Для кота у него было слишком мало устремлений. Он не любил выходить на улицу. Не любил ощущение травы на подушечках своих лап. Его до смерти пугали птицы.

Жесткий случай чрезмерного одомашнивания.

Предоставьте ему неподвижное окно с видом на мир, и он пополнится еще одним счастливым котом. Поместите его в движущийся транспорт и обеспечите себе время полное расстройств и испорченных нервов.

Мадди едва бы могла позволить себе аккумулятор, проведя две ночи в мотеле. Пожилой мужчина, управляющий бензозаправочной станцией, разрешил ей расположиться в одном из своих арендных грузовиков вместе со спальным мешком и Хемингуэем. Днем она бродила по маленькому парку с Хемингуэем на бульдожьей привязи. Их присутствие в местечке вызывало косые взгляды местных и вопросы городского копа.

К тому времени как машина была наконец починена, у Мадди болела спина от спанья на жестком полу, кожа на голове ныла, ноги нуждались в бритье, и она начала задумываться о том не слишком ли рано двадцать девять для геморроя.

Вторая поломка случилась не доезжая 80 км. до Небраски. К счастью это была всего лишь спущенная шина, которую ей помогла установить банда тинэйджеров. Она могла сделать это сама, она и делала. But the tire iron slipped off the lug nut(от чего-то отскочила гайка, короче не разбираюсь в машинах) и она ободрала костяшки пальцев. Дети наткнулись на нее в один из наименее элегантных моментов в ее жизни. Они нашли ее шипящей и ходящей по кругу, она попеременно дула на тыльную сторону руки и зажимала ее между колен.

Она была в пути уже полных четыре дня, когда достигла Честера, Небраски. В продолжение своего путешествия ей удалось один раз принять душ в KOA. Она поняла, что уже перешагнула через тот возраст, когда подобные поездки могут приносить удовольствие.

Первое, что она сделала, прибыв, в Небраску, это нашла телефонную будку и позвонила Эвелин Стойкович, получив точные сведения о местонахождении ее дома.

Получасом позже Мадди припарковалась в тени напротив сада, декорированного керамическими животными, эльфами, огромными металлическими шарами на конусообразных держателях. Настоящий сад посмешищ.

Эти посмешища были старательно вырезаны вручную из кусков дерева и разукрашены одни — во все цвета радуги, другие — в красно-белый горошек. Некоторые, облаченные в детские комбинезоны, выглядели как фермерский зад.

И так далее.

Владелица явно придерживалась позиции — если одно смехотворное сооружение выглядит мило, то сотня будет смотреться ещё лучше.

Сидя в машине с полностью опущенным окном для доступа воздуха, Мадди дважды проверила адрес, пока Хемингуэй воплями выражал свое отвращение к садовому орнаменту.

Удачи не привалило. Адрес оказался верным.

Изнеможение накатило на нее гигантскими волнами, она выключила зажигание, выскользнула из машины и захлопнула дверь прежде чем Хемингуэй смог выскочить наружу. Дворовый орнамент держался на своих местах благодаря белому частоколу, об который Мадди больно задела бедро. Она вошла в небольшие ворота и щеколда автоматически задвинулась, когда они за ней закрылись.

Прежде чем она подняла руку постучать, передняя дверь отворилась.

В отличие от легкомысленного сада, женщина, появившаяся на пороге имела суровый и подозрительный вид.

К Мадди люди всегда относились двояко. Она либо нравилась с первого взгляда, либо они тотчас же начинали испытывать к ней неприязнь. Редко что-то среднее. Она предполагала, что Эвелин похоже будет относится к последней категории. Но Мадди было наплевать. Их ничто не связывало. Она сейчас просто возьмет вещи Энид и продолжит свой путь. И её путь ляжет там куда ее занесет дорога.

— Ты вероятно, сестра Энид?  Я вижу аризонский номер.

Это было ей уроком, но Мадди была слишком измучена, чтобы четко сформулировать его. Что-то вроде не позволять себе быть захваченной радостными «посмешищами».

Женщина продолжала проявлять свое гостеприимство.

— Ты совершенно непохожа на Энид. Я предполагала, я ожидала кого-нибудь со светлыми волосами.

— Это как раз то, что всегда говорил мой папа. — Это была одна из шуток ее отца, однажды, он ее даже употребил на сцене, удивляясь почему его младшая дочь так похожа на garbage man. Одна из тех шуток, которые Мадди никогда не понимала.

