Патрисия Грей - Проигранная ему

— Какая красивая… — в суровом мужском голосе слышится нотки неподдельного восхищения, и это кружит голову. — Сочная, спелая, мокрая.

Ладони упираются в площадку, ноги дрожат. Свечу киской перед Давидом, при том, что совсем не вижу его.

— Неудивительно, что этот парень так хотел тебя вылизать. Киска просто сумасшедше красивая. Будто мокрая розово-фиолетовая орхидея. Губки просто восхитительны… И как же она классно течёт…

Возбуждение в его хрипловатом голосе уже откровенно слышно. Это сводит с ума.

— Ты ведь чувствуешь, как ты течёшь, Полина?

— Да…

— Сильно, не правда ли?

— Очень…

— А как ты думаешь, что чувствую я, глядя на тебя сейчас?

— Хотите меня…

— Верно. Очень. Такую красоту невозможно не хотеть, — в хриплом низком голосе слышатся безумно приятные бархатные нотки. — Она ведь просто просит моего члена. Хочет принять его в себя, облизать со всех сторон. Не так ли?

Я едва не задыхаюсь от волны возбуждения.

— Так…

— Мягкая, сладкая, сочная писька… Тёплая дырочка, обильно сочащаяся влагой. Мокрые губки-лепестки, они будто в капельках утренней росы…

От его слов кружит голову. Дышать ровно сложно. То и дело сглатываю, стараясь не застонать, хотя уже очень хочется.

— Как она сжимается… Выталкивает из себя влагу, пульсирует предвкушением наслаждения…

Безумно хочется начать ласкать себя. Просто, чтобы унять это приятное, но ноющее чувство всё нарастающего и нарастающего возбуждения. Оно уже такое, что просто терпеть его становится невыносимым. Подо мной растекается лужица, чуть подвинувшись, чувствую её кожей ягодиц. С трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать.

— Система, уровень возбуждения, — чуть изменившимся в сторону безэмоциональности голосом, чуть громче спрашивает Давид.

— Девяносто четыре из ста.

— Влажность вагины.

— Пять из пяти.

— Соски.

— Пять из пяти.

— Сердцебиение.

— Высокое.

— Полина, убери руку. Не трогай её до тех пор, пока я тебе не разрешу, — голос снова такой, что я едва не теряю сознание от удовольствия. — Ты ведь хочешь, чтобы я трахнул тебя, правда?

— Да… — чуть запрокинув назад голову, выдыхаю в потолок я.

— Я не слышу тебя.

— Да… — выдыхаю я громче, — едва не захлёбываясь от будоражащих эмоций и ощущений. — Очень… Очень хочу… Трахните меня…

— Как ты хочешь, чтобы я тебя трахал? Нежно? Жёстко? Сзади?

— Сзади… Жёстко… Глубоко…

— У меня ведь очень большой и толстый член. Ты уверена, что хочешь его ощутить?

— Да… Да…

Голос дрожит, всё тело в мурашках, сердце бешено колотится в груди. Киска пульсирует, пылает желанием. Мне так трудно сдерживаться, чтобы себя не ласкать… Состояние близкое к обморочному… Я едва сижу в этой луже собственного сока…

— Система, уровень возбуждения.

— Девяносто восемь из ста.

Сквозь бьющий в ушах пульс слышу лёгкий шорох — Давид встаёт. Затем шаги. Он подходит ближе и я смутно различаю очертания его крупной, атлетической фигуры. Он подходит ещё ближе и я вижу, что он совершенно обнажён. Член над крупной мошонкой просто огромен… Его очертания поражают меня… Он колом торчит чуть вперёд и вверх, будто у какого-то мифического героя, славящегося своей мужской силой…

— Полина. Блок 3. Первый оргазм.

Уровень её сексуальности просто зашкаливает. Я вижу то, чего не видит она — статистические данные, выведенные с общего сервера. И они просто орут о том, что передо мной — невероятная находка! Настоящий подарок судьбы! Но даже без этих данных я с трудом сдерживаю эмоции. Сперма едва не льётся из ушей, так сильно, так безбашенно, так бешено я её хочу.

Не поставь я себе изначально целью создать на базе её чувственности новый софт, чтобы апдейтить систему, которая сильно провисла за последние месяцы, я бы вытрахал её ещё до начала сканирования.

Когда же она раздвинула передо мной ноги и показала свою гладенькую, ярко-розовую длинную киску, с с чуть торчащими в стороны половыми губками, мокрыми и блестящими в свете сканерной сетки, я чуть не взвыл. На стену хочется лезть от желания, которое бьёт в ушах сердечным ритмом. Член торчит, как бешеный, яйца дико ноют, молят о пощаде, орут о том, что я должен поскорее трахнуть эту соблазнительную сучку, а я заставляю себя работать.

