Ульяна Гринь - Профессионально беременна

— Потому что Костик не умеет. Научите мальчика, а то женится, пошлет его жена на рынок выбирать свинину для харчо, а он купит какое-нибудь филе!

— А что нужно для харчо?

— Конечно же, грудинка с косточкой! Но без жира!

— Хорошо.

— А еще надо купить кинзу, острый зеленый перец и тархун!

— Тархун? Его еще делают?

— Не напиток, Евочка! Приправу! Желательно свежую!

— Боже… Может, лучше русскую народную?

— Поздно, Евочка! — дядя Рома злорадно ухмыльнулся и протянул мне список покупок, написанный твердым четким почерком. — Все это мне нужно не позднее двух часов пополудни. Так что хватайте Костика и мчитесь на рынок.

— Где я найду свежий тархун?!

— Внизу адрес маленького магазинчика, где всегда есть свежие приправы. Поторопитесь, Евочка!

Евочка поторопилась. Но, если говорить честно, Евочка просто сбежала. Выбирать мясо на базаре под охраной Кости было веселее, чем ждать, чем закончится разговор Данилы с Тимофеем. Мне все надоело, не хочу больше никого воспитывать, не хочу быть опорой и поддержкой! Хочу быть беременной женщиной и заниматься исключительно ноготочками, планированием домашних дел и поглощением сладостей.

На рынке я ощутила себя самой настоящей восточной принцессой, только без паранджи. Костя вел меня по рядам, и все расступались перед моим водителем. Мне понравилось. Как такое может не понравиться? Никто не толкает, не пинает, нет опасности потерять сумочку!

Мясо я выбирала придирчиво. Помнила, как мама торговалась и просила показать то этот кусок, то тот, то опять первый, а нет, лучше вон тот, что подальше лежит! Умучивать продавцов я не стала, но купила объективно лучший кусок на всем рынке. За такой кусок просто гордость брала. Но гордиться я не стала. Мы пошли дальше по списку дяди Ромы и справились за час, как взрослые! Потом Костя отвез меня по адресу, где в маленьком, действительно крошечном магазинчике в одно окно восхитительно пахло специями и травами. Хозяин — бородатый восточного вида мужчинка в тюрбане — с радостью выбрал нам свежий тархун, кинзу, а еще посоветовал купить загадочную травку под название «иссоп», когда узнал, что все это для харчо.

В общем, затарились мы по полной и теперь неторопливо шли к припаркованной в сотне метрах машине, когда я услышала радостное:

— Ева!

Обернувшись, я удивилась:

— Даша? А ты что тут делаешь?

— Иду в фитнес-клуб, пошли со мной?

Даша деловито осмотрела наши покупки и махнула рукой:

— Костя, ты пока отвези все это домой, вернешься за Евой после.

Водитель посмотрел на меня. Я посмотрела на Дашу. Даша улыбнулась, как мне показалось, жалобно. Я пожала плечами:

— Да, Костя, езжай. Я пока тут фитнесом займусь.

— Каким фитнесом, Ева Станиславовна? — не выдержал Костя. — Да меня Данила Алексеевич убьет!

— Евочка пошутила, — быстро сказала Даша. — Мы посидим в кафетерии. Пошли, Ева.

Посидеть в кафетерии — значит выпить низкоуглеводный смузи и потрепать языками о тех, кого заметишь в этом самом клубе. Дашино любимое занятие. Но поскольку она еще страдала от разрыва с обожаемым Семеном, я легко согласилась. Мне не жалко поддержать Дашку. Тем более, что Катя исчезла с горизонта, решив, наверное, больше не общаться с неродной семьей.

— Пошли, — согласилась я. — Костя, как продукты отвезешь, возвращайся к клубу и жди меня там.

Водитель помялся, но все же послушался. Наверное, Данила еще не отменил приказ сопровождать меня повсюду. Хотя уже давно пора: Тома в СИЗО, а других опасностей для меня нет. Да и с Дашкой я, в дорогом фитнес-клубе, где охрана на входе и все такое…

Мы устроились в уютном зальчике кафетерии, заказали официантке два черничных смузи, и Даша возбужденно сказала мне:

— Я тебе кое-кого покажу, только ты сразу не фукай и не ругайся. Договорились?

— Ты нашла себе нового жениха? — с любопытством спросила я, оглядывая зал. Мужчин в нем было раз два и обчелся, поэтому я кивнула на самого перспективного из них: — Этот, что ли?

— Ну ты загнула! Это же Сечников, банкир! У него жена и четверо детей!

