– Вот оно что, не ошиблась, значит, – пробормотал я себе под нос. Прямо не мадам Сысоева, а долбаная шкатулка Пандоры. Хотя не сказать, чтобы меня это прямо-таки поразило после стольких лет работы в убойном.

– Что говоришь? – не расслышал моего бубнения Стас.

– Я про магарыч! Скажи, когда и где! – поменял я тему.

– Да разберемся! Документы я подготовил и дежурному оставил, так что можешь прямо с утра и действовать. Все я отключаюсь, пока не высплюсь!

– Везет же некоторым выспаться! Спасибо за оперативность, Стас!

Когда оказался наконец в кабинете, то и Василий, и госпожа Влада были уже там. Если честно, в первый момент я ее просто не узнал и, увидев высокую, стоящую спиной к двери, изящную девушку, подумал, что у Василия в кои-то веки завелась подруга, которая и решила взглянуть, где он обретается большую часть своего времени. Но когда Влада оглянулась через плечо, встречаясь со мной глазами, ощутил этот уже знакомый эффект, будто ты с разгону влетаешь в тоннель, по которому несется густой, как ртуть, поток чужой, обжигающе холодной энергии, и моментально в кожу повсюду вгрызаются разряды ледяного электричества. Я уже даже задержал дыхание, ожидая, как и в первый раз, вторжения этого стылого знания о потустороннем в свой мозг, но его не последовало.

– Доброе утро… – Влада замешкалась на секунду, будто взвешивая следующее действие, и уголок ее рта приподнялся едва заметно, выдавая лишь бледный намек на улыбку. – Антон.

Так, словно по мне мазнуло леденящим прикосновением, и тут же оно улетучилось, оставляя меня странным образом разочарованным. Вроде как готовился сигануть в прорубь, весь собрался для борьбы, а оказалось, что лето, и вода как парное молоко. Никакого шока и противостояния, просто плотное ощущение ее присутствия в одном со мной пространстве. Интересно, Василий уже проболтался ей о найденном ноже, несмотря на мой запрет, и поэтому она выглядит менее мрачной, чем вчера? Прищурившись, несколько секунд поддерживал контакт наших взглядов, высматривая бесконечную черноту, что видел уже дважды, но находил только бархатную насыщенность шоколадно-коричневого. Ни тепла, ни холода, просто цвет, завораживающий своей насыщенностью. Никак не представлялось возможным понять, торжествует ли Влада, даже если уже в курсе о вчерашнем, или ей глубоко плевать.

В отчетах, как и требовало начальство, о ней я не напишу ни полсловечка. Все мы с Василием, гениальные сыщики и неутомимые работяги. Чувствовал себя от этого паршиво, но с другой стороны, ну как я должен был все отразить в официальном документе? Типа, госпожа супервумен Влада при помощи своего рентгеновского или какого там еще зрения разглядела за невинным обликом мадам Сысоевой жестокую стерву и чуть ли не хладнокровную серийную убийцу, которой до сих пор все сходило с рук? Хватает и того, что оба моих главных свидетеля – алкаши горемычные. Огромная удача, что Стасу удалось выделить хоть один годный отпечаток, потому как таких свидетелей любой сколько-нибудь толковый адвокат в суде порвет как тузик грелку.

Прервав свои бесполезные изыскания на поприще чтения мыслей по взгляду, я позволил себе краткое рассматривание госпожи экстрасенс. Сегодня Влада была одета в простую белую футболку и светлые джинсы, которые немного скрадывали ее худобу, пока глаз не натыкался на торчащие углы ключиц и плеч. Блин, прямо мечта нынешних модельеров, предпочитающих чистой воды вешалок, особенно если учесть тот факт, что без обвисшего до колен мешковатого свитера стала очевидна и длина ее ног. А еще, даже если бы я прямо сейчас взял бы и выколол себе глаза, вычеркнуть из памяти удивительные пропорции и гармонию всего ее тела я уже не смог бы. Можете пнуть меня за то, что никакая одежда на женщине не являлась препятствием для моего разума, чтобы абсолютно точно знать, какой она будет без нее. И то, какой я увидел Владу… черт, вот прям вообще сейчас такие мысли неуместны! Резко опустив глаза, увидел на ногах у нее нисколько не элегантные и не похоже, что новые и модные, но, однако, крепкие и явно теплые ботинки и опять удивился странному чувству удовлетворения от этого несущественного факта. Но задавать себе риторический вопрос, какого черта для меня это имеет значения, уже не стал.

