– Тетушка порой слишком серьезно относится к своим обязанностям по воспитанию девочек, – продолжил Гриффин. – Она просто всполошилась, когда я сказал, что нанял вас, ни с кем не посоветовавшись и не расспросив подробно о вашей семье.
Эсмеральда задохнулась от негодования.
– Вот как?
– Она хотела знать, не родственница ли вы дербиширских Свифтов, и в особенности сэра Тимоти Свифта. Пришлось признаться, что я не спрашивал.
Эсмеральда вся кипела от возмущения, хоть и старалась это скрыть. Ее не должно волновать то обстоятельство, что леди Эвелин хочет убедиться в ее респектабельном происхождении, обязательном для компаньонки сестер герцога: в конце концов, ничего необычного в этом нет, – но все же слова эти больно ее ранили. Пусть это и несправедливо, но после того как ее дядя, виконт Мейфорт, изгнал родную сестру, она невзлюбила аристократов, потому что от них зависело благоденствие других людей. Мать жила очень бедно, а все могло быть иначе, если бы виконт посылал ей хоть какие-то деньги.
– То есть леди Эвелин желает убедиться, что я воспитывалась не на улицах.
Синие глаза герцога потемнели, уголок губ слегка дернулся.
– Нет, мисс Свифт. Она имела в виду не это.
Эсмеральда хотела было что-то сказать, но передумала и с сомнением взглянула на герцога.
– Поверьте, ей это и в голову бы не пришло. Она знает, что вы учились и работали у мисс Фортескью, а та никогда не приняла бы в агентство женщину сомнительного происхождения и без образования.
Возможно, Эсмеральда чересчур обидчива, а ей надо бы благодарить счастливую звезду за то, что леди Эвелин интересуется только семьей ее отца, потому что о семье матери говорить было бы сложнее. Пока что ей удавалось хранить в тайне, что виконт Мейфорт ее двоюродный брат. Пусть так и остается. У нее нет ни малейшего желания предавать огласке свою связь с этой семейкой. А если брат похож на своего отца, то тоже вряд ли захочет, чтобы кто-то об этом знал.
– А если я в родстве с сэром Тимоти, это хорошо или плохо?
– Вы постоянно бросаете мне вызов, мисс Свифт, – покачал головой герцог. – Какова бы ни была тема нашей беседы, вы ухитряетесь найти способ поспорить со мной.
– Возможно потому, что вы постоянно меня провоцируете, – отпарировала Эсмеральда.
– Допускаю, что иногда такое бывает, но только не в данном случае. Однако, думаю, было бы неплохо, окажись вы родственницей сэра Тимоти.
– В таком случае могу ответить, что у этого человека от трех жен было десять сыновей, рожденных на протяжении тридцати пяти лет. Как я могу не быть его родственницей? Половина Дербишира с ним в родстве. Это мой прадед.
Герцог кивнул:
– Значит, тетя Эвелин права. Ей будет приятно это слышать.
Все еще раздраженная, Эсмеральда продолжила:
– Не прикажете ли навестить ее, чтобы она сама могла меня оценить? Я готова к самому строгому допросу, если у нее еще остались какие-то сомнения.
– Уверен, что моя тетя больше всего на свете хотела бы осмотреть вас с головы до ног и проверить знания по самым разным предметам.
– Вот как! – выпалила Эсмеральда, решив, что ее хотят поставить на место.
Он опустил руки и шагнул к ней. Их взгляды встретились.
– Но не по причинам, которые вы вообразили.
Дыхание Эсмеральды участилось:
– Вы не можете знать, о чем я думаю, ваша светлость.
– Зря вы так думаете, – спокойно возразил Гриффин. – Отрицайте, если вам так нравится, я не буду возражать.
Эсмеральда едва не задохнулась, но все же сумела выдавить:
– Это ни к чему хорошему не приведет.
– Готов признать и это. Я уже успел увидеть, как вы упрямы и своевольны.
– Не уверена, что эти черты могут считаться привлекательными! – заявила она, вскинув подбородок.
Он улыбнулся:
– Я восхищаюсь этими качествами, мисс Свифт, и именно их искал в вас. Похоже, подготовка к сезону двух юных леди так тяжело подействовала на мою тетушку, что бедняжка слегла с тяжелой крапивной лихорадкой и опоясывающим лишаем, если верить ее врачу и аптекарю. Оба заверили меня, что ей со временем станет легче, если соблюдать постельный режим. Однако вокруг глаза и на щеке у нее появилась некрасивая сыпь, и, как вы уже поняли, она не хочет, чтобы ее видел кто-то еще, кроме членов семьи и горничной.
Эсмеральда видела, как напряжено лицо герцога: очевидно, состояние тетки действительно беспокоило его.
– Ужасно! Надеюсь, она не слишком страдает от боли.
– К сожалению, боль временами бывает невыносимой, но все не так плохо, как могло быть. Я твержу, что, если она перестанет волноваться за девочек, ей сразу станет легче, но она заменила им мать и привыкла тревожиться из-за каждого пустяка.
– Вы совершенно правы: ей нужно успокоиться.
– Да, но она не желает меня слушать, к тому же настояла, чтобы я привез вам это.
Он откинул полу плаща, достал из кармана темно-коричневого сюртука маленький кожаный пакет и протянул Эсмеральде.
– С тех пор как леди Эвелин стало ясно, что здоровье не позволит ей выезжать вместе с близняшками, она начала делать заметки для той, что займет ее место. Тетушка убеждена, что, прочитав все это, вы будете во всеоружии и готовы к тому, чего от вас ожидают.
Пакет оказался тяжелым: очевидно, рукопись объемистая.
– Я постараюсь ее не разочаровать.
– Я в этом абсолютно уверен.
Эсмеральда положила пакет на стол.
– Вы сказали леди Эвелин, что я привезу собаку?
– Да.
«Интересно, что думает эта зануда по поводу столь необычного условия?»
– И она не возражала?
– У нее просто не было выбора, мисс Свифт. Но мы это обсудили, и я заверил ее, что это ни в коем случае не помешает вам выполнять свои обязанности. Она согласилась со мной и сказала, что в таком случае можете привести с собой хоть слона.
Эсмеральда рассмеялась. Удивительно все-таки: только что она злилась на него, а теперь вот они вместе смеются.
– Вы все подтруниваете надо мной, ваша светлость.
Герцог заметил:
– Близняшкам было всего несколько недель, когда леди Эвелин приехала к нам, чтобы заботиться о них. С того момента ее единственной целью в жизни стало сделать все для того, чтобы сестры удачно вышли замуж. И ей бы хотелось, чтобы достойных джентльменов они встретили уже во время своего первого сезона. После этого она сможет считать свои обязательства перед моим отцом и мной выполненными, и я тоже так думаю.
– Должно быть, ей очень трудно принять, что придется пропустить сезон.
– Верно, но приходится признать, что не всегда бывает так, как хочется.
– Согласна, ваша светлость, хотя порой судьба дает нам возможность выбора и мы идем тем путем, который считаем правильным.
– Жаль, что я не усвоил этого раньше, мисс Свифт, – вздохнул Гриффин с сожалением. – Это позволило бы мне избежать многих бед.
– Возможно, так же говорили очень многие до вас.
Она позволила себе окинуть взглядом его с головы до ног, прежде чем вновь посмотреть в необыкновенно синие глаза:
– Есть одна поговорка, которая позволяет легче переносить боль сожалений.
– Не уверен, что это возможно, но что вы имеете в виду?
– Лучше поздно, чем никогда.
– Да вы к тому же остроумны.
– Скорее практична.
– И это вам пригодится в моем доме. Если у вас есть вопросы, готов ответить, а если возникнут новые, мы все решим, когда вы переедете в Мейфэр. А теперь позвольте откланяться.
Кивнув, герцог взял со стула шляпу и направился к выходу.
Эсмеральда вернулась к камину. Нет, она этого не хотела, но не было смысла отрицать, что герцог занимает ее мысли, несмотря на все ее старания, чтобы ничего подобного не случилось.
Она вдруг вспомнила о своих странных фантазиях: ей нравились ощущения, которые она испытывала при одной лишь мысли, что он прижмется губами к ее губам, что их дыхание смешается.
Действительно ли его руки такие сильные, какими выглядят, а грудь так же тверда и мускулиста, как кажется? Какие чувства испытает она в его объятиях, когда он прижмет ее к себе и они сольются в поцелуе? Затрепещут ли ее груди, станет ли тепло внизу живота? Или она испытает то неуловимое, волшебное, поразительное ощущение, от которого слабеют ноги и по телу проходит дрожь?
Впрочем, какая разница?.. Она все равно не узнает, да и думать даже об этом не должна. Теперь она не принадлежит к высшему обществу и больше никогда не будет. Вероятно, если бы судьба оказалась к ней благосклоннее, она и сама могла быть дебютанткой, а не компаньонкой, получила бы шанс завоевать сердце герцога и получить столь желанный поцелуй.