– Это вовсе не трудно, когда имеешь такого наставника.
– Я мог бы многому вас научить, мисс Свифт.
– Прямо сейчас я хотела бы знать, когда вы собираетесь обо всем рассказать сестрам.
– Я ничего не собираюсь им говорить, – улыбнулся Гриффин.
– Что? Да как вы можете?
– Могу, еще как могу!
– Но почему? Все равно, я уверена, им все расскажут: не вы, так другие. Они начнут расспрашивать и будут очень обижены, узнав, что вы не захотели им ничего говорить.
– Возможно, но, думаю, они расстроятся еще больше, если я поделюсь с ними слухами.
Забыв о своем решении быть более осторожной, она отрезала:
– Простите, ваша светлость, но это просто не имеет смысла.
– Потому что вы не понимаете, – спокойно заключил герцог, совершенно не обиженный столь смелым заявлением. – Мои сестры много лет жили в поместье. Если я все им расскажу до начала сезона, они подумают, что я волнуюсь, как бы с ними не случилось что-нибудь ужасное, и по-настоящему испугаются. А я этого не хочу. Они, конечно, услышат сплетни, но если спросят меня, я отвечу, что все это вздор, отнесу на счет завистников, которым не терпится устроить скандал, и посоветую не обращать внимания. Надеюсь, вы скажете им то же самое, если обратятся к вам. Это успокоит их и позволит наслаждаться сезоном.
Эсмеральда понимала ход его мыслей, но все же не могла согласиться.
– Я, разумеется, не стану спорить и выполню ваше требование.
– Станете, но все равно выполните. Я ничего другого от вас и не ждал, мисс Свифт.
Она проигнорировала его сарказм.
– Прекрасно. Я понимаю, что мое мнение вам не важно, но не уверена, что стоит все держать в тайне от сестер. Я выполню все ваши пожелания, хочу только напомнить поговорку: «Предупрежден – значит, вооружен».
Гриффин покачал головой и выпрямился, по-прежнему не отводя от нее взгляда:
– Вы такая рассудительная, мисс Свифт, и ваши рассуждения не лишены смысла.
– В таком случае, может, вы меня все-таки послушаете? – воскликнула Эсмеральда, даже не задумавшись, что заходит слишком далеко.
Герцог усмехнулся:
– Понимаю: вы привыкли в своем агентстве, что вам все подчиняются. Неудивительно, что мистер Фортескью посчитал вас достойным преемником его супруги. Только меня ваши наставления не трогают.
– Я всего лишь желаю вашим сестрам добра!
– Именно поэтому вы здесь.
– Вы уже выяснили, откуда исходит угроза?
– Пока что лишь подозрения и догадки.
– Не считаете, что должны поделиться со мной?
Он презрительно фыркнул.
– Возможно, и сказал бы, но таких как минимум дюжина. А там еще братья, отцы, кузены, дядюшки тех юных леди…
– О боже! Понимаю. Может, есть еще какая-то информация?
Он заинтересованно вскинул брови:
– Вам пришла в голову какая-то идея?
– Полагаю, если юная леди счастливо вышла замуж, никто из членов семьи не захочет воскрешать ту неприятную историю и тем более мстить. Вот если бы раздобыть сведения о тех девушках…
– А в ваших словах есть смысл. Если это выяснить, то количество желающих погубить репутацию близняшек значительно сократится, – улыбнулся Гриффин. – Прекрасная мысль, мисс Свифт.
Эсмеральда улыбнулась:
– Если же дама до сих пор не вышла замуж, то, возможно, кто-то из ее родственников склонен винить в этом вас.
Что-то вроде неловкости промелькнуло на его лице:
– Тогда это пари нам казалось лишь шуткой.
– Да, но другие так не считали.
– Теперь-то я это понимаю, но тогда был молодым и бесшабашным. Мы вовсе не хотели никому причинить вред.
– Однако, вполне возможно, эта проделка стала причиной одиночества какой-нибудь молодой леди.
– Вы так просто высказываете свое мнение, мисс Свифт?
– Я всегда считала, что быть откровенной проще.
– Вот что странно: то пари было заключено так давно, – чего о нем вспомнили-то? За это время в Лондоне столько всего произошло! С чего это вдруг мисс Гонора Труф решила выудить из пепла прошлого именно это?
– Ну, здесь все понятно, – уверенно заявила Эсмеральда. – Должно быть, тому причиной выход в свет ваших сестер. Она хотела прославиться и добавить популярности своему скандальному листку. И ей это удалось.
