Кейн наблюдал за тем, как солнечный диск за окном лениво катится по небу, он ждал. Он не знал, кого и чего он ждет, но выбора не было. Оружие и мобильные телефоны у них отобрали. За дверью толщиной в три пальца стояли четверо охранников. Когда, наконец, двери распахнулись, и в комнату вошли несколько мужчин, Кейн едва не подавился порцией только что выпитого коньяка.
— Что за чёрт? — тихо сказал Баррель, не сводя глаз с Хью Иньеста, известного также как Хью Хелл.
— Вот и я уже целый месяц задаю себе этот вопрос, пытаясь понять, куда подевался мой триптих!
Кейн выдохнул. Челюсть его напряглась, а внутри вспыхнул огонь. Он почувствовал, как его кожу начало жечь и покалывать. Плохой признак.
— Это и есть та жалкая причина, по которой ты осмелился притащить меня сюда, Иньеста?! — прорычал Реймур, понимая, что сейчас они находятся в доме Хью в Майами.
— Эта жалкая, как ты выражаешься, причина стоила мне 10 миллионов, Ван Гог! — возмутился Хью, — я подумал, что перед тем, как я отправлю тебя жарится в Аду, ты захочешь позагорать в Майями, — внутри у Кейна похолодело, — я доверял тебе, Ван Гог! Все условия сделки с моей стороны были выполнены, а твоё, интеллигентно выражаясь, пренебрежение договором стало для меня огромным сюрпризом. Представь себе, — для усиления эффекта Хью развёл руками, — вдруг я узнаю, что вместо моего триптиха в музее Портленда висит его великолепная копия. Спёрли вы его очень изыскано. Профессиональная работа! Браво! — он театрально похлопал в ладоши и продолжил, — но потом, вместо того, чтобы лицезреть его у себя дома, я получаю прискорбные известия о том, что триптих уже пытаются перепродать этому бородатому еврею из Денвера! Я до сих пор не могу поверить в это! Я пытаюсь понять логику происходящего, но у меня ни хрена не получается, — он вопросительно посмотрел на Кейна.
— Я не причастен к этому, — Кейн старался сохранять видимость спокойствия, но закравшиеся в голос гневные, леденящие душу нотки выдавали его истинное состояние, — Я знал, что это старый ублюдок однажды подставит меня.
— Альда? — нахмурился Хелл. Кейн поднял голову и наклонился вперед. На его напряжённом лице мелькнула ярость, заметив которую отпрянул даже Хью.
— Это была сделка Фреда, — ответил Кейн, повышая голос, — задай вопрос ему.
— Он в больнице, — заметил Иньеста, — иначе я бы давно спросил. Сейчас на кухне командует Пол Паркер, а тратить на этого мудака время я не хочу. Меня интересует картина, которую я заказывал через тебя. На тебе лежит ответственность за исполнение договора, и у тебя было достаточно времени, чтобы доставить товар. Меня не интересуют ваши личные отношения с Фредом, более того, в Денвере я поймал именно тебя, именно ты спешил на встречу с Финкельштейном. Или я чего-то не понимаю, Ван Гог?
Кейн понимал, что с точки зрения Хелла всё выглядит именно так, он даже не сомневался в том, что захоти Хью убить его, он мог сделать это в любой момент. Кейна спасли десятки безукоризненно закрытых сделок и безупречная репутация, но часы тикали не в его пользу, его время могло истечь очень быстро. Кейн понимал, что настало время сказать правду.
Он поведал Хью о своих подозрениях, о том, что Фреда Альда, вероятно, договорился с Финкельштейном за его спиной и хотел кинуть и Кейна, и Хелла. Наверняка он попробовал бы заявить, что картину украли во время перевозки или придумал ещё какое-нибудь правдоподобное дерьмо. Так же Кейн рассказал о том, что во время его недавнего разговора с Финкельштейном, он выяснил, что тот так и не получил картину, несмотря на его договорённость с Альдой. Кейн прилетел в Денвер в надежде узнать больше, в чём, как он подозревал, ему мог помочь Финкельштейн.
Хелл терпеливо слушал его историю, лицо гангстера не выражало никаких эмоций. Бизнес, в котором он был царём, подчинялся правилу, которое гласит: «Мертвые курицы яиц не несут». Его больше не интересовала денежная сторона вопроса, он хотел триптих. К сожалению, и Хелл, и Кейн были похожи лишь в одном: они и понятия не имели о том, куда могла подеваться картина.
Глава 23
Тайна триптиха
Микаэла хохотала. Она не просто смеялась, она заливалась бесконтрольным хмельным смехом.
— Ева, — хрюкнула она, — как ты могла подумать, что я говорю всерьёз?
