Ульяна Гринь - Профессионально беременна

— Прости, что так получилось. Я буду очень занят в ближайшее время, золотце, но ты не думай, мы обязательно встретимся, договорились?

— Конечно, дорогой, я все понимаю, — прижавшись к нему в последний раз, вдохнула запах мужского одеколона — сладкий, чуть восточный. — Прими мои соболезнования, твой отец был незаурядной личностью.

— Да, — усмехнулся Данила. — Был…

— Позвони мне, — я сунула ему в руку визитку, с трудом оторвалась от его тела и выскользнула за дверь. Данила крикнул вслед:

— Подожди, Костя тебя подвезет!

— Я вызову такси, — ответила не оборачиваясь. Бегом, Евка, бегом! Пока сердце не приказало остаться…

Ясным солнечным утром я сидела на террасе кафе яхтклуба и смотрела на одного из своих новых знакомых — богатенького мажора Сашу, который занимался оснасткой своей яхты. Время от времени он поднимал голову от канатов и махал мне рукой. Хороший мальчик, богатый и не жадный. Если все и дальше сложится так удачно, сегодня можно будет приступать к обольщению и соблазнению. Пока я держусь немного на расстоянии — шаг вперед, шаг назад. Хотя зайчик Саша уже пытался затащить меня в постель.

Мне принесли молочный улун, и я с наслаждением вдохнула сладкий терпковатый запах…

И почувствовала, как внутренности выворачиваются наизнанку!

Ох!

— Туалет? — вопросительно булькнула официанту. Тот указал на бар:

— У стойки за шторкой!

Успею — не успею?

Успела.

Стоя над унитазом и пытаясь не излить из себя желудок целиком, я рыдала. Ну конечно! Как только Саша пригласил меня кататься на яхте, мне надо было отравиться… Но невозможно же блевать от запаха, да и живот не болит! Вообще ничего не болит!

Я выпрямилась, вытирая рот полотенцем, и глянула на себя в зеркало. Бледная, как смерть… Огромные серые глаза. А в них страх.

Сколько раз я изображала этот симптом. Сколько раз инсценировала звуки в туалетах. Сколько раз отказывалась от любимых блюд нарочно. И вот пожалуйста. Это случилось со мной взаправду.

Я беременна, милый!

Профессионально. По-настоящему.

Утром следующего дня я сидела на унитазе в ванной комнате гостиницы и, положив подбородок на руки, смотрела на пять тестов на беременность, разложенных в рядок на раковине. Все пять были с двумя полосками. Теперь я сама могу продавать положительные тесты, как когда-то покупала их. А вот другая проблема — что мне со всем этим делать. Не с тестами, конечно, с беременностью. Конечно, можно переспать с Сашей и через пару недель объявить, что он будет папочкой. А можно позвонить Даниле.

Нет, Даниле звонить не надо. Три недели прошло, он не удосужился меня набрать, поэтому пошел он в пешее эротическое! Я стрясу денег с Сашеньки и сделаю аборт. А потом — за границу. Ибо нефиг.

Из комнаты послышалась требовательная трель смартфона. Я вскочила и нервным движением сбросила все пять тестов в мусорное ведро. Потом свежий куплю и Саше предъявлю. Схватила телефон с покрывала и шумно выдохнула, ответила на вызов:

— Саша? Привет! Куда я подевалась? Прости, вчера мне необходимо было очень срочно уехать… Завтра? Конечно, увидимся завтра, без проблем, Саш!

Отключившись, я раздраженно бросила телефон на кровать. Даже не знаю, как я смогу пойти с парнем завтра в клуб, если меня мутит от запаха чая… Да и вообще. В клуб… Пошло и избито. Уж лучше на яхте покататься, но меня скрутит морская болезнь, к гадалке не ходи! Поэтому придется снова привыкать к налаженной и проверенной банальности.

Желудок снова сдавил спазм. Есть хочется — ужас! А только представлю что-нибудь вкусное, сразу тянет к толчку, как магнитом. Так я долго не протяну, надо окучивать Сашку побыстрее. Может, встретиться уже сегодня? И после клуба согласиться поехать к нему домой?

Я задумчиво повертела в руках телефон, и он внезапно зазвонил — чуть не выронила! Поймав, глянула на экран и пожала плечами — неизвестный номер. Ответила:

— Слушаю.

— Ева, — выдохнули на другом конце связи. — Прости, что долго не звонил. Ты можешь приехать?

