И начинается проверка. Ты пытаешься опять, а правда ли? А вдруг ошибаешься? Ты ищешь встреч с этим человеком, слушаешь его голос, и в какой-то момент точно осознаешь: попала. Да. Оно. Любовь. Волшебство. Сказка.
И тогда тебе становится страшно…
Последние осенние месяцы проскочили в Лизиной жизни как один день. Она как будто разучилась думать. Каждое утро спешила на работу словно на праздник. Улыбалась, летала по коридорам, и всё время – неосознанно – старалась почаще бывать в административной части офиса. Видела Инну. Улыбалась, опускала глаза и торопилась убежать. Почему-то ей казалось, что всё, что она испытывает, легко можно прочитать именно в глазах – а этого совсем не хотелось… Больше всего на свете Лиза хотела продлить это ощущение сказки. Но – как это часто бывает – сказка закончилась в один миг.
В этот день погода была просто чудесная. Неожиданно потеплело, и Лиза решила сменить надоевший офисный костюм на слегка легкомысленное платье. Шла по улице, не запахивая плаща, и наслаждалась легким воздухом и свежестью.
– Привет, Лизавета, – Саша Прокофьев курил на пороге и теребил в руках мобильный телефон. Неожиданно для самой себя Лиза вдруг сделала легкий пируэт, очертив длинными волосами круг, и поцеловала друга в нос.
– И тебе привет, – почти пропела она.
– Ого… У нас хорошее настроение?
– Великолепное!
– Рад-рад… Надеюсь, я его не испорчу.
– А что такое? – продолжая улыбаться, спросила Лиза.
– Тебя Рубина хочет видеть. Просила, чтобы ты к ней зашла.
Ба-бах. Лиза замерла. Горячая волна рванулась от живота к горлу и растеклась там пугающим облаком счастья. В голове завертелись все самые безумные мысли, которые только можно было бы себе представить.
Она вызывает меня… Зачем? Хочет видеть? Поняла, как я к ней отношусь? Собирается уволить? Или признаться в…
– О Боже, – вслух проговорила Лиза и чумным взглядом коснулась Сашиного лица, – Я с ума сошла. Сань, чего ей нужно от меня?
– Понятия не имею, – пожал плечами Прокофьев, – Не паникуй. Что такого в том, что начальник вызывает к себе одного из подчиненных?
– Ничего, наверное. Я пойду, Сань.
– Ну, иди… Удачи.
Лиза скрылась за дверью офиса, оставив на улице недоумевающего Прокофьева, и начала медленно подниматься по ступенькам. Её била легкая дрожь – на грани приятного и неприятного. В висках стучало, а сердце билось где угодно, но только не в грудной клетке.
Еще несколько метров. Шагов пятнадцать, не более. Их можно растянуть на двадцать, если идти совсем медленно. А потом остановиться перед желтой дверью и взглядом поласкать табличку: «Рубина Инна Павловна». Замереть, поморгать немного и – собравшись с силами и затаив дыхание – постучать.
– Входите, – Лиза вздрогнула от звука этого грудного уверенного голоса и, судорожно вздохнув, вошла в кабинет.
– Здравствуйте, – Инна на секунду подняла взгляд от бумаг на столе и жестом указала на кресло, – Присаживайтесь, я сейчас освобожусь.
– Здравствуйте…
Только не нервничать. Только не сходить с ума. Только держать себя в руках. Не смотреть на неё. Не получается… Не получается, чёрт побери всё на свете! Она потрясающая. Рядом с ней любой почувствует себя подделкой китайского производства. Разве можно рядом с ней спокойно дышать? Молчать? Двигаться?
– Простите, что заставила ждать – прошло десять минут, прежде чем Инна закрыла папку и откинулась на спинку кресла, – Как вы себя чувствуете?
– Всё хорошо, – жалко улыбнулась Лиза, удивленная таким вопросом, – Саша Прокофьев сказал, что вы хотели со мной… поговорить.
– Да. Так и есть. Но прежде чем начать разговор, возможно вы захотите раздеться?
Горячая волна залила лицо. Сердце бабахнуло в низ живота. В глазах ускоренным кинофильмом пронеслись потрясающие в своей порочности сцены.
«Раздетьсяраздетьсяраздетьсяраздеться» – заколотило в ушах речтативом.
– Ваш плащ, – подняла брови Инна, – Здесь достаточно тепло. Вы не хотите его снять?
Плащ. Ну конечно, плащ. Лиза отчаянно покраснела, вскочила на ноги и рывками принялась сдирать с себя верхнюю одежду. Она понимала, что это безумие, что она ведет себя как полная идиотка, но ничего – совсем ничего! – не могла с собой поделать.