Я тряхнула головой. Я давно перестала удивляться тому, что происходило в моей жизни.
— Я уже ничего не исключаю.
— Я никогда не была ни с кем так близка, — произнесла она, вставая, — слегка пошатнувшись, она облокотилась плечом о высокую спинку кровати из палисандра, — за то время, что я провела с тобой, ты стала мне другом и сестрой. Я бы так не поступила. Никогда.
Выслушав её тираду, я смогла лишь механически кивнуть головой. Слова Мики ввергли меня в настоящий шок.
— Ты всё ещё хочешь взглянуть? — спросила она, едва держась на ногах.
— Да, — неуверенно ответила я.
Микаэла, походка которой обычно напоминала тихую и изящную поступь пантеры, практически карабкалась вдоль стены, опираясь на длинный утянутый пуговицами бархатный диван тёмно-пурпурного цвета. Когда она, наконец, доползла до своей гардеробной, Мики толкнула белые дверцы и сделала неуклюжий выпад вперёд.
— Вуаля, — хвастливо сказала она.
— Микаэла! — ахнула я, подбегая к триптиху, небрежно прислонённому к стене. Стоявшие одна за другой картины были похожи на старые школьные проекты, — этого быть не может!
— Не может, — с гордостью подтвердила она, — если ты не Микаэла.
— Ты спёрла триптих! — я в изумлении смотрела на неё.
— Да, — она облокотилась о стену, — у самого Фреда Альды!
Я сглотнула застрявший в горле ком и медленно повернула голову в её сторону. За один миг увеличившаяся в разы сила гравитации буквально придавила меня к земле. Я ссутулилась и, пошатнувшись, прильнула к стене, декорированной фотографиями с парижскими улочками и набережными.
— Что думаешь? — Мики гордо запрокинула голову.
— Я думаю, — ответила я, — что ты, подруга, полная дура.
Мики уронила подбородок вниз, посмотрела на меня так, словно я врезала ей хорошую пощечину, и нахмурилась.
— Умеешь ободрить, — прошипела она.
— Они найдут тебя и, — я запнулась, — и…
— Не найдут! — её голос снова зазвучал бодро, — я всё продумала. Им теперь не до этого, — Микаэла подошла к кровати и упала на спину, — Альда думает, что это Ван Гог, Ван Гог думает, что Альда подставляет его, а Хью собирается убить их обоих, — да, я всё продумала так, что не придерёшься, — воскликнула она, перевернувшись на живот, — трёх мух одним ударом, а?!
Я таращилась на неё и молчала. Мики не подозревала, что в этот момент ещё одна муха была близка к обморочному состоянию.
— Да что я тебе рассказываю, — махнула она рукой, приняв мой шок за тупое непонимание, — ты всё равно их не знаешь! Слушай, — Микаэла села в позу мертвецки пьяного лотоса и сдула с глаз прядку тёмных густых волос, — Альда и Ван Гог — самые влиятельные чуваки в Лос-Анджелесе. Точнее сказать, Альда был влиятельным до того, как его разбил инсульт. Я слышала, он в коме.
— Как в коме? — я издала икающий звук, горечь заполнила меня до краев. Моя лучшая подруга подставила моего любимого мужчину и отца, вынудив их желать смерти друг друга.
— Ага, — она кивнула, — его дочка пропала, и бедняга не выдержал. Пол Паркер теперь за главного.
— Пол Паркер? — повторила я за ней, пожалев о том, что в тот вечер так и не решилась пристрелить этого мудака.
— Да! Тот ещё ублюдок! Он туп, труслив и жаден. Вдобавок я слышала, что после того, как какой-то нерадивый киллер привязал его и самыми изощренными пытками добивался от него информации, он сошёл с ума. Ему мерещится, что его постоянно преследуют. На лицо прогрессирующая паранойя, он всё время сидит дома, лишний раз и нос не высунет на улицу, так что о нём я вовсе не волнуюсь. Ева, если бы ты только знала, какой это эталонный экземпляр Идиота обыкновенного. Его хоть в музее выставляй! Как раз у него-то я и спёрла триптих в день его свадьбы со второй дочкой Альды.
— Он женился на Кире? — я вытаращила глаза, пытаясь понять, не шутит ли она.
— Та ещё шлюха, — Мики закатила глаза, вокруг которых осыпалась тушь, — а вот свадьба была незабываемой! — она засмеялась, уткнувшись лицом в подушку, — невеста накачалась до такого состояния, что прямо в своём пышном платье начала танцевать стриптиз на столе в гостиной. Пока все гости лицезрели оголение до одури пьяной Киры, Пол пил со мной на брудершафт.