– Утра, Владислава! – каркнул в ответ и стал обходить, чтобы добраться до своего стола.

– Будете кофе и бутерброды? – Она жестом указала на стол, на котором уже были расставлены в кои-то веки отмытые до блеска от налета чашки и тарелка с едой. Дома я, провалявшись лишние десять минут, даже не закинулся хоть чем-то, и при виде аккуратно нарезанного хлеба, колбасы и сыра мой желудок предательски взвыл, так что становиться в гордую позу, изображая, что жратвой меня не купишь, не имело смысла. Поэтому я только буркнул «спасибо» и кивнул, усаживаясь. Ели молча, и я себя то и дело ловил на том, как слежу за движениями ее изящных кистей. Пришла дурацкая мысль, что ей даже не нужно создавать вокруг себя нарочитый антураж и обвешиваться всякими устрашающими перстнями-амулетами, сидеть в темной комнате, полной свечей и всякого околоволшебного хлама, вещать дурацким замогильным голосом и делать загадочные пассы руками. Каждое легкое движение этих длинных, тонких, почти полупрозрачных пальцев и так воспринималось как ненавязчивое плетение мистической вязи. И, похоже, главным эффектом от этого предполагаемого волшебного действа было то, что я совершенно, вот абсолютно расслабился, как будто завтракать в обществе Влады и Василия было некой обычной и даже привычной вещью. В том смысле, что перестаешь ощущать дискомфорт и анализировать каждую секунду, что делают окружающие и как они видят то, что делаешь ты.

– Какие планы на сегодня? – разрушил момент своим нетерпением мой рыжий помощник.

Я молча зыркнул на него, продолжая жевать.

– Поеду за ордером в прокуратуру, потом навестить Гомона и еще заскочу к профессору показать фото последних вырезаний по телу, – нехотя пробурчал я.

– А что, сегодня Сысоеву задерживать не будем? – Вот же язык у кого-то как помело.

Я краем глаза следил за реакцией Влады. Но она будто и не слышала сказанного Василием. Так, словно до подтверждения факта собственной правоты ей вообще не было никакого дела.

– А чего нам за ней сегодня-то переться? Куда она уже денется? Завтра прямо во время допроса и предъявим ордер, типа, сюрприз будет, – хмыкнул, вытирая руки и отряхивая брюки.

– Она беременная, могут же и выпустить до суда, счесть смягчающим и все такое, – вздохнул Василий.

– Ну, это как бы уже не нашего ума дела, Васек. Наше состоит в сборе максимально доказательной железобетонной базы, а дальше это уже пусть прокурор с адвокатом бодаются, а судья решает.

Я поднялся и глянул на безмолвно следящую за нашей беседой Владу.

– Спасибо за завтрак! Владислава, вам как бы придется весь день таскаться со мной. Невзирая на то, есть ли у нас желание, мы приклеены друг к другу на ближайшее время! – Я бы и хотел, чтобы это звучало раздраженно или язвительно, но ничего неприятного в мысли о том, что мне придется проводить с этой женщиной большую часть своего времени, для меня не было. Даже скорее наоборот. У меня она вызывала любопытство. Может, я и не собираюсь верить полностью в ее возможности, но задать свои стопятьсот вопросов определенно планировал. Может, в процессе и пойму, как это все работает.

– Васек, ты свяжись с коллегами из города, откуда родом Сысоева, и постарайся выяснить, как она добиралась сюда и как возвращалась, потому как вряд ли на автобусе, а машины у нее вроде как нет. Весьма сомнительно, что она сама об этом охотно поведает, а это важный пункт в построении всей схемы. В общем, прояви смекалку, ты это можешь, – отдавал я указания, наблюдая, как Влада надевала короткую дутую куртку, какие были весьма модными лет эдак пять-шесть назад, и чисто машинально отмечая, что вся ее одежда была довольно качественной и даже дорогой, но вот из моды уже вышла. Ладно, на эту тему потом подумаю.

– Поехали! – скомандовал, открывая для нее дверь кабинета.

ГЛАВА 32

На ведомственной парковке я нарочно притормозил, пропуская Владу вперед и внимательно за ней наблюдая. Глупость, признаю, но ничего не мог с собой поделать. Пройдя несколько шагов, женщина остановилась, озираясь. Я же продолжал мешкать, и не думая указывать ей направление.

– Антон, если вы ожидаете, что я как-то по волшебству догадаюсь, какая из машин ваша, то напрасно, – обернувшись, сказала она.