Поджав губы, я покачала головой. Нет, ну какая наглость! Он долго не звонил… Долго. Он не звонил целую вечность, а теперь просит приехать! Настоящий хищник! Только с ним мне ничего не светит, а поэтому я могу спокойно отшить его.

— Данила, зайчик! Ты не звонил три недели! У меня другие планы, извини…

— Ты нужна мне, Ева. Я действительно не мог тебе позвонить.

Его бархатный голос заставил мое сердце екнуть. Внутри все словно заполнилось жарким густым туманом, который все прибывал и прибывал, пока не дошел до головы. И не размягчил мне мозг, ибо только этим можно было объяснить мой ответ:

— Хорошо, я приеду. Ты где?

— Дома.

— В котором из домов, Беркутов?

— На Крестовском острове. Я пошлю за тобой Костю, скажи, где ты?

Назвала ему адрес гостиницы. Потом, помолчав, спросила:

— Почему ты не мог позвонить?

— Я сидел в СИЗО, — просто ответил Данила. — Приезжай, я тебе все расскажу.

Ух ты! Ничего себе! Похоже, дело Алексея Павловича, упокой господь его душу, еще не решилось. Неужели Данилу обвиняют в убийстве отца? Но ведь я сказала тогда оперу, что мы были вместе всю ночь. Им показалось это недостаточным? Ладно, все выясним.

— Я приеду, — сказала коротко и сбросила звонок.

Костя позвонил через пятнадцать минут:

— Добрый день, Ева, к сожалению, не знаю вашего отчества. Я жду вас на выходе из гостиницы.

— Отчества не надо, — буркнула, запихивая в сумочку три пакетика бумажных салфеток. — Спускаюсь.

Трех пакетиков должно хватить. Если я буду постоянно блевать… Ладно, не надо о печальном. Посижу у Данилы немного, а потом поеду сразу сдам анализы для аборта. Не стоит ждать — чем позже, тем больше рисков.

Костя дежурно улыбнулся, когда я появилась на крыльце гостиницы, и подал мне руку со словами:

— Все же хотелось узнать ваше отчество.

— Станиславовна. И не надо меня за ручку вести, Костя.

— Ева Станиславовна, у вас такие каблуки, что у меня сердце замирает, когда вы на них по лестнице спускаетесь, — признался парень. — А мне Данила Алексеевич велел вас доставить в лучшем виде.

— Да? Серьезно?

— Абсолютно серьезно, — подтвердил Костя. — Прошу.

Он распахнул передо мной дверцу Пука и помог забраться внутрь. Я села, покачав головой:

— Не надо меня опекать, я же не старуха и не смертельно больная!

— Тьфу-тьфу-тьфу, — испуганным тоном ответил Костя, садясь за руль. — Не надо о таком, слова материальны.

— Глупости, — отрезала я. — Поехали.

Дорога заняла у нас совсем немного времени, и через все те же пятнадцать минут мы проделали уже отрепетированные телодвижения в обратном порядке. Меня высадили из машины и проводили до крыльца. Костя даже в дверь сам позвонил. Дверь открыл Данила, и я шагнула к нему, поцеловала, бросила:

— Ну привет, если ты не слишком занят.

— Я не занят, — пробормотал он, обнимая меня и прижимая к себе так крепко, как только мог. — Пошли, сядем и поговорим.

— Сядем, — согласилась я, чувствуя, как тело реагирует на объятья неконтролируемым ознобом. — Поговорим. Это хорошо, что тебя выпустили. Если выпустили — значит, ты невиновен!

— Ничего это не значит, кроме того, что мой адвокат внес залог, — усмехнулся Данила, увлекая меня к дивану в гостиной. — Потому что на меня надели… Во!

Он поддернул штанину на левой ноге, и я увидела закрепленный на щиколотке браслет, похожий на часы без циферблата. Ничего себе!

— Поздравляю, — фыркнула, чтобы не начать жалеть Беркута. — Значит, ты привязан к дому и не можешь выйти?

— Да. Я даже звонить могу не всем. Для звонка тебе пришлось получить специальное разрешение.

— А ничего что я свидетель? Меня с тобой на пару не упекут в тюрьму за то, что я пришла?

— Не упекут.

Мы сели. На столике уже был сервирован чай с какими-то сладостями, но я постаралась сесть подальше от подноса. Не хватало еще, чтобы меня вырвало прямо на дорогой персидский ковер!

— Так значит тебя обвиняют в убийстве? — начала я светскую беседу.