Дом мафиози? Я так и видела этот серый мрачный монолит советских времен.
Обстановка внутри — буйство безвкусных вещей, выбор которых был продиктован лишь их стоимостью. А Ковалев… я представила себе огромного бугая в спортивном костюме, увешанного таким количеством золотых цепей, что они придавали его шее сходство с колышком для метания колец. Наверняка в его имении содержатся белые тигры, а унитазы инкрустированы бриллиантами.
Тьфу. Я нахмурилась, глядя на Севастьяна.
— То, что ты заставил меня сесть в самолет — изначально входило в план?
Он покачал головой.
— Значит, если бы эти плохие парни не направились в Штаты, ты бы так и продолжал следить за мной издалека?
— Я бы оставался на месте — охраняя тебя — пока твой отец не приехал бы сюда с тобой познакомиться.
— Если ты был моим единственным телохранителем, то когда же ты спал?
— Когда у тебя были занятия в университете или смены на работе. Когда я знал, что вокруг тебя какое-то время будут находиться люди.
Это означало, что спал он ещё меньше, чем я.
Он наклонил голову.
— Отосплюсь на том свете, не так ли?
Будто мои мысли.
— Ковалев слишком много на тебя взвалил. — Я не могла представить, каково это — держать в руках жизнь другого человека.
— Я сделаю все, что он мне прикажет.
— Такая преданность распространена в вашей… организации?
— Он был мне как отец практически с самого детства. Я обязан ему жизнью, — и по тону Севастьяна я поняла, что больше никаких комментариев не последует.
— Тогда ты в каком-то смысле мой брат, правда, значительно старше.
Русский вновь скривился. Это замечание ему совсем не понравилось.
— Я старше тебя всего на семь лет.
От этой информации я отмахнулась.
— А моя мать…?
— Эту историю должен рассказать Ковалев.
— По крайней мере, скажи, жива ли она?
В глазах Севастьяна я заметила проблеск сожаления. Предположив худшее, я почувствовала резкую боль утраты. После стольких лет догадок… Теперь было ясно, что я никогда не встречу её, никогда не смогу заговорить.
Сдерживая слезы, я спросила:
— У меня есть братья или сестры?
— Нет.
— Бабушки и дедушки? — Родители были уже в возрасте, когда удочерили меня, и мои бабушка и дедушка скончались, когда я была ещё ребенком.
Он покачал головой:
— Только твой отец и дальний родственник, с которым ты тоже познакомишься.
Он поднялся и подошел к мраморной барной стойке в центре салона. С нажатием кнопки сдвинувшаяся панель открыла уставленный разными бутылками бар с полным комплектом стаканов и фужеров. Он наполнил два хрустальных бокала разными напитками. Водку со льдом себе и — холодный Спрайт мне?
— А теплого молока нет? — я приняла бокал и угрюмо выпила содержимое, потому что было действительно вкусно.
Вернувшись на место, он провел пальцами по краю бокала, но так и не сделал ни глотка. Напиток, как и тогда, в баре, остался нетронутым.
— У меня нет твоей любимой текилы.
— Любимой? Я пью всё, чем меня угощают. Сама я вынуждена экономить.
Мои слова его позабавили?
— Больше тебе не придется экономить, уверяю тебя.
Он считал, что я начну тратить семейные грязные деньги. Вспомнив, в каком положении нахожусь, я сказала:
— Едва ли двое незнакомых мужчин смогут причинить мне вред.
— Их цель — родственники. Когда Ковалев только вступил в Братву, их кодексом запрещалось иметь семью, иметь хоть кого-то близкого, за исключением членов братства, поскольку семья — это слабость, которую могут использовать враги.
Пока я пыталась представить себе этот жестокий мир, Севастьян продолжал:
— Вот почему Ковалев отослал прочь твою мать. Он не знал, что она была беременна. Не знал, пока ты не начала свои поиски.
— Ты сказал, что наши ДНК совпали. Но почему его ДНК была в открытом доступе?
— Раньше уже появлялись девушки, заявляющие, что Ковалев — их отец. Изначально я приехал в Небраску как раз выяснить, не является ли всё это мошенничеством, — уставившись в свой бокал, Севастьян произнес, — до тебя Ковалев никогда не хотел, чтобы информация подтвердилась.
