Разгар приема. Ответственный день. Я решил проследить за этой чертовкой, не имея никаких намерений до нее дотрагиваться… Но, как увидел, сорвало голову.
Видимо, не мешает надеть корону, чтобы хоть как-то придавить безумный разум, что проявлялся близ девушки.
Начиная приходить в себя, я ослабил хватку, вставая. Девушку трясло, когда она поднималась с земли и не могла этого сделать.
Стараясь не глядеть на ее поясницу и попку, вид которых пьянил меня, я протянул ей руку помощи – и она схватилась, на мгновение повиснув на мне. Встала, одарила взглядом полным такой лютой ненависти, и, вновь оттолкнув, побежала прочь.
- Ненавижу. Ненавижу до смерти! Лучше спрыгнуть с обрыва, чем жить под одной крышей с вами! – заплетавшимся языком проревела она и побежала прочь.
А потом случилось нечто маленькое. Но навязчивое. И очень странное.
То, чего я многие годы не испытывал.
Мою грудь словно шпагой проткнули, но лишь на секунду – болезненное ощущение исчезло так, словно его и не было.
Оно было похоже на страх, если такое чувство я вообще испытывал ранее.
В Адинбурге мне пришлось стереть его из сознания, чтобы защитить себя от зверств, которые со мной вытворяли.
И я уж точно не хотел возвращения этого чувства.
И я не хотел, чтобы она прыгала с обрыва.
Поэтому побежал за этой безумной.
К счастью, я довольно быстро понял, что дороги к обрыву она не помнит и бежит к замку, на пути стараясь поправить свое теперь уже страшное платье. Корсет распустился, ткань держалась только на рукавах, и, к тому же, любой бы, кто подошел бы к ней близко, сумел бы разглядеть мой след и понять, чем она занималась со мной в лесу.
Sordida puella.
Кто-то сегодня стал очень-очень грязной девочкой.
И мне это чертовски нравилось.
ГЛАВА 10
POV Кенна
У меня не оставалось никаких сил на бег. Щиколотки словно веревкой скрутило – я запиналась, но бежала, натыкаясь на острые ветки кустов, что встречались на пути. Когда я добежала до сада и увидела впереди серебряный шар, а за ним и людей, как ни в чем не бывало присутствующих на приеме, мне стало легче.
А потом пришла волна отчаянья и позора – я выгляжу как дешевая проститутка в этом оборванном платье, щеки расцарапаны, а на спине наверняка остались синяки от пальцев мерзавца.
Я обернулась – белая рубашка Брэндана тоже была уже разодрана, но это не мешало ему гнаться за мной.
Я снова рванула вперед, понимая, что этого недостаточно. Если я побегу к народу, он не будет меня трогать. Но если я покажусь так на людях, упаду в своих собственных глазах.
Я побежала к столу с закусками, который уже все оставили в покое – Прием шел несколько часов, и поэтому стол уже давно пустовал. Люди разбрелись по площади сада: кто играл в гольф на отдаленной поляне, кто беседовал у фонтана, а кто слушал музыку возле сцены.
Оттуда доносились звуки скрипки, что-то из великого Моцарта, но в моей душе играл настоящий тяжелый рок (Linkin Park – Numb).
Когда я добежала до стола, чуть не рассмеялась от глупой мысли: если кто-нибудь увидит, как принц бегает по саду за какой-то девкой не самого роскошного вида, вот смеху-то будет при дворе. Уверена, фрейлины Мэри завтра же растрезвонят об этом всей прислуге.
Схватив в руки тарелку с тортом, я обернулась и с размаху кинула ее в принца, который уже почти наступал мне на пятки.
Брэндан увернулся в два счета, а я потеряла время и испортила, наверняка, вкусный торт.
- Сюда иди! – скомандовал он, притянув меня за талию. Я прогнулась, стараясь отдалиться, но, в итоге, сделала только хуже. Давление его руки на моей пояснице в сочетании с его голодным оскалом тревожило разум.
Мой взгляд опустился на губы Брэндана.
И он это заметил.
- Грязная девочка хочет поцелуя? – ехидно заметил он, играя скулами.
- Разумеется, Ваше Высочество! – Я схватила со стола бокал (судя по цвету, с шампанским или белым вином) и опрокинула на его лицо все содержимое бокала.
- Vae! – выругался он, ослабляя хватку. Я вырвалась из стальных объятий принца и побежала в замок, сгорая от унижения, стыда и желания принять душ.