– Если это действительно она. У меня на этот счет есть сомнения. Я постоянно думаю о том, что, возможно, под псевдонимом мисс Труф скрывается мужчина. Но неважно: если пари вновь вытащили на свет божий, значит, мои сестры оказались мишенью. Хотя, заметьте, мы не причинили девушкам ни малейшего вреда.
– Это не так, – возразила Эсмеральда.
– Но мы их пальцем не тронули.
– Этого и не требовалось – достаточно скандала. Они рисковали своей репутацией, когда шли на свидание с тайными обожателями. Вы, конечно, понимаете, насколько это неприлично для девушки. Разве не это было целью вашей проделки? К тому же вы не знаете, сколько леди вы ранили тем или иным образом.
– Я ничего не знаю точно, мисс Свифт, – с досадой возразил герцог. – Но скажите мне, ради бога, почему свидание с тайным обожателем может уничтожить репутацию юной леди, если никакого обожателя не было?
– Просто некоторые джентльмены могли посчитать, что если девушка решила встретиться с тайным поклонником, то, возможно, сделает это еще раз или делала нечто подобное прежде. Всегда найдутся такие, кто усомнится в добродетели девушек и может опозорить их, узнав, что они решили с кем-то тайно встретиться.
– Признаю, существует немалая вероятность, что мы причинили вреда больше, чем думали тогда.
– А я признаю, что заставить дюжину юных леди одновременно попасться на удочку такой жестокой проделки достойно восхищения.
– Да уж…
– Но каким образом эта история попала во все колонки сплетен?
– Да сами виноваты. Никто не должен был знать. Мы столько всего творили тогда, но никогда не попадались.
– Кто бы сомневался!
Сдавленный смех сорвался с его губ.
– Да, и это никого не удивляло: я и не пытался притворяться святым.
Эсмеральда улыбнулась:
– Все равно вам никто бы не поверил. Так как же все узнали о вашей шутке?
Его взгляд был устремлен куда-то вдаль: очевидно, он вспоминал те давние времена.
– После того как всем были разосланы письма, мы спрятались в укромных уголках посмотреть, к кому сколько придет девушек и кто станет победителем. Деньги, поверьте, были совершенно не важны. Каждый из нас страстно желал быть лидером, чтобы потом иметь право похвастаться. Вот что нас подогревало. И это было нашей главной ошибкой.
– Так вы стали болтать об этом направо и налево?
– Нет, мы никому ничего не говорили, так что никто, кроме нас, не должен был знать. Мы ни с кем не обсуждали наши пари. Обычно мы встречались в читальной комнате «Уайтса», которая почти всегда по утрам пустует, но в тот день не проверили, есть ли там кто-нибудь. Судьба распорядилась так, что в одном из кресел у камина заснул мистер Говард Дрейтон, но мы его не заметили. После того как мы хорошо повеселились, обсудили пари, Дрейтон решил показаться нам на глаза, но уверил, что не выдаст нас, если все мы будем каждый месяц выплачивать ему определенную сумму – кстати, немалую, – чтобы он мог играть в карты. Можете себе представить, что мы почувствовали, услышав такое?
– Вы согласились на его условия?
– Черт возьми, конечно, нет! – Он запнулся, посмотрев ей в глаза, но упрека по поводу ругани не увидел, поэтому продолжил: – Оглядываясь назад, думаю, следовало согласиться, но тогда одна лишь мысль о таком унижении ввергала нас в бешенство. В то же время мы знали, что лучше с ним не связываться, поскольку он был приятелем принца.
– Я никогда не слышала этого имени. Где он сейчас? Возможно ли, что это он стоит за всем этим?
– Вряд ли Дрейтон способен мстить из могилы. Его уличили в шулерстве и вызвали на дуэль, где он и был убит года три назад. В любом случае я по-прежнему не намерен ничего говорить сестрам до тех пор, пока не спросят.
– Как хотите, – со вздохом сдалась Эсмеральда.
– Я буду приезжать каждый вечер, чтобы сопровождать вас на балы и вечеринки, а потом отвозить домой.
– Прекрасно, – кивнула она, решив не спорить. – Мы будем вас ждать.
– Если вам что-то понадобится или произойдет что-то такое, о чем я, по вашему мнению, должен знать, отправьте ко мне Спаркса.
– Я так и поступлю, если понадобится, но пока не вижу, что могло бы требовать вашего пристального внимания.