— Черт, рядом с вами, Влада, я, похоже, становлюсь параноиком, подозревающим всех вокруг в каких-то грехах, — покачал я головой, сосредотачиваясь на еде. — Раньше, пока толпа вокруг ощущалась лишь толпой, было проще, чем сейчас, когда все они видятся сборищем потенциальных или реальных преступников.
Влада подняла голову и, пару раз моргнув, обвела широко раскрытыми потемневшими глазами зал, чуть задержалась в дальнем от нас углу, где в тарелке ковырялся какой-то бледный мрачный тип, и снова вернулась к еде.
— Кушайте спокойно, Антон. Единственный по-настоящему грешный человек в этом заведении сидит сейчас прямо перед вами, — негромко сказала она, закручивая пружину моего любопытства еще туже.
— М-да-а-а, тот еще райончик, — пробормотал я, когда подрулил к нужному адресу. — Прямо гетто какое-то.
Кривые, обшарпанные заборы, количество ям явно превышает площадь потрескавшегося асфальта, ни одного фонаря на горизонте. Дома деревянные, потемневшие от времени, приземистые, с маленькими окошками, словно из прошлого века. В метрах двадцати дальше по улице помойка, которая выглядит так, будто здесь или отродясь мусоровозки не бывало, или местные целенаправленно бросали свои отбросы куда угодно, но только не в баки. Куча облезлых тощих дворняг, тщетно что-то тут выискивающих, и несколько подозрительно выглядящих личностей, которые при нашем появлении остановились прямо посреди улицы и уставились на нас.
Все же напрасно я взял с собой Владу. В таком месте даже оставить ее в машине будет не вариант. Мало ли какая гопота подвалит. Пока мы с Владой осматривались, открылась кособокая калитка прямо перед нами, показался устрашающего вида татуированный громила и недобро уставился на меня сквозь лобовое стекло. В глубине двора за его спиной маячили еще несколько монументальных мордоворотов. Сразу вспомнилось, что табельное оружие мирно покоилось в сейфе кабинета.
— Влада, мы можем сейчас уехать и вернуться позже. — Точнее, вернусь я один, но озвучивать это не обязательно. И мне плевать, если я могу показаться трусливым.
Поизображать героя я смогу и позже, когда рядом не будет никого, чью безопасность я поставлю под угрозу необдуманными действиями.
— Не волнуйтесь за меня, Антон. В этих людях нет ничего угрожающего.
Ну да, эти качки — прямо милые пушистые зайки, мечтающие задушить нас в объятьях. Секунду поколебавшись, я все же решил довериться мнению Влады, но подстраховался, набрав Василия и сообщив ему адрес, по которому нас надо начинать искать в случае бесследного исчезновения.
— Держитесь ко мне поближе, Влада, и не провоцируйте никого слишком пристальными взглядами. Ок? — пробормотал, открывая дверцу.
— Глазов Тимур дома? — продемонстрировав удостоверение, спросил типа, преграждающего вход.
Теперь, оказавшись напротив, я разглядел, что, несмотря на внушительное сложение и агрессивное выражение лица, передо мной всего лишь мальчишка, лет восемнадцать максимум.
— Для тебя, мент, — нет, — нарочито нахально ухмыльнулся он, складывая на груди здоровые ручищи, но во взгляде я просек притаившиеся настороженность и неуверенность.
— Я не из наркоконтроля, расслабься, детка, — отзеркалил я его ухмылку. — Пришел в частном порядке практически.
— В частном порядке? — прищурился мальчишка.
— Да, нам нужна его помощь, — тихо сказала Влада из-за моего плеча.
— Вон оно что. Так бы и сказали, что за дурью, — выражение лица парня стало почти презрительным, и он, наклонившись чуть в бок, многозначительно посмотрел на мою "старушку", а потом прошелся по нашей одежде. — Только вряд ли вам тут что-то обломится. Не похоже, чтобы у вас водились бабки, а даром тут никому не подают. Так что валите-ка вы лучше.
Остро захотелось двинуть засранцу, дабы привить уважение к старшим, но я сдержался, чтобы не провоцировать.
— Пропусти, — звонкий, но властный голос из темноты.
— Гудвин, это мент из убойного, — через плечо бросил своеобразный секьюрити, явно возражая и не спеша отходить в сторону. — А баба документов не показала.
— А я велел ее пропустить, а не его. — В тоне невидимого собеседника добавилось недовольства.
