— Тебя нервирует моя забота? Тебе нужно, чтоб я устраивал сцены ревности, кулаки распускал, заставлял тебя решать все проблемы? Ты такой жизни хочешь? Я просто не понимаю. Столько лет тебе нравилось жить со мной. А теперь такие претензии. Ну давай я буду как другие поступать. Потрачу все деньги, а ты выкручивайся как хочешь. Или чего там еще другие делают? — он посмотрел в сторону. — Ты же сама мне постоянно твердила, что тебе нравиться жить со мной, как за каменной стеной. Теперь же в этом меня и упрекаешь. Ладно, это пройдет. Со временем. Осознаешь, что ошибаешься. На меня позлишься, а потом поймешь, что я прав.
— И что это значит?
— Я не хочу, чтоб ты уходила. Не отпущу тебя. Ты ведь только глупостей наделать можешь. Потом будешь сидеть на этом же самом месте и плакать. Прощения просить. Давай не будем доводить до этого. Да и не могу я тебя отпустить. Мне без тебя будет плохо. Раз в итоге нам будет двоим плохо, то не будем себя до этого доводить. Сделаем вид, что этого разговора не было, — сказал он.
Этого разговора не было. От этой мысли мне стало плохо. Действительно перестало хватать воздуха. Я задыхалась. Ушла в ванную. Слезы душили. Хотелось все разгромить в квартире. Мне было больно. Как может болеть душа? Ее ведь нет, но она болела. Разрывала меня на части, а я не понимала, что делать.
Глава 4
Рано или поздно всё заканчивается. Морозы уходят, а их место занимает тёплое солнце. Начало апреля выдалось по-весеннему тёплым. Приятным. Таял снег. Появилась грязь. Я шла по ней в резиновых сапогах, а на душе было как-то по-детски приятно наступать по лужам и знать, что при этом ноги останутся сухими.
На даче в это время года никого не было. На машине не проехать. От автобуса идти час по грязи и для чего? Чтоб прийти, увидеть, что вокруг лежит снег и лишь на маленьких островах появилась земля? Не добраться до дома и уйти? Зачем? Люди не видят в этом смысла. И я не видела. Раньше. У меня там росли первые цветы. Я их специально посадила. Первые цветы, те, что встречают весну, солнышко и говорят, что всё позади, а они пережили зиму. Мне было важно их увидеть. Понять, что можно надеяться… А может я просто хотела подумать. Сбежать ото всех и понять, что… Что-то понять.
Калитка вначале не хотела открываться. Снега около неё было много. А я лопату не взяла. Но разве это проблема? Я взяла доску, что валялась рядом и начала с помощью неё откапывать калитку. Уже зайдя на участок, я поняла, что цветы не появились. Еще рано. Снега было по щиколотку. Пахло свежестью, талой водой и землёй. Вскоре запахло ещё и дымом, потому что я растопила печку. Натопила воды. Помыла пол, привела домик в порядок. А после этого можно было и пообедать. Только есть не хотелось. Бутылка вина отливалась рубинами в свете солнечных лучей. Сейчас бы напиться. Я ведь для этого и купила вино. Вместо вина сидела и пила цветочный чай с сухими веточками смородины и малины, которые забыла забрать по осени. В печке трещали дрова. Дым приятно щекотал ноздри. Сквозь слёзы комната казалась расплывчатой.
— Ты бы телефон включила, — сказал Алешка. Он открыл дверь, принося с собой запах весны. Заходящее солнце окутало его золотым покрывалом. Умел он забирать природу вместе с собой.
— Я пока не хочу ни с кем разговаривать, — ответила я. — Просто не могу. Мне надо подумать.
— В той записке правда? — он зашёл в дом. Снял обувь. Надел резиновые галоши.
— Правда. Говорят опухоль. Надо ещё дополнительные обследования провести. Но посоветовали записаться к онкологу. Узи сделать. Анализы плохие. Они видят какое-то новообразование, но аппарат старый. Надо на более новым посмотреть. И… Но говорят, что надо будет химию делать. И… А мне страшно. Не хочу слушать, как Валера будет продумывать план действий. Он всегда, когда волнуется, то планы составляет. А мне просто страшно.
Алешка молча сел рядом и просто обнял. Дал наплакаться вволю. Словно я без него не могла этого сделать. И опять было темно. Только в этот раз вместо холода было тепло. Объятья, поцелуи. Желание. Всё это просто заставляло забыть о проблемах. Остались лишь мы двое. Одно дыхание на двоих. Один ритм сердца.
