- Конечно, я не ожидала от тебя ничего другого. Что ты за бесстыжая особь рода человеческого, Морриган. Позвони, чтобы подали чай!
Элейн вдруг подумалось о более занимательных вещах, которые она сейчас с удовольствием сделала бы. Например, накинула б веревку на шею миссис Боули и смотрела как она на ней болтается, как это делал ковбой в вестерне. Улыбнувшись, Элейн села на край дивана.
- Я совершенно не удивлена, что слуги такие ленивые. Ты не способна управлять домом, в скором времени я смогу убедить в этом лорда Арлкотта. А затем ты получишь хорошую взбучку, - сказала миссис Боули, стараясь не попадать взглядом в декольте племянницы. - Пруденс, позвони, чтоб принесли чай!
- Да, мама. - Более высокая из сестер потянула серебряный шнурок, висевший в гардинах. Почти немедленно перед ними возник старший лакей, как будто он все это время стоял за дверью и подслушивал их разговор.
- Будьте так добры, принесите поднос с чаем, голубчик. И включите туда блюдо со сладостями. Ужин был совершенно невыносимый. Мясо жесткое, овощи не доварены, а пудинг кислый, - миссис Боули победоносно взглянула на Элейн. - Отправляйся немедленно.
Элейн взглянула на выпятившееся женское платье. Оно очерчивало кромки корсета, которые впивались в массивную тушу миссис Боули.
- Нет, - отчетливо произнесла Элейн. - Никаких сладостей. Никакой другой еды. - Она любезно улыбнулась лакею. - Ужин был просто превосходный. Спасибо.
Миссис Боули разинула рот, казалось, она удивилась, что ее племянница могла такое сказать. Элейн гадала, дозволялось ли Морриган говорить в их присутствии?
- Очень хорошо, миледи. Спасибо. Я передам повару ваши комплименты. - Лакей поклонился и вышел из комнаты.
Элейн почувствовала всю прелесть и горечь положения быть полноправной леди дома.
Леди лорда.
- Думаешь, удалось избежать плетки лорда Арлкотта, Морриган?
Элейн немного удивленно взглянула на… Мэри. В первый раз та заговорила. Элейн уже, было, начала думать, что сестры имеют один язык на двоих и говорит им Пруденс.
Миссис Боули успокоила дочь.
- Каждому воздастся по делам его. Поиграй на пианино. Тогда на твою кузину будет оказано хоть какое-то христианское влияние.
Мэри протяжно затянула «Вперед, христианские солдаты»[21].
Элейн вздохнула с облегчением, когда прибыл поднос с чаем. Пение тугоухого Чарльза было райской музыкой по сравнению с завываниями Мэри. Миссис Боули схватила серебряный чайник, стремясь вновь взять власть в свои руки.
- Вы - наша гостья, миссис Боули, - голос Чарльза раздался со стороны двери, пресекая тем самым телодвижения пожилой женщины. Он звучал трезво. - Морриган разольет чай.
Миссис Боули неохотно поставила чайник назад. Она уступила место Элейн на тахте. Элейн также неохотно уселась рядом с миссис Боули. Однако, опустившись, с большим трудом заставила себя там и остаться. Было просто невыносимо, что эти люди надевали чистую одежду на грязное тело! Элейн, не пролив ни капли, успешно наполнила чашку чаем.
- Бестолочь! Мне четыре куска сахара и сливки!
Элейн хотела ткнуть пальцем в сахар и сливки на подносе. Но этикет девятнадцатого века отличался от этикета века двадцатого. Когда она налила чашку чая для Чарльза, он тихо попросил ее:
- Только лимон, пожалуйста, - и добавил «спасибо», когда она выполнила его просьбу и протянула ему чашку. Удивительно, как это никто из выводка Боули ничего не сказал.
Элейн потянула чай, он был крепкий и ароматный. Она пыталась вспомнить аромат чайного пакетика, который макала в теплую воду.
- Мэри, поиграй на пианино. Я уверена, лорд желает развлечься. Пруденс, ты можешь подпевать. У нее такой чистый голос, милорд, церковный хор много потерял без моей Пруденс.
- Спасибо, но не надо. Как-нибудь в другой раз. У нас с Морриган был утомительный день. Мы удаляемся. Но вы, если пожелаете, можете остаться.
Чашка была изъята из пальцев Элейн. Ее руку схватили крепкие, неумолимые тиски и вытянули наверх.
Элейн глубоко вздохнула. Это было время для раунда номер два. Она подумала, что была слишком самонадеянна, полагая, что лорд может упиться до потери пульса.