— Почему?
Севастьян вновь посмотрел на меня.
— Все предыдущие были лживыми охотницами за наживой, хладнокровными и вечно безработными. А ты пахала на трех работах, одновременно с отличием оканчивая магистратуру. Ты даже учила русский. Ты хотела его найти, но не для какой-то конкретной цели. По крайней мере, не ради денег. — В голосе Севастьяна сквозило… восхищение?
Эта мысль меня согрела. Пока я не вспомнила, что эта ДНК связывала меня с бандитом.
— Анализ мог быть ошибочным. Какая-то опечатка или что-то в таком духе.
Севастьян поднес бокал к губам лишь затем, чтобы вновь опустить.
— Налицо твое сходство с его матерью.
Я была похожа на бабушку. Я обнаружила, что смягчаюсь, но не настолько, чтобы позабыть обо всех сомнениях.
— Так чем же занимается мой отец? В преступном смысле. Доставка девочек? Оружие и наркотики?
Взгляд Севастьяна говорил о том, что мои вопросы — просто верх нелепости.
— Большая часть его бизнеса связана с недвижимостью и строительством. Также он выступает посредником между бандами и за деньги обеспечивает защиту бизнеса. Стимулирует торговлю, шантажируя политиков. Ни девочек, ни оружия, ни наркотиков. Частично в этом и есть причина текущего конфликта — он не приемлет ничего подобного на своей территории.
— Потому что это снизит стоимость его недвижимости?
Севастьян явно пытался сохранять терпение.
— Потому что это понизит уровень жизни тех, кто находится под его защитой.
Удивительно.
— Ладно, может, он и правда не дьявольский усатый злодей. Но я всё равно не хочу в это ввязываться. Я всего лишь хочу закончить обучение и начать карьеру.
С дипломом по истории на руках. Хотя я не особенно стремилась становиться профессором или писателем. Может, я собиралась закончить образование лишь потому, что это было путем наименьшего сопротивления?
— Ты думаешь, отец стремился вырвать тебя из привычной жизни? Это все по вине Зиронова. Если бы не он, ты бы сейчас мирно дремала в своей кроватке.
— Мой детектив? Что он сделал?
Стакан снова приблизился к губам, но Севастьян вновь опустил руку.
— Это жадное ничтожество требовал с Ковалева денег за сохранение тайны. Но мы узнали, что он уже сообщил нашим врагам о твоем существовании, собираясь продать им информацию о твоем местонахождении. Он умышленно подверг тебя риску.
Я сглотнула.
— Что ты сделал с Зироновым?
Взгляд Севастьяна стал холодным.
— Он заполучил твое доверие — и твои с таким трудом заработанные деньги — а потом твоей кровью шантажировал vora. Он поставил под угрозу жизнь, которую я поклялся защищать. Скажи, Натали, разве его не стоило наказать за причиненный ущерб — и избежать проблем от него в дальнейшем?
Намек я поняла. Севастьян устранил Зиронова. Настоящий боевик. Профессиональный киллер.
Встретившись со мной взглядом, Севастьян сказал:
— Пойми, девочка, всё, что будет тебе угрожать, будет мной уничтожено. Безжалостно.
Я спросила себя, сколько ещё людей убил Севастьян. И почему я до сих пор не могу заставить себя его бояться. Вместо этого я обнаружила, что чувствую себя… защищенной.
— Зиронов повинен в том, что твоя жизнь в опасности, но тебе этого недостаточно, — он устало выдохнул. Жду — не дождусь услышать твою американскую моральную отповедь.
И я пыталась что-то такое придумать. Но Зиронов связался с бандой головорезов, собираясь заработать на моей мечте найти родных. Я доверила ему конфиденциальную информацию, которую тот выдал, зная, что это поставит под угрозу мою жизнь.
Так что я пожала плечами.
— Do svidaniya, Зиронов.
Взгляд Севастьяна скользнул по моему лицу. Наблюдательный, сосредоточенный. Уголок его сексуального рта изогнулся.
От этой полуулыбки мое сердце пустилось вскачь. Если он когда-нибудь улыбнется по-настоящему, то у меня, наверное, будет инфаркт. Подавив желание обмахнуть лицо руками, я спросила: