Эсмеральда стояла спиной к огню в приемной и читала одну из семи рукописей мисс Мейми Фортескью, полную мудрости, накопленной почтенной дамой за сорок лет службы в домах аристократов. В первых томах уже кое-где выцвели чернила, несколько страниц оказались поврежденными влагой и плесенью, но остальные были в превосходном состоянии.
По большей части строки, написанные женской рукой, было легко читать. Если вкратце описать книги мисс Фортескью, можно заключить, что во всех томах даются внятные рекомендации для служащих, позволяющие более качественно выполнять свои обязанности. Трудность заключалась в том, что про здравый смысл очень легко забыть, когда оказываешься в определенных обстоятельствах. Если бы Эсмеральда могла запомнить все правила, советы и объяснения, то, возможно, когда-нибудь стала бы такой же успешной, как сама мисс Фортескью, но пока что об этом приходилось лишь мечтать.
Эсмеральда положила книгу и повернулась лицом к камину. Какое блаженство, когда в комнатах тепло! Мелкие кусочки угля приветливо рдели, и она поднесла руку к огню, наслаждаясь исходившим от него жаром.
Герцог оставил деньги на одежду и все, что могло понадобиться для компаньонки двух светских девиц, не на уголь, но она не смогла устоять, когда обнаружила, сколько денег оказалось в бархатном мешочке. К ценам дорогой французской модистки, которую предложил герцог, она не привыкла, поэтому ей хватило средств выплатить долг за уголь и заказать еще.
С помощью соседки, миссис Чиддингтон, жившей чуть ниже по улице, она нашла хорошую модистку, у которой были приемлемые ткани, достаточно разнообразные отделки и две дочери, помогавшие ей с шитьем. Эсмеральда без труда обзавелась тремя вечерними платьями с накидками в тон, двумя прогулочными, перчатками, бельем и всем остальным, сшитым как раз ко времени отъезда в дом герцога.
Джозефина помогла ей выбрать ленты, кружева и нить стеклянных бус, немного похожих на жемчуг, которыми она собиралась украшать волосы перед балами. Для ежедневных прогулок в парк или утренних визитов придется обойтись черным бархатным капором и пальто. Они, конечно, не писк моды, но все еще в довольно приличном состоянии.
Эсмеральда улыбнулась своим мыслям и опять раскрыла книгу: «Не принимайте участия в болтовне слуг! Не слушайте сплетни и не повторяйте. Помните: хозяйка дома доверила своих детей вашей заботе, – не разочаруйте ее!»
Дверь в приемную открылась, и, обернувшись, Эсмеральда увидела герцога Гриффина. К ее досаде, первое, о чем подумала, было, что более неотразимого мужчины нет на земле. При виде красавца герцога сердце ее опять закружилось волчком, но тут же явилась вторая мысль: он вернулся, потому что передумал ее нанимать.
От страха у нее перехватило горло и желудок свернулся узлом. Если она больше не нужна ему, что делать? Денег почти не осталось! Неужели он отправит ее в работный дом? Что тогда будет с Джозефиной и Наполеоном? Она захлопнула книгу и поспешно присела в реверансе:
– Ваша светлость.
– Мисс Свифт.
Он снял шляпу и повернулся к камину, прежде чем посмотреть на нее:
– Я прервал ваше чтение?
– Нет, – покачала она головой и, стиснув книгу, опустила руки.
– Хорошо, – кивнул герцог.
Мысли Эсмеральды смятенно метались. Что она скажет, как объяснит, на что потратила деньги? Как оправдает содеянное? Будь она слабой, упала бы в обморок, представив, как придется сказать ему, что часть денег потрачена на уголь и новую одежду для Джозефины, но она не слабая. И доказательством тому служит ее работа в агентстве мисс Фортескью, куда ее приняли вскоре после смерти матери. Эсмеральда знала, что положиться на отчима, все время которого занимало написание стихов и эссе, не сможет. И оказалась права.
Она шагнула к герцогу, пусть и не очень решительно, но нельзя же дать ему почувствовать, что творится у нее в душе. Одно дело – твердить себе, что нужно быть сильной и решительной, и совсем другое – быть таковой, когда смотришь в глаза герцогу.
– Вы решили, что обойдетесь без меня? Нашли более подходящую кандидатуру?
Герцог нахмурился, глядя на нее в упор:
– Вы поражаете меня, мисс Свифт! Не приходилось еще сталкиваться с человеком, который так упорно старался бы отказаться от места в моем доме.
Ее желудок опять перевернулся. Герцог решительно пересек комнату, остановился перед ней и бросил шляпу на стул.
– Обычно желающих работать на меня столько, что им приходится выстраиваться в очередь и умолять о помощи, и только вы стараетесь увернуться. Так вот: это вам не удастся. Мы заключили договор, и я не позволю вам его нарушить.
Слава богу, ее страхи оказались беспочвенными, поэтому она просто сказала:
– Вы очень настойчивы.
– С вами иначе нельзя. Теперь скажите: возможно, у вас появились новые требования?
Требования? Требования у нее есть, это правда, но только потому, что она пыталась убедить его взять в компаньонки сестрам кого-нибудь другого.
– Конечно, нет! Почему вы так решили?
Гриффин усмехнулся:
– Да вот подумал: вдруг вы вспомните, что у Наполеона имеется сестрица и ей тоже необходимо поселиться в Мейфэре вместе с ним?
Эсмеральда улыбнулась, и с губ ее сорвался короткий смешок.
– Сегодня у меня таких ультиматумов нет: просто не ожидала вас увидеть, вот и… Впрочем, не важно.
– Нашли себе замену на время отсутствия?
– Да, – кивнула она, ощущая, как напряжение постепенно покидает тело, а сердце начинает биться ровнее. – Все прекрасно устроилось.
– Дайте угадаю, – протянул Гриффин, складывая руки на широкой груди. – Вас заменит мисс Пенниуэйт.
– Откуда вы знаете? – удивилась Эсмеральда.
– Судя по вашей беседе, мне стало ясно, что у нее не хватает сил справиться с упрямым ребенком, и вам пришлось отправить в тот дом другую гувернантку.
Эсмеральда употребила бы другое слово – «избалованный», – но держала свои мысли при себе.
– Вы совершенно правы, хоть она и старалась справиться с учеником, заставить слушаться.
Эсмеральда поймала себя на том, что смотрит не только на его лицо, но и на широкие плечи и грудь, длинные ноги в блестящих черных ботфортах. Заметила она и медальон, скреплявший борта плаща, очень красивый и затейливый, а присмотревшись, различила букву Г. Тут же воображение подсказало, как она приближается к герцогу и отстегивает резной оловянный диск у основания шеи; позволив черному плащу упасть на пол, развязывает простой узел галстука, снимает его и тоже бросает на пол; закрывает глаза, тянется к его губам своими и с наслаждением ощущает, как он заключает ее в теплые сильные объятия…
В груди росло предвкушение, Эсмеральда непроизвольно подалась вперед, чтобы подступить к герцогу, но вовремя спохватилась и откашлялась в надежде, что жар в ее теле не бросится в лицо и предательский румянец не выдаст.
Что за безумие на нее нашло? Что, во имя всего святого, она вытворяет – неужели собирается поцеловать герцога?
Глубоко вздохнув, она подошла к письменному столу и положила на него книгу мисс Фортескью.
– Мисс Пенниуэйт не способна хорошо выполнять свои обязанности, но у меня есть опытная гувернантка, которая ищет работу, так что все прекрасно обошлось.
Возможно, всему виной больная совесть, но, глядя ему в глаза, Эсмеральда могла бы поклясться, что он точно знает, о чем она думала, прежде чем отложить книгу.
– По крайней мере, вы дали ей второй шанс добиться успеха, – заметил герцог.
– Да. Она будет хорошо работать. Я просила присылать мне еженедельные отчеты, а если возникнет срочная необходимость, то и посещать меня в вашем доме. Это приемлемо?
– Конечно.
– Спасибо. Итак, вам что-то нужно или вы просто хотели убедиться, что я сдержу слово и стану опекать ваших сестер?
– И то и другое. Основная причина моего появления здесь – тетушка, леди Эвелин.
Эсмеральда знала о леди Эвелин все, что можно было почерпнуть из светской хроники или услышать от служащих агентства. Каждый месяц они приходили заплатить проценты и почти все приносили сплетни о своих хозяевах или их знакомых.
Леди Эвелин приходилась сестрой отцу Гриффина. Ее выдали за пожилого джентльмена, и через несколько лет после свадьбы он сделал ее вдовой. Замуж больше она так и не вышла, детей у нее не было, а поскольку мать Бенедикта умерла вскоре после рождения его сестер, леди Эвелин переехала в их дом и взяла заботы по воспитанию детей на себя.