Александра Соколова - Просто мы научились любить.

– Простите, – запинаясь, проговорила Лиза, – Саша излишне заботится о моем самочувствии.

Инна молчала еще несколько секунд, после чего её тонко очерченные губы тронула легкая тень улыбки, а в зрачках появился на мгновение и тут же пропал светлый лучик.

– Итак, как я уже сказала, вопрос продвижения правовой системы «Гарант +» в первую очередь зависит…

Она всё говорила, и говорила… Звенел, ускользая к потолку, чистый грудной голос, с изяществом двигались под тканью легкого пиджака красивые руки, идеально уложенные волосы рассыпались по плечам и вдруг – от резкого движения – перемещались на спину. А Лиза смотрела, по-прежнему сжимала ладони, и понимала, что вот именно сейчас она абсолютно, бесконечно, счастлива.

– Кристина… – Лиза не отрываясь смотрела на большую красивую люстру и морщилась чуть заметно.

– Ну что «Кристина»? Ты вообще соображаешь, о чем говоришь? По Лёкиным стопам пойти решила? Бей, ломай, круши?

– Нет… Я просто влюбилась.

– В тетку, с которой разговаривала один раз в жизни? – Кристина дождалась уверенного кивка и, вздохнув, долила в свою чашку еще кофе. – Ты идиотка, Ломакина. Знаешь об этом?

– Знаю. А чего ты так раскудахталась? Я же не собираюсь Лёшку бросать из-за этой влюбленности.

– Тебе не о бабах сейчас думать надо, а о ребенке.

– Я думаю, поверь, – Лиза задумчиво покачала головой, – Но пойми, я же не каменная, и не по моей воле это случилось. Это ощущение… Оно пройдет, конечно.

– Весь вопрос – когда пройдет.

– Не знаю… – мечтательное выражение сгладило напряженные черты лица. – Если честно, то умом я понимаю, что это глупо, но так хочется, чтобы не проходило подольше… Понимаешь, я её вижу – и начинаю сходить с ума. В такие моменты я даже в сказки верю.

– В какие? В шизофренического «Колобка»?

– Нет… В нежные и красивые. И в любовь. В такую, чтобы с первого взгляда – и на всю жизнь.

– Ломакина… – Кристина подозрительно сощурилась и протянула тихим голосом. – А ты не боишься, что всё это может слишком далеко зайти?

– Я сейчас ничего не боюсь. Каким образом, по-твоему, это может далеко зайти? Инна была замужем, она не лесбиянка, так что…

– А ты кто? – перебила.

– Лесбиянка… наверное, – Лиза вздохнула и посмотрела на часы, – Но при этом я замужем.

– Вот-вот. А значит, и она вполне может оказаться кем угодно.

Кристина с грустью посмотрела на подругу. Бедная девочка. Молодая, а уже такая изломанная – вначале Лёкой, потом родителями. Или изначально всё же родителями? Порой Кристине казалось, что Лиза сильнее любого знакомого ей человека, а порой накатывало чувство необъяснимой нежности, и хотелось защитить эту девчушку от всего мира.

– Мама! – звонкий голос ворвался в гостиную вместе с маленьким кучерявым существом, наряженным в синие шорты и футболку с Микки-Маусом. – Скажи папе, чтобы дал мне мороженое!

Кристина ухватила сына на руки и засмеялась, сразу став на вид гораздо моложе:

– А почему папа не дает тебе мороженое?

– Потому что я не убрал машинки в коробку!

– А почему ты не убрал машинки?

– Ну, мама! Я же в них играть еще сегодня буду!

Пока Кристина вела с сыном воспитательную беседу, Лиза с улыбкой любовалась ими. Женька не был похож ни на мать, ни на отца – Толик частенько шутил, что гены его кудрявого голубоглазого прадеда оказались сильнее генов всех других родственников. Иногда Лиза удивлялась, как Кристина смогла всё-таки сохранить семью: было время, когда её муж пил и гулял по бабам, они расходились и сходились снова, а друзьям оставалось только гадать – когда же они расстанутся навсегда. Ан нет, не расстались. Уже два года снова вместе, Толя не пьет, всё свободное время проводит с семьей и выглядит абсолютно довольным жизнью. Странное дело – пока Жене не исполнилось три года, отец относился к нему абсолютно равнодушно. А теперь они вдруг стали лучшими друзьями и нежно любят друг друга.

Женя… Лиза уже давно знала, что имя мальчику было выбрано в честь той самой Женьки, имя которой навсегда осталось запечатлено в Лёкиной татуировке.

