— Что, не хотите отвечать? — не сдерживаясь, бросил женщине в спину.
— А вы и правда нуждаетесь в ответе, господин Чудинов? — не оборачиваясь, ровно спросила она.
— Антон, и можно на "ты". Что, боитесь, раскрою ваши секреты и отниму хлеб с маслом? — На это она покачала головой, и мне даже показалось, что она почти улыбнулась.
— Отнимайте на здоровье. И я никогда не готовлюсь. Пары, как вы выразились, туманных фраз и так бывает достаточно. — От моего предложения перейти на "ты" явно отказались, подчеркивая дистанцию. Это неожиданно задело, хотя и сам не понял, на хрена вообще это предложил. Как будто мне не пофиг.
— Материалы дела будете изучать? — спросил, когда вошли в длинный обшарпанный коридор с щербатой плиткой на полу.
— А это единственное дело, над которым вы работаете?
— Нет. Просто оно приоритетное. Есть еще два убийства. Грабеж и бытовуха. После обеда опрашиваю по одному из них двух свидетелей. Желаете присутствовать?
— Если вас это не слишком напрягает, то да, — со вздохом ответила женщина, однако ни малейшего энтузиазма в ее голосе не было.
— Если и напрягает, у меня будто есть выбор, — недовольно проворчал я, обгоняя и толкая перед ней дверь кабинета.
— Не у вас одного, — едва слышно ответила она.
— Ой, Антоха, — Серега Фетисов скалился навстречу нам, точно так же, как недавно в кабинете начальства, и при этом его глаза метались от меня к госпоже Владе и обратно. — А я тут к вам чайку попить заскочил.
— А у тебя что, чайник навернулся, или весь чай на чифирь для подследственных перевели? — пробурчал я недовольно.
— Эй, ты чего такой сегодня злой? Что, неужто самому Чуду ночью не обломилось? — чрезмерно жизнерадостно похлопал меня по плечу коллега и многозначительно подмигнул. Что за дурацкое поведение и гримасы, как у ушибленного нервным тиком? Сегодня что, все, мать их, сговорились доставать меня любыми доступными средствами и странным поведением?
— Не обломиться может только неудачникам или вот таким, как ты, женатикам, когда у их баб… пардон, женщин ПМС или просто хреновое настроение. А мне всегда обламывается, когда мне это нужно. В этом плюс открытых отношений и полной свободы, братец, — выражение лица Сереги тут же из оптимистично-ехидного стало кислым. Может, и не очень честно тыкать его в то, что я знаю о его проблемах с женой, но не хрен было так на планерке радоваться, да и вообще… какого он приперся-то?
— Эм-м-м, госпожа Владислава, как вам первое впечатление от нашего отдела в целом и от работы с Антоном в частности? — моментально свернул тему Фетисов, галантно подвигая женщине стул.
Ой, вы посмотрите, что за тон и какие мы все из себя вежливые. С чего бы это вдруг?
— Сложно делать какие-то выводы за столь короткий срок, — ее ответ казался доброжелательным, но на самом деле был, скорее уж, безразличным. — Но мне нравится, что Антон максимально быстро старается ввести меня в курс дела.
Типа, подколола? И надо же, вот я и Антон оказывается?
— Ну, я же понимаю, как мне повезло заполучить такую помощницу, как ты, Влада, — нахально поддержал ее тон.
— А вы уже, смотрю, на "ты"? — Серега выглядел так, словно ему на любимую мозоль наступили. Ожидал, что я буду ходить недовольный всем миром, а вы будете являться и глумиться над моим невезением? А вот хрен вам.
— А чего затягивать-то? — оскалился, изображая гостеприимного хозяина и припоминая его улыбку от уха до уха утром, от которой сейчас почему-то не осталось и следа. — Так что, по чаю? Влада, тебе какой?
— Да ты знаешь, у меня дела, так что, может, вечером увидимся? — пробормотал Серега, теперь уже совершенно бесцеремонно рассматривая с головы до ног Владиславу так пристально, будто вообще впервые женщину увидел, и меня это снова раздражало. Он что, надеется у нее третий глаз засечь или пальцы считает, нет ли лишних? — Как ты по поводу пива?
Очень смешно, тем более что его женушка этого терпеть не может, и совместные посиделки случаются у нас с ним еще реже, чем мои мифические выходные.
— Ага, этим вечером или тем, когда у тебя окошко вдруг образуется, — не стесняясь, подколол я.
