Патрисия Грей - Проигранная ему

И в данный момент не только меня одну.

Моя копия скромно потупливается и проводит рукой по волосам, едва не заправляя локоны за ухо. Мне сложно оценивать грациозность и сексапильность её действий. Предпочитаю просто доверять Давиду — она говорит, что она восхитительна. Потому что она — моя копия.

— Я хочу, чтобы ты разделась для меня.

— С удовольствием, — она чуть искоса смотрит на него, мягко улыбается. В улыбке есть и какое-то озорство. — Какую музыку ты хочешь?

— На твой вкус.

Комната заполняется чарующими переливами синтезатора и нежным женским вокалом Милен Фармер. "Innamoramento".

Моя копия, чуть сгибая ноги в коленях и покачивая бёдрами едва заметной восьмёркой, плавно двигается под музыку. Что-то вроде медленного гоу-гоу.

Робкий, но в то же время соблазняющий взгляд, чуть приоткрытый рот, будто нечаянно спавшая бретелька платья, когда она легонько ведёт плечом. Музыка становится более насыщенной, а танец моей копии более ярким. Вторая бретелька снимается уже пальцами. Ими же расстёгивается, но удерживается молния. Руки опускаются, платье скользит вниз, на мгновение задерживается на груди с возбуждёнными, чуть торчащими сосками, спадает к ногам.

То, что моя копия возбуждена, мне понятно лучше, чем кому-либо другому.

И сама я испытываю напряжение сосков, тепло внизу живота и что-то вроде трепета из-за того, что ощущаю присутствие Давида за своей спиной. Я знаю, что он смотрит не на неё, а на меня. Чувствую это кожей между лопатками, шеей, затылком. И знаю, что он меня хочет. Не знаю, как знаю это, но знаю.

И тут экран гаснет. Комната погружается во тьму.

Я оглядываюсь, но по понятным причинам ничего не вижу. Кругом абсолютно кромешная тьма. Закрываю глаза, открываю — ничего не меняется.

Слышу тихое, возбуждённое дыхание в тишине. Рядом с собой. А затем… Давид врывается пальцами в волосы на моём затылке, целует шею за ухом… Другая рука проникает под мою руку, нежно обхватывает и сжимает правую грудь. Я запрокидываю голову назад и выдыхаю сладкий стон…

Давид властно удерживая меня за шею, наклоняет меня и я, прогнувшись, с удовольствием оттопыриваю попу. Он покрывает поцелуями мою спину, скользит языком от шеи до копчика, ласкает пальцами мою текущую соком киску. Теребит губы, поглаживает круговыми движениями пальцев клитор. Мои стоны сливаются с его неровным дыханием.

Он вставляет в меня член — это нетрудно, я обильно источаю влагу. Собирает мои волосы в хвост, наматывает его на запястье, тянет назад. Я глубоко и хрипло дышу, постанывая от удовольствия из-за плавных движений члена во мне. Давид ускоряется, слышатся лёгкие похлопывания бёдер о ягодицы, его качающаяся мошонка с огромными яичками бьётся по моей мокрой киске.

Довольно быстро я начинаю испытывать предоргазменный кайф… Я знаю, что скоро кончу и знаю, что он не остановится на этом… Что один мой оргазм будет следовать за другим, а затем они сольются в единую волну, он заставит меня молить о передышке, потому что мне будет непросто выдержать такую длительную волну наслаждения…

Моё сердце колотится, я всеми силами оттягиваю оргазм, пытаюсь сопротивляться его наступлению, чтобы продлить это самое первое, ни с чем не сравнимое удовольствие… Давид уже просто долбит меня сзади, погружая член до упора, во всю его немаленькую длину… С каждым движением вперёд он упирается головкой прямо мне в матку, рождая дикие по сладости и остроте наслаждения ощущения.

Я пытаюсь вырваться из его крепкой хватки, но он только сильнее оттягивает меня за волосы и награждает звучными шлепками по заднице. Он так быстро и так сладко трахает меня сейчас, что очень скоро я изливаюсь в искреннем крике, содрогаясь всем телом из-за того, что пылаю оргазмом…

— Я обожаю, когда ты меня трахаешь… — уперевшись щекой в мягкий ароматный ковёр, выдыхаю я, когда мой первый за сегодня оргазм отступает и наступает расслабление-нега…

— А я обожаю тебя трахать, — слышу я его низкий и нежный голос с безумно сексуальной хрипотцой…

Он двигается во мне сейчас совсем легонько, ласкает изнутри членом, скользит внутри моей сокращающуейся от удовольствия киски… Он так нежно трахает меня сейчас, так бережно гладит по спине ладонью, что я тихо плачу от нежности и счастья…

— Я обожаю, когда ты меня трахаешь… — снова шепчу я. — Просто обожаю… Мой самый лучший, самый нежный… мой самый-самый…

Всю ночь я не сплю. Просто не могу заснуть. Слишком важно то, что произойдёт утром. И в ожидании этого события мне совершенно не до сна. Проделано так много работы, решено так много проблем, осуществлено так много задач, что этот сон не кажется мне важным.