Было сложно определить возраст Эвелин. Сорок пять? Шестьдесят? Она была одета в джинсы-стрейч на талии, обувь для аэробики и розовую толстовку, из под которой торчал раздражающе белый воротник с тремя нарисованными котятами.

— Я сейчас покажу где вещи твоей сестры.

Им не пришлось далеко идти. Дом Энид оказался как раз напротив. К счастью никаких посмешищ в наличии.

Диалог Энид был в большом количестве сдобрен короткими фразами, наполнитель, который абсолютно ничего не значит. Фразы вроде «это надо занести в записную книжку» «никогда не слышала о таком». Фразы, которые должны были звучать мило и по-домашнему, но у Мадди ничего кроме раздражения не вызывали.

— The puplic guardian смог получить доступ к банковскому счету твоей сестры. — сказала Эвелин, открывая дверь двухэтажной постройки. — Они заплатили мне просроченную ренту плюс еще две недели. — она повернула ручку и качнулась, открывая дверь, подождав пока Мадди пройдет внутрь.

Две недели?

Мадди кинула взгляд назад на свою машину. Хемингуэй застыл на переднем сидении, его рот разевался в беззвучных, но неистовых мяуканьях.

Maddie could relate.

После того как Мадди вошла внутрь, Эвелин закрыла за ними дверь.

В доме было жарко и душно. Голова у Мадди пульсировала. Она испытывала то оцепенелое, отдаленное чувство, которое у нее иногда было, когда она нуждалась в еде. Ее глаза были открыты, уши функционировали, но она совершенно не воспринимала информацию.

— Я исследовала холодильник и выбросила испорченную еду. Мало что осталось. Какие-то консервы в буфете. Здесь есть небольшой магазин вниз по улице, там ты можешь купить молоко и сок и все остальное. Цены высокие, так что если тебе нужно многое приобрести, ты можешь сходить в большой универмаг, он находится в миле отсюда. Я могу показать тебе где.

Мадди подняла обе руки ладонями наружу.

— Стоп, стоп, стоп. Я заехала сюда прихватить пару сумок и продолжить свой путь.

Эвелин прервала свою экскурсию и строго посмотрела на Мадди.

— Сейчас, дорогая.

Дорогая?

— Я возможно не смогу упаковать все вещи твоей сестры. I have bad back. И я не могу сдавать это место в аренду, пока они все ещё здесь.

Эвелин продолжила свою экскурсию как будто Мадди с ней уже согласилась. Очевидно женщина привыкла, чтобы все шло так, как она запланировала. Не было никакой тайны, связанной с исчезновением Энид. Ее властолюбивый бойфренд укатил ее с собой.

— В доме две спальни наверху, но одна из них используется в качестве кабинета. Там я и нашла твой адрес. Ты должно быть захочешь начать оттуда.

— Мисс. Стойкович, я действительно не планирую оставаться..

— Вот-вот. — сказала женщина покровительственным тоном. — ты ее сестра. Не пытайся увильнуть от своей ответственности.

Мадди потерла ладонью переносицу.

— Что мне действительно нужно, это принять душ и прилечь на пару часов.

Эвелин подняла брови, словно не в состоянии осмыслить как несколько дней в дороге могут кого-то утомить.

— Оу. Конечно ты устала. — сказала она, явно подавляя свое раздражение. — ты примешь душ и немного поспишь, потом заглянешь ко мне в дом и я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

Мадди спросила себя хватит ли ей пары часов отдыха, чтобы подготовится к очередной дозе Эвелин Стойкович.

Но Мадди никогда не отказывалась от еды.

Как только Эвелин ушла, Мадди высвободила Хемингуэя из машины и быстро снабдила его едой, водой и кошачьим туалетом. Хемингуэй не обратил на все это никакого внимания, он ринулся в темноту за креслом и остался там.

После ухода своего туристического гида, Мадди ухватилась за возможность изучить обстановку.

Дом не был большим. Войдя, вы сразу оказались бы в гостиной. Далее шла кухня. Вверх по супенькам и направо была расположена спальня, ванная и кабинет.

Кабинет был тесным, с узорчатыми зелеными и розовато-лиловыми обоями. Дополнительный горизонтальный цветочный узор тянулся вдоль всей стены.