал, как красномундирники убивают его отца. Вчера он видел, как британские морские пехотинцы напали на Вирджинию, и на момент снова стал десятилетним мальчиком. Страх и ужас лишили его мужества при виде того, как любимую женщину собираются изнасиловать и убить.
Но паралич сковал его только на миг — потому что он был не десятилетним мальчиком, а сильным мужчиной и командиром. Страх сменил гнев, не знающий границ. Чтобы спасти Вирджинию, он был готов убить всех красномундирников в Хэмптоне.
Девлин, дрожа, закрыл глаза. Но Вирджинию не изнасиловали и не убили. Ни один мужчина не был так глуп, как он, пожертвовавший ради мести любовью и браком. За последние сутки он сотню раз благодарил Бога, которому давно перестал молиться, за то, что Вирджиния жива. Прежде чем его арестовали, он видел, как Фрэнк и Тилли унесли ее невредимой.
Девлин стиснул лицо руками. Он отчаянно нуждался в своей жене, в ее любви и прощении. Последняя битва показала ему это.
Его жизнь была полна только смертью и ненавистью. Но теперь он выбирал радость и любовь, если Вирджиния простит и примет его.
— Хотите немного грогу от боли, сэр?
Девлин посмотрел на судового врача. Сердце болело сильнее, чем рана, и он знал, что грог не облегчит эту боль. Только Вирджиния может облегчить ее, если она согласится вернуться к нему и любить его снова, хотя бы немного.
— Нет.
Засов отодвинули. Оба мужчины наблюдали, как по трапу спускалась пара сверкающих сапог, за которыми последовали белые бриджи и голубой китель с золотыми пуговицами, многочисленными медалями и двумя золотыми эполетами. Адмирал Кокберн стоял лицом к лицу с Девлином и Полом Уайтом. За ним спустился младший офицер — это был Том Хьюз.
Девлин смотрел на сына Истфилда с некоторым удивлением, сознавая, что не чувствует ни ярости, ни гнева. Он не чувствовал вообще ничего, кроме странного равнодушия — и жгучего желания найти свою жену.
— Как Девлин? — обратился к Уайту Кокберн.
— Получил болезненную рану в плечо, сэр, и здоровенную шишку на голове, но сможет приступить к обязанностям через несколько дней — я имею в виду, если он не останется в заключении, — покраснев, добавил Уайт.
Девлин медленно встал, потянувшись за своей окровавленной рубашкой. Равнодушие приносило облегчение.
Застегивая рубашку, он повернулся лицом к Кокберну и Хьюзу. Он выбрал радость и любовь.
Враждебные глаза Хьюза удивленно расширились, и Девлин отвел взгляд. Ему не терпелось продолжать жизнь, но сначала нужно было подвязать кое-какие узлы — он должен был сделать это для Вирджинии и неродившегося ребенка.
— Освободите его, — сказал Кокберн.
— Но, сэр! — протестующе начал Хьюз. — Он убивал британских солдат!
Девлин не произнес ни слова, шагнув из камеры вместе с Уайтом.
— Мы поговорим на палубе, — твердо заявил Кокберн, повернувшись и начав подниматься.
Игнорируя уставившегося на него Хьюза, Девлин последовал за адмиралом на главную палубу, где дул легкий бриз, море было спокойным, а небо голубым.
Он мысленно улыбнулся, представив себе Вирджинию, прощающую его. Девлин быстро огляделся вокруг. Он сразу узнал, где они находятся — у входа в Чесапикский залив, возможно в миле от вирджинского берега. День казался приятным и не сулящим сильного ветра. Девлин видел, что они направляются на юг со скоростью три или четыре узла. Он мог оказаться в Суит-Брайар через два часа.
— Я свободен? — спросил Девлин, когда Хьюз присоединился к ним.
— Да, — ответил адмирал. — В битве случаются злосчастные события, и будь я проклят, если потеряю своего лучшего капитана из-за каких-то чертовых лягушатников. Кроме того, любой мужчина действовал бы так же, защищая свою жену.