Она рождает у меня просто бешеное желание. Какое-то невероятное. Я напоминаю себе себя подростка, дрочащего тайком после школы на журналы, которые прятал от родителей под матрасом. Иногда я прибегал домой только лишь для того, чтобы перестать думать о сексе, потому что иначе больше ни о чём думать просто не мог. Напичканный тестостероном, я дрочил и дрочил, балдея от собственной чувственности, от кайфа оргазмов, дрочил до тех пор, пока не начинали ныть яйца и только потом мог заниматься хоть чем-нибудь другим, не говоря уже об учёбе.

Студентом я трахал всех студенток, до которых мог дотянуться, а поскольку девушкам нравился — пользовался возможностью. Наслаждался прикосновениями к шёлковой коже, целовал горячие губы, сосался в парках с самыми красивыми девчонками с курса, а потом тащил их к себе на съёмную хату и трахал их до утра, с небольшими совместными перерывами на душ, курение или жрачку.

Но со временем, я перестал чувствовать подобное возбуждение даже близко. К тридцати годам я настолько пресытился женской плотью, что оценивал их фигуры уже едва ли не как Система — бесполый, равнодушный эксперт. Женская чувственность вызывала в основном только мысли на тему работы, а красивые тела только радовали эстетикой. Бешеного желания трахать не было уже очень давно. Как-то раз я даже проверил на эту тему уровень тестостерона. Результаты показали, что он практически не изменился.

Но я просто затрахался трахаться. Не было ничего нового, а доступных женщин теперь у меня было ещё больше. Я мог трахать самых лучших, самых красивых женщин из самых разных стран, и в общем-то время от времени так и делал, но при этом даже близко не испытывал того уровня возбуждения, которое почувствовал, едва увидел эту красотку танцующей.

Когда она танцевала в клубе, я чуть не кончил просто оттого, что смотрел на неё. Эта кошачья грация, эта вопиющая женственность, эти безумно сексуальные движения — всё в ней кричало о том, что она просто источник эстрогенов, на которые у моего тестостерона откровенно встаёт.

Как же я её хочу…

Невыспавшийся, уставший, я тогда и думать забыл о сне… Всё раздумывал о том, как увести её у этого бухого мажористого обсоса, так, чтобы не было предъяв со стороны местных силовиков.

И этот тупой мудень на моё счастье оказался лудоманом! Он сам мне отдал её, полагая, наверное, что получил большие бабки взамен. Идиот… Эта девочка была бесценна… Я это чувствовал интуитивно, а увидев результаты аналитики Системы, просто охерел.

Эта Полина — и есть секс. Женская сексуальность в чистом виде. Её надо трахать и трахать, чтобы сделать счастливой, а она даже не понимает, какую чувственность в себе таит.

Мой типаж, аналогичный моему темперамент — всё в ней мне подходит так, что я до боли сжимаю кулаки, стараясь удерживаться в профессиональных рамках.

Мокрая, сочная сучка течёт влагой на моих глазах, заставляя захлёбываться собственной похотью. Я утешаю себя только тем, что как только дорвусь до неё, вытрахаю до донышка.

Она теперь моя. Она в моей власти, и я могу трахать её столько, сколько захочу. Само это осознание сладким елеем льётся на моё эго.

Но одновременно с тем, я прекрасно понимаю, что измотав её сексом, я, как минимум отодвину шанс апдейтить софт чувственности секс-ботов уже в этом месяце. Понимаю, что сейчас нельзя давать себе волю, надо строго придерживаться рамок сканирования, сбора данных и записи, понимаю, что она обязательно должна оставаться голодной до секса и чем больше она голодна, тем круче для бизнеса.

И потому дилемма, которую я всё это время решаю в своей голове — рвёт меня изнутри на части. Я на стену лезу от того, как хочу много и часто её трахать и одновременно с тем, понимаю, что много и часто — нельзя вообще никак. Более того, нельзя даже немного. Только в рамках создания софта.

А ведь это огромный пласт сбора инфы. Контуры, реакции, гормональный фон, индивидуальность мимики и жестикуляций, вибрация голоса, мурлычащие нотки эти, которые она даже толком не осознаёт… Да один только её голос записанный в прошивку, заставит клиентов покупать только нашу новую модель. С данными, которые мне предоставляет система, я понимаю, что при налаживании организации создания софта на базе сексуальной чувственности Полины — я просто порву этот рынок.