– Позвольте я помогу.
Тонкие пальцы коснулись ворота плаща и на секунду задели обнаженный участок шеи. Мимолетное прикосновение… Не сравнимое по силе эмоций ни с одним – даже самым потрясающим – оргазмом!
Лиза снова упала в кресло, глядя, как невозмутимая Инна вешает её одежду на вешалку и убирает в большой встроенный шкаф. Поправляет неуловимым движением волосы и оборачивается. Смотрит чуточку насмешливо в Лизины глаза и опускает взгляд ниже. И еще ниже. И еще.
Холодно. В кабинете становится нестерпимо холодно. Зрачки расширяются и снова сужаются до двух маленьких точек.
– Какой у вас срок? – бросает Инна и возвращается на свое место за столом.
– Пять месяцев, – выдавливает из себя недоумевающая Лиза, – А… Что случилось? Какие-то проблемы?
– Отнюдь.
Какой жесткий голос, какие нарочито-отрывистые движения! Боже мой, да что же происходит-то?
Пауза затягивается. Напряжение такое, что еще немножко – и начнет взрываться в воздухе миллионами искр. Взгляды пересеклись и невозможно, совершенно невозможно опустить глаза, и дыхание не успевает над вздымающейся и опускающейся грудью, и губы дрожат, и по шее вниз катится холодная капля пота.
– Я… Пойду? – не выдержала Лиза, сумела-таки прикрыть глаза.
– Идите, – снова холодно, отрывисто. А уже когда до двери остается всего полшага – вдруг еще холоднее: – Постойте.
Лиза обернулась, избегая поднимать взгляд выше уровня стола, и застыла испуганно.
– Вы поэтому так беспокоились о декрете Яковлевой? Чтобы самой подстраховаться на будущее?
Как противно. Как низко. Словно с размаху ударили в открытое нараспашку сердце.
– Конечно, – не подвела природная выдержка, спасла, сохранила, – Именно поэтому, госпожа Рубина. До свидания.
Остаток дня прошел как в тумане. Лиза не могла работать – тупо смотрела на экран монитора и периодически срывалась на слезы. Шла в туалет, умывала опухшие глаза – и снова возвращалась к экрану.
Она знала, что ничего и никому не станет доказывать или объяснять. Бессмысленно. Глупо. Ни к чему. Но почему же так больно? Почему так ноет сердце, и тупая тошнота раз от раза подступает всё ближе к горлу?
– Ты взрослая женщина, – в сотый раз сказала себе Лиза, борясь со слезами, – Не случилось ничего особенного. И тебе плевать на то, что она о тебе думает! Ничего не изменилось. Ты по-прежнему будешь смотреть на неё со стороны, и получать от этого удовольствие. А что она там себе придумала – это только её собственные проблемы. А никак не твои.
Не помогало. Ничего не помогало. В конце концов Лизе надоело бороться со слезами и она принялась собираться.
– Поеду домой, – приняла решение, – Лёшке не буду звонить. Просто поймаю частника и поеду домой. Приму душ и лягу спать. Только и всего. И всё будет хорошо.
Но хорошо не стало. Выключив компьютер и собрав сумку, Лиза вдруг осознала, что её плащ так и остался в кабинете Рубиной.
– Чёрт побери, – выругалась она сквозь злые слёзы, – Да что ж за день сегодня такой…
Пришлось звонить Прокофьеву. Звонить и просить сходить за плащом. И придумывать объяснения, и терпеть назойливое любопытство.
– Ничего-ничего, – Лиза присела на край стола и сжалась в комочек, – Сейчас Сашка принесет плащ, и я поеду домой. Ничего… Ничего…
Стук в дверь прозвучал как избавление от ада.
– Заходи, Саш, – срывающимся голосом крикнула Лиза и ахнула, увидев как в открывшуюся дверь, с плащом, перекинутым через руку, входит… Инна.
Воздух судорожными толчками начал врываться в легкие. Дрожь снова заколотила всё тело, а предательские слезы подступили к глазам.
Невозмутимая сука… Вешает плащ на стул, смотрит удивленно, подходит медленно, рассматривая, удивляясь. И вдруг… опускает руки на плечи.
– Уходите, – прорыдала Лиза, тщетно пытаясь сдержать новые и новые слезы, – Уйдите, пожалуйста. Прошу вас.
– Конечно, – Инна одной рукой вынула из кармана пиджака платок и принялась потихоньку вытирать Лизины глаза. Другая рука осталась на плече – и как жгли эти прикосновения через тонкую ткань платья, как обжигали!