Меня выкинуло из сна толчком. Я просто поняла, что Алешки рядом нет. Вышла на улицу. Уже стемнело так, что ничего не было видно.
— Я нашёл её. Плачет только. Но это понятно, — донёсся до меня голос Алешки. — Не надо приезжать. Здесь переночуем. Утром на автобусе приедем. Давай разберёмся с этим больничными проблемами, а потом уже будем выяснять отношения. А ты думаешь она похоже на шутницу? Вот и договорились, — сказал Алешка. Он вышел из ночи с дровами. Чуть не снёс меня. — Ты чего? Холодно. Пойдём домой.
— Тебя потеряла, — ответила я.
— Я не терялся. За дровами ходил, — ответил Алешка. — А приятный у тебя домик.
— Ещё папа строил. Я когда маленькая была, то всё мечтала, что у меня будет собственный дом с тёплой печкой и кошкой.
— Как в мультике, домик, кошка, дети — вот оно счастье.
— Мужа работящего забыл, — улыбнулась я. Как-то так и было. От печки света почти не было, поэтому я достала свечу.
— Сегодня у нас романтика?
— Можно и так сказать. Даже вино есть. Только пить не хочу.
— А я не откажусь, с твоего позволения.
— Мне всё равно, — ответила я. Достала колбасу, сыр и хлеб. Всё это порезала. Себе налила сока.
— Тогда ты не будешь ругаться, что я проболтался Валере про нас? — он посмотрел на меня.
— Нет, не буду. Только зачем?
— В горячке. Он когда позвонил мне, тебя искал, то… Я за тебя испугался, — признался Алешка.
— А он?
— Обещает мне в глаз дать, кости переломать. Не знал, что он такой кровожадный, — сказал Алешка.
Теперь Валера в курсе. А я? А мне было всё равно. Мне хотелось сидеть рядом с Алешкой и смотреть на свечу. Слушать как дрова шумят в печке, а ветре шумит в щелях. Это было непривычно и спокойно. Впервые за долгие дни я чувствовала спокойствие.
Мне было страшно встречаться с Валерой, но он был мастером делать непроницаемое лицо. Ни словом, ни жестом он не показал, что в курсе наших с Алешкой отношений. Я записалась на узи, которое было через три дня. Самые страшные три дня в моей жизни. Алешка меня протаскал по всему городу. Не давал после работы сидеть дома и думать. Валерка переселился в гостиную на диван. Я спала одна и была этому рада. На узи меня решили сопроводить оба. Даже с работы отпросились. Холодная вежливость. А мне просто страшно.
Получилось так, что мы уже подъезжали к медицинскому центру, в котором и нужно было обследование пройти, но время перенесли на два часа. Так что два часа нужно было «погулять». Погулять, так погулять.
Так как ехали мы своим ходом, из-за того, что у Валеры ещё не прошла рука, то мы вышли на остановке и стали думать, что делать дальше. Можно было и в центре посидеть. Но погода была такой приятной и тёплой, что сидеть в четырёх стенах не хотелось. А ещё томительное ожидание и неизвестность убивали больше, чем сам диагноз.
В нашей жизни бывают такие неожиданные встречи, которые могут изменить всю жизнь. Порой нечаянное слово может изменить судьбу. Или может просто случайных встреч не бывает, а всё заранее кем-то запланировано?
Старичок сидел на лавочке и морщился от весеннего солнца. Седая борода, старая курточка, шапочка. Не особо опрятный. В руках клюшка. Он посмотрел на нас.
— Хорошая сегодня погода, — сказал он.
— Прям настоящая весна, — согласилась я.
— Вам бы в церковь сходить. Всем троим нужно. Там мощи привозили. Хотя, их уже две недели как увезли, но вам туда всё равно зайти нужно, — сказал он. — Поклониться, прощения попросить.
Как раз в этот момент подошёл автобус и дедушка сел в него. Мы же только посмотрели ему вслед. Церковь была около железнодорожных путей. Где-то метрах в трехстах от вокзала и в полукилометре от того места, где мы находились. Почему бы и не сходить? Время есть. Алешка и Валера без энтузиазма отнеслись к этой идее. Но так, как оставлять меня одну они не спешили, то пошли вместе со мной.
Случайности. Может в нашей жизни действительно всё предрешено? Или у нас всё же есть выбор? Почему именно в этот день я повязала цветастый шарф, который сейчас накинула на голову при входе в церковь? Почему я решила туда прийти? Опять какие-то прихожане обсуждали цены. Приходят сюда как в театр.