– Осталось еще мне родить девочку, назвать её Лёкой и все мы заживем большой дружной семьей призраков, – улыбнулась про себя и вдруг приняла решение, – Даша. В моей жизни не было ни одного человека с таким именем. Так что если будет дочка – будет Дарья. А если мальчик… То как Лёшка решит.

– Чему ты улыбаешься? – надо же, оказывается Кристина уже успела решить все проблемы сына и смотрит теперь пристально-вопросительно.

– Имя для своего малыша придумала. Если девочка родится – Дашей назову.

– А почему не Лёкой?

Лиза опешила. Конечно, они с Кристиной были подругами, но до такой степени читать мысли…

– Испугалась? – захохотала Кристина. – Перестань, у тебя всё на лбу написано. Давай, Лизавета, рожай нам Лёку, мы её замуж за моего Женьку выдадим, когда подрастет – и это абсолютно точно будет самая великая в мире любовь.

– Нет уж, пусть Лёка сама рожает себе преемницу, – засмеялась в ответ Лиза, – А твоему Женьке без разницы должно быть имя жены.

– Конечно. Главное чтобы она мне нравилась. А его мы убедим в любом случае.

Отсмеявшись, женщины притихли и одновременно вытерли слезы. Как это обычно бывает после приступа громкого веселья, на них волной опустилась тихая грусть. Лиза встала и подошла к полке с цветами. Касаясь кончиками пальцев лепестков фиалок, она вдруг вспомнила об Инне.

– Очень красивая… – прошептала она чуть слышно.

– Кто? – Кристина подошла и выглянула из-за Лизиного плеча.

– Цветы. Красивые.

– А мне показалось, ты сказала «очень красивая», а не «очень красивые».

– Тебе показалось.

Лиза развернулась и положила руки на плечи подруги.

– Крысь, как мне быть? Дай совет.

– Какой же я могу тебе дать совет? – Кристина удивленно подняла брови. – Поступай так, как считаешь нужным. Только не принимай поспешных решений и не разбивай то, что так долго и с таким трудом строила.

– Я не буду ничего разбивать, конечно. А практический совет? Может быть, мне лучше какое-то время с ней не видеться?

– Может.

– Крысь, ты невыносима, – на этот раз улыбка была грустной, – Я совета прошу, а ты смеешься.

– Лиз, я бы рада тебе помочь, но я не самый большой специалист в области гомосексуальных отношений. Хотя по логике давно должна была бы им стать…

Подруги засмеялись и крепко обнялись.

– Ты у нас переходящее знамя, – прошептала Лиза, – Вначале Женька была твоей подругой, потом Лёка, потом я…

– Точно, – согласилась Кристина, – Главное смотри чтобы в итоге мне не пришлось в лучшие подруги твоего Лёшку брать.

– Нет проблем. Договорились.

Когда Лёша заехал за Лизой и повез её домой, было уже около одиннадцати часов вечера. Разговаривать не хотелось, и потому, обменявшись двумя-тремя дежурными фразами, они замолчали. Только включили приемник, из которого полилась в душу медленная красивая песня.

Птицу в облака…

Любимый голос ловит чья-то незнакомая рука

Право выбирать…

Нам наказанье за мечту, которой не было у нас

Береги себя… Что же мы делаем? Не отрекаются, любя.

Счастья только миг. Ты не поверила. Тогда мне нечего терять.

Как часто вы боялись собственных чувств? Слабых, еще не оформленных, тонкой мелодией звучащих в голове? А как часто вы понимали, чего именно боитесь? Непонимания, неприятия, невозможности сказать, боязни быть непонятым?

Когда впервые в жизнь приходит «любовь с первого взгляда», первое время ты не можешь понять, что же случилось? Ведь вокруг всё осталось таким, каким было раньше. Та же работа, те же друзья, те же мысли, тот же досуг и любимые фильмы-книги. Но в то же время что-то неуловимо меняется. Ты вдруг начинаешь… улыбаться. Всегда. Иногда – вслух, иногда – про себя, пряча улыбку за официальным и серьезным лицом. Ты смотришь на привычные вещи и понимаешь, что они остались прежними, вот только ты воспринимаешь их совсем по-другому.

Ты удивляешься. Ищешь причину – может быть, это весна? Или лето? Или новая работа? Или новый макияж? И вдруг понимаешь – нет. Причина другая. Причина в человеке, мимолетно увиденном, человеке, с которым вы обменялись всего двумя-тремя словами.