Хьюз, казалось, задохнулся.
— Это была сокрушительная победа, — продолжал Кокберн. — Я подробно доложу о роли, которую сыграли ваши морские пехотинцы и «Вызов». Отличная работа, капитан.
Он улыбнулся.
Девлин не хотел обсуждать ужасную битву при Хэмптоне.
— Я прошу об отставке, адмирал.
Кокберн разинул рот, как и Том Хьюз.
— Что?! — крикнул адмирал.
Девлин улыбнулся:
— Надеюсь, вы слышали меня. Прошу прощения, но я собираюсь домой.
Оставив обоих глазеть ему вслед, он направился в свою каюту, чувствуя легкость и радость в груди, как парус, развертывающийся при свежем ветре.
Девлин ничего не знал о любви и радости, но не сомневался, что Вирджиния сможет научить его. Знаний его маленькой жены хватит для них обоих.
Все еще улыбаясь, он сел, быстро написал прошение об отставке и запечатал его воском. Потом он вернулся на палубу и вручил прошение Кокберну.
— Рекомендую передать командование «Вызовом» Реду Барлоу, — сказал Девлин.
Кокберн побагровел.
— Если бы я не знал вас лучше, я бы назвал вас трусом, сэр!
Он подал знак своим людям, что желает вернуться на флагманский корабль.
Пожав плечами, Девлин повернулся и оказался лицом к лицу с Томом Хьюзом.
— У меня есть кое-что для вас, — сказал он.
— Это трюк? Если да, то необычайно ловкий, — проворчал Хьюз, наблюдая за руками Девлина, словно ожидал удара кинжалом.
— С моими трюками покончено — я не хочу тратить время. Вот.
Девлин протянул Хьюзу пергамент с текстом, написанным еще в камере.
— Что это? — настороженно осведомился Хьюз.
— Документ о передаче недвижимости.
Девлин глубоко вдыхал мягкий вирджинский воздух. Он был совсем другой — свежий и чистый.
— Мне не нужен Суит-Брайар!
— Речь идет о передаче Уэйверли-Холла. Мне он не нужен. Он ваш.
Хьюз выпучил глаза. Девлин подозвал матроса.
— Я схожу на берег, — сказал он. — Приготовьте шлюпку. — Его сердце забилось быстрее при мысли о встрече с Вирджинией.
— Есть, сэр! — Матрос отбежал, выкрикивая приказы.
— Вы возвращаете нам Уэйверли-Холл?
Хьюз последовал за ним к поручням. Он был ошеломлен.
— Да.
— Не понимаю.
— Это не важно.
Девлин смотрел на песчаный пляж и лес позади него, думая о Вирджинии.
— Важно! — крикнул Том Хьюз. Потом он понизил голос: — Мой отец убил вашего отца. Вы посвятили жизнь мести. Вы украли наш дом, спали с моей мачехой, сделали любовницей мою кузину, зверски избили меня, а я едва вас не убил! Значит, это важно!
Девлин даже не посмотрел на него, потому что шлюпку спустили на воду.
— Я больше не хочу мести, — ответил он. — Я хочу кое-чего другого.
Вирджиния чувствовала себя разбитой. Ее коляска остановилась перед домом, но она так устала, что не находила сил выйти и просто сидела, глядя на белые колонны крыльца и алые розы, растущие у перил. По крайней мере, Девлина не было среди мертвых, оставшихся в Хэмптоне.
Но теперь он был пленником собственного народа.
Тилли похлопала ее по руке.
— Мы сразу же отправим письмо адмиралу Кокберну. Ты жена капитана. Адмирал должен сообщить тебе, где он и что с ним, — твердо сказала она.
Глаза Вирджинии наполнились слезами.
— Девлин убил этих солдат, защищая меня. Если я расскажу это адмиралу Кокберну, он отпустит его.