— А вы, госпожа Владислава, как насчет пойти после работы в бар и познакомиться поближе с теми, с кем предстоит работать? — неожиданно переключился он на женщину и снова сушил зубы в широчайшей улыбке. Мля, да что ж ты так стараешься-то, болезный?
Серега стрелял на меня глазами, и я тут же все прочитал в них. Так вот оно зачем и сам визит. Ясно, задумали нечто вроде вписки.
— Она будет работать со мной, так на какой ей пить с вами? — недовольно возразил я раньше, чем решил не вмешиваться.
Новый взгляд, уже откровенно вынуждающий поддержать его, и я понял, что, очевидно, замыслили они не просто вписку, а что-то не совсем хорошее. Наверняка решили так помочь выжить дамочку из нашего отдела. В принципе, я только за то, чтобы от нее избавиться, но поежился, памятуя, каким жестоким розыгрышам подвергался вначале, и это при том, что меня приняли вполне благосклонно. А что же богатое воображение моих коллег может родить в попытке по-настоящему обидеть и задеть? С одной стороны, не пофиг ли мне, а с другой, как-то это хреново и причиняет мне внутренний дискомфорт. Нет, я как-нибудь уж сам с ней разберусь, без их креативной помощи. Уверен, что она и так по работе достаточно облажается, а упаивать и потом выставлять в неприглядном свете, забавляясь от души, это аттракционы чисто для нас, толстокожих мужиков.
— Не думаю, что у Влады будет время на хождение по барам, Серега. Ей еще нужно в дела вникнуть, и как можно быстрее, — Серега нахмурился, намекая, что я дебил и все испортил, но я покачал головой и кивнул ему на выход.
— Антон прав, — поддержала меня госпожа экстрасенс. — У меня не будет времени, и к тому же я совсем не тот человек, с кем вам будет хоть сколько-нибудь интересно.
Серега попрощался и на выходе помахал мне рукой, прося выйти.
Мы отошли от дверей кабинета, и он резко развернулся, глядя на меня почти зло.
— Ты что, совсем тупой, Чудо? — прошипел он. — Мы с мужиками уже придумали, как ее сбагрить по-быстрому за несоответствующее поведение, а ты, придурок, тормозишь.
— Он решил ее сначала поиметь, а потом уже спровадить, — вякнул неожиданно появившийся из-за спины Володька Палкин. — Че, Чудо, ты у нас настолько всеядный, что даже на таких убогих ведешься, или сильно захотелось разнообразия в постели? Будете этот… тантрический секс практиковать? Или еще какую-нибудь мистическо-извращенскую херню?
Он говорил достаточно громко, чтобы его можно было услышать не только в моем кабинете, но и на втором этаже, и потом оглушительно заржал, явно восхищенный собственным охеренным остроумием.
Терпеть не могу этого быдловатого идиота. С его интеллектом и скотскими манерами ему не в органах работать, а с гопниками по подворотням отираться. Мы, конечно, все тут не образец для подражания с холодной головой и горячим сердцем, да и руки не всегда чистыми сохранить удается, но вот почему держат еще таких, как он, честно не понимаю.
— Я, Палкин, не всеядный, а справедливый, и почти все женщины для меня одинаково прекрасны, — закипел моментально, да так, что сдерживаться уже было не вариант. — А всеядный у нас ты, учитывая, что вечерами шлюх с улиц тащишь к себе в кабинет под видом задержания и трахаешь их там. И еще к тому же жалкий, потому что соглашаются они дать, только если ты их шантажируешь. Брезгуют, плюются потом, но соглашаются.
Володька сделал пару шагов, набычиваясь и краснея почти мгновенно.
— Да я тебя, суку… — зарычал он, но натолкнулся на мой прямой взгляд, умоляющий только дать повод, и осекся.
— Эй, мужики, вы охренели, что ли? — встал между нами Серега. — Мы на работе, мать вашу. Хотите оба схлопотать от шефа?
— Это он охренел, — огрызнулся Палкин, но отступил. — Возомнил о себе… Гений сыска, мля, лучший оперативник и жеребец долбаный. Урод. Это бабы от тебя в восторге, Чудо ты гребаное, а мужики, знаешь ли, навалять могут и твою корону на жопу натянуть.
— Мужики-то, может, и могут. А вот единственный способ, каким ты мне можешь навалять, — это собрать толпу таких же одноклеточных гопников-неудачников, как сам, или в темном переулке исподтишка кирпичом по башке шарахнуть, а потом попинать и свалить, пока не очнусь, — презрительно ответил я, и Палкин ретировался, предварительно смело послав меня издали.