Чарльз шел, подстраиваясь под шаги Элейн. Он остановился перед дверью, что была рядом с ее собственной. Его глаза мерцали в свете лампы.
- Думаю, сегодня - в моей комнате, - пробормотал он. Лорд открыл дверь, крепко держа Элейн за локоть, будто опасался, что она может убежать.
Его комната была выдержана в черно-золотых тонах со случайными вкраплениями темно-красных оттенков. Очень элегантно. Очень по-восточному. Чисто по-мужски.
В момент, когда закрылась дверь, Чарльз притянул к себе Элейн и поцеловал. Он лизнул и исследовал стык ее сомкнутых губ. Она замерла, кончик языка попытался проникнуть внутрь. Элейн сжала челюсти. Его язык лизал и исследовал ее зубы, десна, нежно скользя по внутренней стороне губ.
Элейн оставалась невосприимчивой.
Чарльз отстранился от нее.
- Черт тебя подери!
Синева его глаз блеснула льдинками льда. Элейн улыбнулась, пытаясь держать себя так же холодно, под стать сиянию, исходившему от этих глаз.
Он обеими руками обхватил ее голову и поднял лицо кверху. Его губы и язык продолжили свою игру. К ним также присоединились и зубы. Он нежно оттянул нижнюю губу Элейн и укусил ее. Затем, начал посасывать губу так, как посасывал мочку уха той ночью, когда застал ее за разглядыванием неприличных картинок. Так же, как сосал ее сосок под женской сорочкой сегодня днем.
Она недооценила его. Лорд не собирался выставлять ее за дверь в приступе гнева оттого, что оказался отвергнутым. Элейн оттолкнула его, поддавшись внезапной панике, представив возможный исход этой схватки.
«Это измена, прелюбодеяние», - повторяла она себе.
«Он мог сделать тебя беременной», - повторяла она себе, когда была уже не в состоянии остановить распространяющиеся по всему телу ощущения. Она высвободила свою губу.
- Нет!
Чарльз одарил ее взрывом смеха.
- Я так не думаю, миледи. Сейчас ты не сможешь меня одурачить. Ты, конечно, можешь мне сопротивляться, но зачем тебе бороться c самой собою? Я чувствую грудью твои соски. Думаю, они налились и затвердели - хочешь, я докажу это? Могу также вообразить, что это не единственная вещь, которая у тебя набухла, не так ли?
Он наклонился и схватил зубами мочку уха, слегка укусил ее, прежде чем погрузить туда язык.
- Ты намокла, дорогая? - он произнес эти слова теплым и влажным голосом, искушая ее, как подлинный змий. - Твоя маленькая yoni уже жаждет и трепещет?
Элейн в отчаянии тряхнула головой.
Он тихо засмеялся. Синие глаза вспыхнули, превращая лед в пламя.
- Так и есть. Но не так сильно, как это скоро произойдет. Когда я закончу с тобой, дорогая, ты будешь капать, как мед. Когда я коснусь тебя здесь… - его рука сжала внутреннюю поверхность ляжки через задравшееся выше колен платье, - она станет скользкой и горячей.
- Kama salila, помнишь? Любовный нектар.
Элейн наконец-то освободилась из ослабивших хватку рук.
- Нет!
Она дернулась прочь от такого же расслабленного тела по направлению к двери, к свободе и безопасности. Она надеялась добраться до своей комнаты и запереться там, забыв, что есть еще соединяющая комнаты дверь.
Мягкие влажные губы лорда ожесточенно сжались. Угрожающе медленно он направился к ней.
- Не прикасайся ко мне! - закричала Элейн, напрочь забывая речевые обороты девятнадцатого столетия.
Однажды он уже заставил ее забыть, кто она такая и где находится, - это не может повториться снова.
- Я не хочу тебя. Я не хочу тебя, черт подери!
Не успели слова сорваться с языка, как Чарльз набросился на нее. Он схватил лиф алого платья и рванул его вперед. Ее груди выпрыгнули наружу, не сдерживаемые более ни сорочкой, ни корсетом. Воздух показался поразительно холодным, учитывая что теперь большая часть ее тела не была защищена одеждой.
- Не хочешь меня? - он усмехнулся. - Дорогая, если ты попробуешь захотеть меня хоть чуточку сильнее, твои соски лопнут от желания.
Стальная рука притянула Элейн за плечи к телу лорда. Другая рука Чарльза опустилась вниз - он боролся с подолом ее юбки. Холодный воздух ринулся наверх. Элейн вздрогнула от ощущения присутствия его руки в своих панталонах.
Дурацкие панталоны. Бесполезные. Абсолютно бесполезные.