День выдался сумеречный, в комнате горела небольшая лампа, было уютно — как раз подходящая обстановка, подумала Сара, чтобы две сестры затеяли откровенный разговор, поведали друг другу свои заветные тайны и тем самым восстановили утраченное доверие. Поскольку Адди не выражала такого намерения, то начала Сара.
— Кажется, у меня появился поклонник, — сказала она.
— Если верить тому, что я слышала, — ответила Адди, — это почти весь город. Кто же, если не секрет?
— Брат шерифа, Арден Кемпбелл.
— А, этот красавчик.
— Он в самом деле хорош, разве нет? Но на четыре года моложе меня. Как думаешь, это имеет значение?
— Ты у меня спрашиваешь? Несколько странно…
— Но ты же всегда понимала в этом больше, чем я. Еще когда мы были девочками и вокруг увивалось много мальчишек. Ты знала, как с ними общаться. Я ведь проводила почти все время с отцом в его типографии, изучала основы печатного дела. Вместо того чтобы изучать основы… флирта или как сказать?..
— Флирта? — Почти забытое слово вызвало у Адди легкую улыбку. — Для женщины, которая может легко расправляться с тысячью разных слов на листе бумаги, стыдно не найти одно, наиболее подходящее.
— Не смейся надо мной, Адди! Я старше тебя на четыре года, но в любовных делах отстала на целый десяток лет, если не больше.
— А тебе не кажется несколько неудобным, что ты задаешь подобные вопросы мне, зная, кто я и чем занимаюсь?
— Прошу тебя… умоляю… Адди… Забудь хотя бы на время об этом. Пусть ничто не встает между нами. Другого пути, чтобы мы снова почувствовали себя сестрами, нет… Кроме того, я хочу твоего совета.
Адди перестала отнимать у кошки нитку бус, и та принялась играть с полой ее халата. Какое-то время сестры молчали, хотя взгляды их изредка перекрещивались.
— Что ты хочешь узнать у меня? — спросила наконец Адди.
— Три человека поцеловали меня за последние дня. Я не должна была разрешать этого?
— Почему нет?
— Потому что один из них мой служащий, к другому я тоже не испытываю особых чувств, а третий… Третий на четыре года моложе меня и очень красив… Но ко мне это не должно иметь никакого отношения.
— А что ты сама думаешь обо всем этом?
— Ну… мне интересно. Особенно для сравнения.
— Интересней всего будет, когда тебя поцелует тот самый… настоящий.
— А как я узнаю?
Адди произнесла с серьезным видом:
— Потому что, когда это случится, ты почувствуешь себя… тебе покажется, что ты, как младенец… захочется быть леденцом и чтобы он высасывал из тебя всю сладость… или до смерти желал бы это сделать. Понимаешь?
Сара призадумалась.
— Что-то похожее было у меня с Арденом, — проговорила она. — Но Арден слишком молодой и очень уж приставучий. Хочет, чтобы все свершилось немедленно… Тедди Рукнер совсем не такой. С ним мы просто хорошо провели время. Поговорили о многих вещах, он угостил меня прекрасным ужином, а потом проводил домой. Но поцелуй его был какой-то, по правде сказать, вялый и неинтересный… А еще этот Патрик… С ним получилось все довольно неловко, и оба мы с того момента чувствуем напряжение… Скажи, Адди, как по-твоему… Хорошо это, если человек принимает приглашение на обед или ужин, а также в театр — от одного и от другого, и потом от третьего?
— Конечно. Почему нет? Если им не терпится потратить свои деньги, пускай тратят. Но помни одно: хочешь, чтобы женились на тебе, держи ухо востро и не разрешай лишнего…
Дела с выпуском газеты шли в гору. Она уже выходила дважды в неделю на четырех страницах. (В последнем выпуске сообщалось, что здание редакции — единственное оштукатуренное помещение в Дедвуде.)
В одном из многочисленных мелких ущелий была обнаружена богатейшая кварцевая жила, но владельцы ее, за отсутствием специальных мельниц, толкли руду ручным способом в ступах и потом занимались промывкой из нее драгоценного металла. Работы шли в основном под землей, и компания Пирс, которая вела их, получала на этом до четырехсот долларов за сутки, в то время как открытые разработки приостановились до весны из-за холодов и снежных заносов.
Телеграф уже работал в двадцати пяти милях от Дедвуда, а на следующей неделе столбы должны были дошагать и до самого города. Это долгожданное событие собирались отпраздновать грандиозным торжеством в Центральной гостинице.
Весь район Блэк-Хиллз уже был занесен на карту большого масштаба, которую все лето готовил известный городской инженер, мистер Джордж Хенкел, и теперь он намеревался опубликовать ее.
Награда в двести долларов была обещана тому, кто окажет содействие в задержании и аресте грабителей дилижансов на дороге из Шайенна. Награду назначили сам губернатор Вайоминга Тейер и несколько должностных лиц из графства.
Элиас Пинкни пожертвовал деньги на покупку земельного участка под школу и церковь, а сбор средств на постройку самого здания должен был начаться четвертого декабря. Как только телеграфная связь с Дедвудом установится, в газеты более крупных городов будут направлены объявления о том, что сюда требуется к началу учебного года школьный учитель…
Холодным днем, в конце ноября, Сара сидела у себя в конторе за типографскими оттисками. На другом конце помещения в пузатой железной печке пылал яркий огонь, который вместе со светом зажженных ламп весело отражался чистыми белыми стенами. За рабочим столом Патрик учил Джоша основам наборного ремесла. В комнате стоял приятный смешанный запах типографской краски и сосновых дров. Негромкие мужские голоса, клацанье наборных досок, треск поленьев в печке…
Отворилась дверь, Сара повернулась на своем крутящемся стуле.
Вошедший мужчина остановился и с улыбкой посмотрел на нее. На нем была бобровая шапка, темное клетчатое шерстяное пальто с пристяжным капюшоном.
Сара сняла очки, чтобы на расстоянии получше разглядеть вошедшего.
— Здравствуй, Сара.
— Боже мой! Роберт!
У нее екнуло сердце, когда она соскочила со стула и бросилась на середину комнаты, чтобы обнять его.
За все годы ее знакомства с Робертом Бейсинджером они никогда не заходили дальше формального рукопожатия, но его внезапное появление нарушило все правила приличия для них обоих. Он крепко сжал ее в объятиях.
— Зачем ты здесь?! Почему приехал?
— Я получил твое письмо.
Теперь он держал ее за обе руки, они стояли, словно изучая друг друга.
— Как я рада тебя видеть!
С той самой поры когда Роберт совсем еще мальчиком впервые переступил порог их дома, он понравился Саре. Но внимание его было обращено исключительно на Адди. Только на нее.
— Я тоже рад нашей встрече, — сказал он. — Ты прекрасно выглядишь.
— А уж ты…
Она никогда раньше не видела на нем такой великолепной одежды. Он отрастил усы и бороду — то, что многим мужчинам так не идет и выглядит неестественно. Но на лице Роберта они были вполне на своем месте, и Сара сразу одобрила их.
— Как я мечтала увидеть кого-то из наших мест! — воскликнула она. — И вот он здесь. Вошел в дверь, словно для этого нужно было всего-навсего перейти через улицу!
— Поверь, я пересек немножко больше, чем одну улицу. — Оба рассмеялись. Он отпустил руки Сары. — Можем мы где-нибудь поговорить с глазу на глаз? — спросил он вполголоса.
— О Боже, конечно… В пансионе миссис Раундтри, где я сейчас живу. Днем там никого нет в гостиной. Но сначала я хочу познакомить тебя с моими друзьями… — Она подвела его к Патрику и Джошу, которые уже некоторое время поедали их глазами. — Это мой старый друг из Сент-Луиса, откуда он только что прибыл… Роберт Бейсинджер.
Последовали рукопожатия, в процессе которых Сара объясняла, кто есть кто. Затем надела пальто, натянула на голову простенькую шерстяную шляпку, завязала ее под подбородком.
— Я ухожу, — объявила она. — Если не вернусь до вечера, сами заприте редакцию.
Они шли по улице. Сара держала Роберта под руну и чувствовала, что на эту руку можно опереться.
— Такая неожиданность — твое появление, Роберт.
— Конечно. Но, хочу надеяться, не неприятная.
— Нисколько… Как ты жил все эти месяцы?
— Было неспокойно на душе. Думал, правильно ли я повел себя.
— Ты приехал повидаться с Адди?
— Разумеется. Принял решение сразу же, как получил твое письмо. Но приготовления к отъезду отняли немало времени.
— Она не та, что прежде. Ты должен это знать.
— Понимаю, но я не смогу жить спокойно, пока не сделаю попытку вытащить ее из той ямы, куда она угодила. Можешь назвать меня глупцом — возможно, я такой и есть, — но я не в состоянии забыть о ней. И знаешь, что я сделал? Убедил нескольких дельцов вложить деньги в одно предприятие, получил кредит — и вот я перед тобой, Намерен построить здесь мельницу для обработки руды.