Точнее, он таковым для меня не является. Хотя я и убеждаю себя заснуть, чтобы завтра утром, а точнее, уже сегодня утром, у меня была свежая голова.

Но сна нет. И я знаю, что не будет.

В четвёртом часу я поднимаюсь с постели и спускаюсь вниз. Делаю себе американо. Выхожу на веранду. И пью кофе там.

Осень. Рассвет уже относительно поздний. Они приедут в восемь. Сейчас четыре. Нужно найти какое-нибудь занятие на эти четыре часа. А мне важно только то, что произойдёт в восемь утра.

Я просто сижу на веранде и смотрю в на фонарики в саду. На освещёные ими чёрно-зелёные кусты. Допиваю уже остывший кофе. Собираюсь встать, чтобы сделать себе в кофемашине ещё чашечку и вижу, как дверь отворяется и во двор выходит закутанная в халат Полина. У неё немного заспанное лицо. Она очень милая, когда сонная. Подхожу к ней, обнимаю её и она тыкается лицом в грудь. Сонная моя малышка. Чудо ты моё прекрасное. Ласковая моя красавица. Моё счастье.

И сразу у этого бестолкового моего утра появляется смысл. Я глажу её по волосам, целую её макушку и тихо улыбаюсь про себя.

— Доброе утро… — сонно мурлычет она.

— Доброе, моя хорошая. Тебе тоже не спится?

— Да… Хочу посмотреть…

— Обязательно посмотришь. Может поспишь ещё?

Всё так же уткнувшись в меня лицом, она легонько мотает головой:

— Не…

Господи, какое она всё-таки моё счастье… Как же это круто вот так просто вдыхать носом её нежный, такой приятный и уже такой родной запах, чувствовать щекой её мягкие волосы, да просто… обнимать её…

Она спит, свернувшись калачиком на моих коленях. Укрытая пледом. Ноги затекли, но я не знаю, как так устроиться поудобнее, чтобы её не разбудить. Время — семь утра. Деревья окрашены рыжим цветом восходящего солнца, на траве роса. Птицы поют.

Пусть ещё поспит на свежем воздухе. Потерплю. Чуток вот только подвинусь аккуратно и ноги вот так разогну…

— Спи, спи, моя маленькая… Тш-ш-ш…

Машина приезжает ровно в восемь, без опозданий. Грузчики тут же принимаются открывать тент. Полина стоит рядом, держит меня за руку. Волнуется. Это очень заметно. Сам волнуюсь охереть как.

Первая и единственная модель. Специально засекретил, чтобы самому убедиться в её качестве. Всё проверить, понять, насколько вообще по итогам получился рентабельный продукт. Большего придиры, чем я, они там в центре не найдут. К тому же, в отличие от них, у меня есть возможность сравнить лавбота с оригиналом.

— Парни, аккуратнее, — строго говорю я, когда один из несущих огромный пластиковый ящик, спотыкается о кустик и едва не роняет его на землю.

— Да-да, извините… — смущается грузчик.

Спустя пару минут они опускают ящик там, где я им говорю: на гранитную площадку прямо перед беседкой.

— Всё, давайте бумаги, я подпишу. И можете идти.

Расписываюсь и отпускаю их.

К ящику прилагаются три пластиковые коробки. Блок питания, девайсы и комплект документов.

Звоню Эмилю.

— Ты скоро будешь?

— Минут пять. Привезли?

— Да.

Встречаю их у дороги. Эмиль как обычно — одет в свою спецовку и лихо подкручивает ус. Его подручный — гладковыбритый сосредоточенный парень лет двадцати пяти, в рабочем комбинезоне. Подвожу их к коробкам. Полина ждёт в беседке, увлечённо поглядывая то на нас, то на коробки.

— А где ты хочешь, чтобы я её запустил? — повернувшись ко мне, спрашивает Эмиль. — Здесь?

— Да, прям здесь.

— Окей.

— Сколько тебе времени понадобится?

— Ну, пока распакую — минут десять, потом дрова, операционка — это ещё полчаса. Ну и, если нужно — установка настроек — минут двадцать-сорок, в зависимости от твоих распоряжений.