***
Я забежала в ванную на высокой скорости и, заперев за собой дверь, облокотилась на нее спиной.
Мои плечи затряслись от беззвучных рыданий – даже сейчас Господь не посылал мне ни слезинки.
Я была какая-то одеревеневшая… Никаких эмоций, чувств, боли или страха. Теперь только унижение и желание постоять за себя.
Я прикоснулась к своим щекам тыльной стороной ладони: они горели. Сняв с себя платье, я провела ладонями по спине и залилась краской еще больше.
Брэндан даже не взял меня, а унизил так, будто оттрахал как дешевку.
Я не могла в это поверить.
И все же все внутри меня горело от возбуждения, а низ живота налился болезненной истомой, которая просила освобождения.
Никогда, никогда, никогда в жизни Гаспар не позволил бы себе подобного! Он всегда был так аккуратен и нежен. И мы всегда предохранялись. О прикосновениях друг к другу на уровне «кожа к коже» и речи быть не могло – это казалось мне неприятным.
А тут все мои представления рухнули. Да, это было неприемлемо для меня, но, видимо, внутри меня жила вторая и очень неприятная личность.
Которая имела другое мнение на счет происходящего.
И я ее ненавидела. Я ненавидела Брэндана! Я ненавидела весь чертов мир и хотела поделить его на мелкие кусочки. Но вместо этого я надолго засела в ванной, стараясь прийти в себя.
Все было тщетно.
Все тело потряхивало от воспоминаний, а когда я закрывала глаза, видела бездну синих глаз, которые издевались и издевались, смеялись и смеялись…
Затыкала уши и слышала только его голос.
«В следующий раз будет хуже. Ты же знаешь. Это только ягодки…»
Я медленно начинала сходить с ума и, даже оказавшись в комнате за прочтением любимой книги, не смогла отвлечься от навязчивых мыслей.
А потом в мою комнату раздался стук – медленный и нарочито вежливый.
Наивно полагая, что снаружи стоит Мэри, я приоткрыла дверь, увидев его – моего Губителя.
- Пойдем со мной, – отчеканил он, выводя меня из комнаты. Парень схватил меня за локоть и потащил по коридору. Прошло несколько часов после нашей беготни, и я заметила, что за это время он переодел только рубашку – и наспех. Значит он все это время был на приеме. А как только он закончился, вернулся ко мне. – Трусиха, - подметил он, глядя на мою нервозность. И правда: мои вдохи стали такими крошечными, что собрались в горле колючим комком, который мешал дышать еще сильнее. – Я не сделаю с вами ничего, леди, – подчеркнутым тоном промолвил он, ведя меня по замку. Я оказалась в новом для себя крыле, но рассматривать красоту картин и цветов было уже не так интересно. – Пока не окажемся наедине.
- Ваше Высочество, уберите от меня свои грязные руки.
- Ну, грязные они потому, что я прикасался к вам, моя дорогая леди, – с издевкой подметил он, подводя меня к огромной дубовой двери, украшенной позолотой.
- Так ты будешь меня теперь называть?
- А грязнокровка тебе нравилась больше? – Дверь передо мной распахнулась, и Брэндан, не отпуская меня, повел в середину комнаты.
Это был большой, просторный зал. Не думаю, что это была его комната – скорее, что-то вроде гостевой. Современная мебель, черно-серые тона, в которых была выдержана спальня.
И тут… Брэндан посадил меня на мягкий стул возле журнального столика и отошел. Вот так, просто.
Я хотела задать ему вопрос и уже открыла было рот, но поймала предостерегающий взгляд принца.
«Лучше – молчи», - будто бы говорил он. Может, он слишком много выпил?
Но нет. Его взгляд был, как и прежде, пронзителен и ясен.
А потом парень скрылся за белой дверью, прихватив с собой полотенце. Я слышала, как из крана потекла вода, и засела в абсолютной тишине, не понимая, что, черт возьми, происходит.
Попытав счастье открыть дверь, я поняла, что это безрезультатно, и огляделась. Все комнаты в замке, очевидно, были огромными, кроме моей коморки.
Кровать, заправленная темными атласными простынями, черный ковер на белом паркете… Серый рояль с раскрытой крышкой и клавишами, как будто кто-то совсем недавно на них играл. Свет Брэндан приглушил, перед тем как уйти в душ, и теперь я восседала на стуле в гордом одиночестве при освящении парочки ночников в форме корон, стоявших у кровати.