— Когда жена была помехой… — пробормотала я. — Ладно, а кто тогда?

— Сейчас, подожди секунду! У него как раз перерыв через две минуты, — загадочно улыбнулась Дашка.

Сунув в рот соломинку от смузи, я закатила глаза. Кого она мне собралась показывать? И страшное сомнение вдруг закралось мне в голову. Я поставила бокал на стол, взяла золовку за руку и сказала проникновенно:

— Даша, нет.

— Что нет? — удивилась она. — Через две минуты, честное слово!

— Нет. Нет-нет-нет.

— О чем ты? — она попыталась придать голосу беспечный тон, но я услышала волнение. Дашка, блин, ну какой интерес в пятый раз наступать на одни и те же грабли? Неужели не обидно?

Она схватила свой бокал со стола и прикрылась им как щитом, сдавленно мяукнула:

— Вон он!

Я машинально проследила за ее взглядом и увидела древнегреческого Аполлона, ожившую статую, бога, красавца, влажную мечту дам от двенадцати до семидесяти двух лет. Прекрасный избранник Дашкиного сердца подошел к бару, улыбнулся, взъерошив белокурые кудри, и что-то сказал баристе. Нет, я не спорю, он впечатляет! Но у него есть один крупный недостаток. Он носит форменную одежду клуба.

Дашка выдула одним глотком остатки смузи и спросила шепотом:

— Ну как тебе?

— Картинка, — согласилась я. — Просто картинка.

— И это ты еще не видела его голым, — с выражением крайнего удовлетворения на мордашке подытожила Даша.

— А ты уже видела? — удивилась я.

— Ну… Торс да…

Я только головой покачала. Дашка неисправима. Вечно западает на обслуживающий персонал…

— Извините, пожалуйста, — раздался над головой вежливый мужской голос. Я глянула вверх. К нам подошел шкаф в костюме — охранник, как пить дать. — Вы Ева Станиславовна?

— Я, — ответила. — А в чем дело?

— Да пустяки, право слово, — улыбнулся он. — Ваш водитель стукнул нашу машину на въезде. Надо разобраться.

— А что, Костя сам не может? — буркнула недовольно. — Ладно, иду.

Повернувшись к золовке, сказала строго:

— Даша, нет! Поняла меня? Нет!

— Пф, — только и ответила та.

Я вышла вслед за охранником, злясь на Костю, спросила:

— Ну, и где ваша машина?

— Тут, за углом, на въезде, — он вежливо показал мне направление. И я направилась туда, придерживая рукой живот:

— Ну Костик, ну балбес! Ничего тебе нельзя доверить, даже машину!

А потом мне вдруг стало так странно… Запахло больницей, и я отчего-то расслабилась, бессильно опустилась куда-то… На кожаное сиденье…

И отключилась.

Под наркозом сны не снятся. И, когда просыпаешься, у тебя чугунная голова, как после хорошей попойки. Так и я проснулась в незнакомом месте, не сразу сообразив, что произошло. Во рту было кисло, я поморщилась, открыла глаза. Это не дом. Это не больница. Где я?

Больше всего место, в котором я находилась, напоминало старый дачный домик бабушки. Полинявшие от времени обои в цветочек, кое-где отставшие от стен, обшарпанные рамы окон, тусклые стекла без занавесок. А я лежу на диване. Точнее, на том, что когда-то, лет этак двадцать назад, было диваном с велюровой обивкой. Теперь мне в спину давили пружины, а обивка воняла кошачьей мочой. Наверное, именно это и побудило меня встать.

Покачнувшись — в голове все еще кружился вертолет — я осмотрелась. Одно окно с заколоченной рамой. Одна дверь со старой полукруглой ручкой и замочной скважиной. На стене — побитый молью ковер, на котором еще можно было различить очертания трех мишек в лесу. Кроме дивана только стул и больше никакой мебели. Крашеный коричневой краской дощатый пол. Я сделала несколько шагов к двери и поморщилась — половицы скрипели, как несмазанная телега. Дернула за ручку, но дверь не открылась. Дернула еще пару раз, потом застучала кулаком:

— Эй! Кто там? Выпустите меня!

Прислушалась. За дверью раздался такой же скрип пола, крутанулся ключ в замке, и передо мной предстал все тот же шкаф в костюме. Я прищурилась:

— Кто вы? Зачем меня похитили?

— Спокойно, дамочка, — он загородил проем, не давая разглядеть вторую комнату. — Вот шеф приедет, сам все скажет.