Александра Соколова - Просто мы разучились любить

– Виноваты или нет, но если начнется третья мировая, виноватых искать не придется, – добавил Слава, – Потому что негде будет искать. И некого. Ни фига ж себе – за сто лет три мировых войны. Куда катится мир?

– А мне противно, – неожиданно жестко сказала Лиза, – Просто противно, когда слышишь повсюду: "Так им и надо, этим "хот-догам" и "гамбургерам". Не мы ли тащим своих детей в «Макдональдсы»? