– Я люблю тебя.
Заломило в висках. Я перестала чувствовать свое тело, разве можно так напрячься? Я боялась пошевелиться под ее рукой.
– Я очень тебя люблю. Ты можешь сказать, что это детство. Что я еще маленькая. Но, ты можешь мне не верить, я никогда не испытывала ничего подобного. Ты живешь во мне. Ты можешь сказать, что у меня все еще впереди и что будет другое чувство, а я могу тебе ответить, что да, может быть, так и будет, но сегодня, и сейчас, и завтра я не хочу ничего другого. Может быть, я мала, может быть, глупа, я могу быть какой угодно для тебя и с тобой. Потому что я люблю тебя, такой, какая ты есть.
Что за тепло разливается во мне во время того, как смысл ее слов доходит до меня? Наверное, именно в этот момент я любила ее, как никого и никогда… отчаянно… бессмысленно… Прыгнуть? Легко! Я любила… Все равно… Лешка… Дурочка… Что ты делаешь со мной… Я хочу обнять тебя…
Я перевернулась на спину. Ее губы тут же нашли мои. Поцелуй… Робкий, нежный… Ненастоящий… Еще и еще один. Миг, и отчаяние, такое непонятное, уступило место желанию. Всепоглощающему. Единосуществующему. Больше нет ничего и никого. Только мы. Мира нет… Время остановилось… Сердце, наверное, тоже… Дышать? А зачем???
Она нежно перецеловывала мои губы крохотными касаниями, собирала оставшиеся слезинки… Я обняла ее за плечи и, притянув к себе, прошептала прямо в эти нежные губки:
– Поцелуй меня…
И она поцеловала… Разве можно это с чем-то сравнить? Я плыла и таяла от этих губ… Руки – их всего две пары? А губ? Сколько губ? Господи, я так хочу тебя, что, кажется, взорвусь… или сойду с ума… не важно… только целуй меня… целуй… еще и еще снова и снова…
Каждая клеточка стремится к ее телу, меня сейчас просто пополам разорвет… Никогда… Ничего подобного… Ни с кем…
Мои руки сами забрались под ее курточку, резко рванули вверх майку, и вот горячие ладони легли на чуть прохладную кожу ее спины… какая мягкая…
Она лишь на миг оторвалась от меня, чтобы сорвать одним движением с себя куртку. В моей голове билась только одна мысль, блокируя все остальные, я безумно хотела прижаться к ее телу, каждой клеточкой, каждым изгибом, вдохнуть, не таясь, полной грудью ее запах. Я взялась за ее майку и потянула вверх. Лешка перехватила мои руки, и отвела их. Я удивленно посмотрела на нее. Она взяла мое лицо в ладони и обожгла мои губы хриплым вопросом:
– Ты уверена?
– Да… – выдохнула я, стягивая с нее майку и отбрасывая ее прочь. Потом я мягко отстранила ее и сняла свою футболку. Я хотела, чтобы она прикоснулась ко мне. Мягкое щекотание внизу живота разрасталось, заполняя меня всю… Наверное, ни разу за всю мою жизнь у меня не было такого дикого и первобытного желания ласки… Лешка сидела молча и, не двигаясь, скользила взглядом по моему телу, очерченному светом фонаря с улицы. По ее тяжелому дыханию я понимала, что мои чувства и ощущения не одиноки и полностью взаимны. Но удерживаются… страхом… смущением? Я взяла ее руку и положила себе на грудь. Прикосновение теплой ладони к возбужденному соску пронзило меня, как молния. Она чуть ощутимо сжала ладонь…
– Поцелуй меня… Лешка… Поцелуй меня…
С каким-то легким рыком она накинулась на мои губы. Одновременно с яростным поцелуем освобождая нас от оставшейся одежды. Казалось, ее руки были везде и сразу, гладили, чуть царапали, скользили, порхали как бабочки надо мной. Губы чертили горячее-мокрую дорожку от шеи к груди, впечатывая поцелуи огненными штампами. Острое ощущение зубок на горошине соска заставляет мозг растечься пульсирующей массой, тело изгибалось навстречу ей… Тупое ощущение пустоты между ног заполнило мягкое бедро, с силой вжавшееся в меня. Я благодарно потерлась об него, извлекая из себя еще одну волну удовольствия. Тонкие пальчики скользнули по коже живота, ниже, просочились между намертво спаеной плотью двух тел, и тонкое ощущение вновь заставило выгнуться и развести ноги в стороны… мое тело жило отдельно от меня… Никогда я не хотела человека так, как хотела сейчас… Но Лешка не торопилась, она ласково перебирала пальцами чувствительный кусочек плоти, заставляя меня сходить с ума лишь на секунду погружая кончик пальца в меня, и тут же возвращая его обратно…
– Хватит… хва-а-а-а-а-атит… – простонала я еле слышно, хватая ее за руку и погружая ее шаловливые пальцы в себя как можно глубже. И она не стала больше играть со мной. Ее движения стали сильными и невероятно мягкими… Пальцы скользили внутри меня, и больше не существовало ничего… кроме этих медленно-быстрых движений… и меня, бешено вращающей бедрами навстречу этим пальцам.
– Еще… да-а-а-а-а… еще… еще…
Я больно вонзила зубы в услужливо подставленное плечо, заглушая животный рык, пальцы до боли впились в Лешкину спину… Не отпущу, никогда, не сейчас… еще… еще… Да! Господи! Да!!!
Невероятная темнота поглотила меня… На какую-то долю секунды сознание отключилось полностью… Но постепенно я возвращалась на грешную землю… Туда, где на моем смятом теле лежала запыхавшаяся и обессилившая Лешка. Господи… Надеюсь, я не сломала ей руку? Мои бедра были сжаты так, что я практически лишила ее возможности двигаться. Пальцы затекли, я с трудом разжала их, выпуская Лешкину спину. Но чуть ослабив нажим бедер, я поняла, какая опасность поджидала меня. Она лишь слегка пошевелила пальцами, а меня вновь пронзила волна наслаждения. Бедра вновь задвигались, ловя легкое движение пальцев внутри меня.
– Какая ненасытная… – мягко шепнула Лешка, склоняясь к моему соску и беря его в плен горячих губ.
– Дааааа… оказывается я такая… – выдохнула я, вновь теряя себя в океане наслаждения.
Удивительно… Она будто точно чувствовала, что мне нужно… Как будто плыла со мной на одних и тех же волнах. Ее движения и ласки медленно затягивали меня в темную бездну. Безумно нежно и осторожно пробуждая, казалось, уже удовлетворенное желание. И я с удивлением чувствовала, как тело отзывается на прикосновения, как снова начинает кружиться голова, и знакомо тяжелеет низ живота.
Наверное, Лешка любила меня всю ночь… потому что я совершенно потерялась в реальности, и уже не могла точно сказать, когда я уже спала, а когда еще нет…
Утром у меня болело все тело. Каждая клеточка моего истерзанного измятого тела отдавала болезненно приятной истомой. Рядом сопела Лешка. Я уютно лежала, обвитая ее телом. Но все же… Не может быть… Я с ней переспала… И мне совсем не стыдно… Какая я… Интересно сколько времени? С мрачной зимо-осенью просто невозможно определить время на глаз. Но, скорее всего, на работу я проспала. Причем катастрофически проспала. Жуть.
Я осторожно выбралась из лианы по имени Лешка и отправилась в душ, прихватив с собой телефон. Сидя на унитазе, я отзвонилась в офис и, прикинувшись смертельно больной, взяла отгул. Наспех ополоснув тело, я вытерлась и вернулась в комнату. Лешка спала. Я легко скользнула под одеяло, и ее руки тут же обвили меня.
– Ты не спишь?
– Проснулась сразу же, как ты встала… – хитро улыбнувшись, пояснила мне Лешка.
– А зачем притворялась?
– Ну, мне показалось, что тебе необходимо побыть одной какое-то время…
– Иногда ты пугаешь меня. Откуда ты знаешь, что мне нужно?
– Я просто это чувствую… И всё. – она легко поцеловала меня в висок.
– Тогда ты не могла знать, что мне нужно на работу сегодня с утра.
– Даааа, так же, как и то, что ты туда не хочешь. – она горячее подула мне в ухо, от чего по телу пробежали немедленные мурашки.
– Но нельзя же всегда делать то, что ты хочешь… – прошептала я, прикрывая глаза.
– Если нельзя, но очень хочется, то можно. – она приподнялась надо мной и глубоко поцеловала. – И не я это придумала.
И время понеслось с утроенной скоростью. Наверное, где-то глубоко внутри я понимала, что это все скоро закончится. Если не сегодня, то завтра. Эти отношения не могут длиться вечно. И правильно ли будет назвать это «отношениями»? И правильно ли мое безумное желание вечности? И я, как одержимая, пыталась взять все от этого времени. И неважно, было ли это приготовление ужина, которое как правило заканчивалось безумно-бешеным сексом, или забытый на половине фильм, недочитанная газета, недоделанная работа… Утро, день, вечер, ночь… Лешкины глаза, губы, руки, спина… Лешка… Лешка… Лешка…
Стремление оказаться рядом охватывало после того, как утром она закрывала за мной дверь и не отпускало до того момента когда она мне ее открывала. Мы разговаривали обо всем на свете. Пожалуй, впервые в жизни я расслабилась по-настоящему, о чем и не замедлила сообщить ей, лежа на диване.