— Куда ты собралась? — спросил он.
— Я сняла номер в «Беверли Уилтшир», — заявила Брианна, и Виктор невольно вздрогнул при мысли о том, во сколько ему это обойдется.
А хуже всего было то, что отель этот находился буквально через улицу от ее любимых магазинов и салонов на Родео-драйв. Должно быть, именно поэтому Брианна и остановила свой выбор на «Беверли Уилтшир» — чтобы недалеко было ходить. Сам отель тоже был не из дешевых, но ее ничуть не беспокоило, во сколько обойдутся Виктору снятые ею апартаменты. Повернувшись к нему, Брианна сердито сверкнула глазами, и еще до того, как жена открыла рот, Виктор понял, что́ она собирается ему сказать. Подсознательно он уже давно ждал этого — ждал с тех самых пор, когда его женушка впервые упомянула о брачном договоре. В то, что это посоветовал ей адвокат, он уже не верил — идея была вполне в духе Брианны.
— Я хочу развод, Виктор. Ты оказался совсем не таким, как я думала.
Он ждал этих слов, и все равно они подействовали на него как физический удар. Виктор даже покачнулся, но удивления он не испытывал — только боль. Ему было ясно, что теперь он не сможет удержать ее никакими силами. Вот уже несколько месяцев Виктор старательно скрывал от себя горькую правду: она не любит его, а он… он уже не может оплачивать ее дорогостоящие прихоти и привычки. Сейчас его волновал только один вопрос: каковы будут ее финансовые условия? Какую долю общего имущества и какие алименты она потребует? Виктор не сомневался, что, несмотря на добрачный контракт, развод обойдется ему в кругленькую сумму, а где ее взять? Он и так потратил на жену во много раз больше, чем было допустимо и разумно, и теперь его ожидало вполне заслуженное банкротство. Брианна разорила его, но Виктор понимал, что во многом виноват сам. К сожалению, он прозрел слишком поздно.
Не сказав больше ни слова, старый бухгалтер повернулся и ушел к себе в кабинет, оставив Брианну собирать вещи. Ему оставалось только надеяться, что он как-нибудь переживет развод и его последствия.
Брианна собиралась всю ночь. Когда наутро Виктор проснулся — он так и задремал в большом кожаном кресле в своем кабинете, — ее уже не было. Ни записки, ничего — только распахнутые шкафы зияли пустыми вешалками, и такая же пустота была у него на душе. Виктор чувствовал себя тысячелетним старцем — немощным и смертельно уставшим. Брианна ушла, а он остался, чтобы в одиночестве разгребать тот финансовый хаос, который она оставила после себя.
Утренний рейс из Лос-Анджелеса приземлился в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди в три пополудни. Из-за разницы часовых поясов Талли потеряла почти полдня, пока же она ждала багаж и ловила такси, прошло еще сколько-то времени, поэтому до квартиры дочери Талли добралась только в начале шестого. Дома, впрочем, никого не было — Макс предупредила, что вернется с занятий только к шести, поэтому Талли отперла дверь своим ключом и вошла.
Она сама выбирала эту большую квартиру на солнечной стороне одного из верхних этажей современного высотного здания в Уэст-Виллидж. Внизу дежурил консьерж, к тому же дом был оборудован электронными системами безопасности, и Талли нравилось думать, что здесь ее дочери ничто не грозит. В самом здании, правда, не было ничего особенного, зато оно стояло в сравнительно безопасном районе, поэтому она настояла, чтобы Макс жила здесь, а не в общежитии. Несмотря на стандартную отделку и скромную обстановку, в квартире было светло и уютно — и даже довольно чисто, хотя Талли сразу заметила разбросанную одежду, кое-как сваленные на столе учебники, а также полные пепельницы, несколько коробок от пиццы и жестянок из-под колы, которые Макс не донесла до мусорного ведра.
До возвращения дочери оставалось еще порядочно времени, и Талли решила слегка прибраться. Она выбросила мусор, застелила постель и наполнила ванну. Когда Макс наконец вошла в квартиру, Талли лежала на ее кровати в розовом махровом халате с какой-то книжкой в руках.
Увидев мать, Макс радостно взвизгнула и одним прыжком оказалась рядом с ней. Одета она была точно так же, как ходила еще в Лос-Анджелесе, — в потертые джинсы и толстовку. Манеру одеваться Макс переняла от матери, благодаря чему сходство между ними еще больше усиливалось. Только волосы она не собирала в хвост, а носила распущенными по плечам.
— Мама! Как я по тебе скучала! — воскликнула Макс, крепко обнимая Талли. — Наконец-то ты приехала!
— Я тоже скучала, — ответила Талли, в свою очередь прижимая дочь к себе.
Сейчас она чувствовала себя так, словно вернулась домой после долгой отлучки. Все тревоги разом улеглись, и даже по телу стало распространяться приятное тепло, словно кто-то укрыл ее пуховым одеялом. Именно в эти минуты Талли окончательно осознала, как тяжело ей было все эти последние месяцы. Пережитые страдания отразились даже на ее внешности, и Макс, конечно, сразу заметила, что мать сильно похудела и выглядит очень усталой, почти изможденной.
— Ты, наверное, много работаешь, — сказала она. — А иногда нужно и отдыхать — после этого любая работа пойдет веселее.
Они уже составили целую программу на всю грядущую неделю, которую Талли планировала провести в Нью-Йорке. Макс собиралась сводить мать в несколько очень уютных ресторанов, которые она «открыла» в окрестностях, посетить несколько выставок и познакомить со своими друзьями. Кроме того, Талли очень хотелось посмотреть, по крайней мере, одну из новых бродвейских постановок, и Макс уже заказала билеты на лучшие места.
— Я очень рада, что ты приехала, — повторила она. — Я не видела тебя целую вечность. Как твои дела? Как Хант?
Талли невольно вздрогнула. Этого вопроса она ждала и боялась.
— Думаю, у него все хорошо, — сказала она после небольшой паузы.
— Что это значит — «ты думаешь»? — насторожилась Макс, садясь на кровати. — Он куда-то уехал? Или вы поссорились?
И снова Талли ответила не сразу. Некоторое время она молчала, подбирая слова.
— Да, вроде того, — проговорила она наконец и посмотрела Макс прямо в глаза. — Я не хотела ничего говорить тебе по телефону, ждала, пока мы встретимся. В общем, Хант… Он ушел.
— Когда?! — ахнула Макс.
— Уже почти три месяца назад, — негромко ответила Талли.
— И ты молчала? Как ты могла?!! — Макс спрыгнула с кровати. Она не могла понять, почему мать не сообщила ей о случившемся сразу. Макс знала Ханта четыре года — столько же, сколько длились его отношения с Талли, и он в какой-то мере заменил ей отца, которого у нее никогда не было.
— Я… Это довольно трудно объяснить, — проговорила Талли со слезами на глазах. Ей очень не хотелось, чтобы Макс на нее злилась — ей и без этого было тяжело.
— Почему трудно? — требовательно спросила Макс и нахмурилась.
— Так получилось, что я… В общем, я кое-что узнала… И решила, что мы больше не можем жить вместе.
— Что ты узнала? Хватит скрывать от меня правду, мама, я не маленькая, мне уже восемнадцать!
«Восемнадцать — это не так уж много», — хотела сказать Талли, но вовремя вспомнила, что сама она в этом возрасте ощущала себя достаточно взрослой и самостоятельной. Это, правда, не уберегло ее от ошибок, поскольку в двадцать она уже родила, но Макс, к счастью, не пошла по ее пути. Насколько ей было известно, в ближайшее время Макс не собиралась ни выходить замуж, ни рожать ребенка.
— Я и приехала, чтобы тебе все рассказать, — мягко ответила Талли. — Но если честно, я даже не знаю, с чего начать. Это довольно длинная история… Ты, наверное, помнишь, что Хант нашел японца-инвестора для следующего нашего совместного проекта?.. Кстати, раз уж тебе обязательно все знать, никакого совместного проекта не будет — ни сейчас, ни потом, но тогда я еще ничего не подозревала. Японцы — очень педантичный народ, поэтому, прежде чем подписывать договор, инвестор потребовал провести независимую аудиторскую проверку наших финансов. В ходе этой проверки мой бухгалтер Виктор обнаружил значительную недостачу — пропало что-то около миллиона долларов. Судя по документам, кто-то ежемесячно снимал с моего счета по двадцать пять тысяч долларов наличными. Виктор, естественно, забеспокоился и стал выяснять у меня, в чем дело, но я ничего не могла ему объяснить. Бриджит сначала тоже говорила, что ничего не знает и не понимает, как это возможно, хотя именно ей приходится оплачивать мои счета, однако спустя пару дней она неожиданно заявила, что это Хант ворует мои деньги. Точнее, он якобы заставлял ее снимать их со счета и отдавать ему…