— Э-э-э, нет. Так не пойдет, ребятки, — Я незаметно схватил уже шагнувшую вперед Владу и краем сознания отметил, какая горячая у нее кожа, и что она, вздрогнув, как от ожога, спустя секунду все же сжала в ответ мою ладонь. — Мы заходим или вдвоем, или просто уходим. На этот раз.
После почти минутного раздумья раздалось:
— Хрен с ним. Пусть оба заходят.
Пока шли по двору, впереди маячила довольно щупленькая фигура, по всей видимости, того самого Гудвина, наркокудесника, ради встречи с которым мы и приехали.
Комната, куда мы вошли, была ярко освещена и если и тянула на притон, то на весьма элитный. Дорогущие ковры и ультрасовременная мебель, огромный телевизор, игровая приставка и остальная аппаратура наипоследнейшего поколения и заоблачной стоимости. Разительный контраст с внешним обликом непрезентабельного кособокого домишки.
Гудвин почти с разбегу плюхнул свой тощий зад в модно провисших джинсах на кожаный диван и бесцеремонно похлопал рядом рукой со множеством странного вида колец и фенек:
— Присядь, сестренка, — сказал он Владе, полностью игнорируя меня.
Яркая одежда, тоннели в ушах, серьга в носу и в брови, бритая черепушка с красочной татушкой… М-дя, видок у этого самого Гудвина тот еще. И опять же, похоже, никак не старше двадцати. Увязавшимся за нами своим телохранителям Гудвин молча сделал знак, и те без единого возражения закрыли дверь с обратной стороны.
Влада шевельнула рукой в моем захвате, напоминая мне, что я все еще держу ее, и мягко освободилась. Она спокойно огляделась и вместо дивана подошла к высокому круглому табурету в другом конце комнаты и села там. Я же, напротив, выбрал диван, и тощий нахаленок скривился, удостоив меня коротким косым взглядом.
— Мы тут с вопросами. Нам нужна от тебя инфа по одному делу, и поэтому правовую сторону того, чем ты, в принципе, занимаешься, мы опустим, — начал я.
— Я не буду с тобой разговаривать, — не поворачиваясь ко мне, процедил Гудвин. — Только с ней. Как тебя зовут, сестренка?
— Влада, — совершенно спокойно ответила женщина, с любопытством оглядываясь вокруг. — Почему ты не хочешь говорить с Антоном? Он хороший человек.
— Но я-то нет, — хохотнул парень. — И он мент, а я с ними никогда не разговариваю.
— Ну, допустим, Влада сейчас тоже при исполнении, умник, — возразил я.
— Она — другое дело, — говоря, он по-прежнему смотрел только на нее.
— Почему же?
— Потому что я такая же, как он, — тихо ответила за мальчишку Влада.
— Ага, точняк, — расплылся в довольной улыбке юный наркодилер и дернул в мою сторону головой. — А этот знает?
Влада молча кивнула.
— А понимает? — С полминуты ушло на осознание смысла этой краткой, но многозначительной беседы, и меня неожиданно сильно разозлило, как парой фраз этот мелкий говнюк будто разграничил все на мир таких, как я, и таких, как они с Владой. Я уставился на женщину, ожидая, что скажет, и встретил открытый, хоть и немного задумчивый взгляд.
— Антон очень старается, — уверенно ответила она и улыбнулась, моментально и с легкостью стирая эту нарочито проведенную Гудвином грань. — Почему ты Гудвин?
Мальчишка цинично рассмеялся и поджал под себя ноги, не обращая внимания на то, что подошвы кроссовок шаркают по дорогой коже обивки.
— Потому что я волшебник, который может для каждого создать в пробирке его личную эссенцию счастья, — довольно сообщил он.
— Но ведь это не счастье, а только его иллюзия, — грустно покачала головой Влада. — Обман.
— Так за иллюзию мне и платят, — безразлично пожал плечами парень. — Если у кого-то есть бабки, и он считает, что это основа жизни и на них все можно купить, то это они обманывают себя. Они не хотят заставлять работать свою душу, не хотят ничего реального, потому что это сложно и нельзя получить, просто заплатив энную сумму. Им нужен волшебный порошок, стирающий их одиночество, заставляющий окружающих их любить, пусть не по-настоящему и на время. А я лишь продаю востребованный товар.
— Который их рано или поздно убьет. — То, что Влада "включила" свой дар, я понял, когда Гудвин дернулся всем телом и подался вперед, а потом затряс головой, как мокрая собака.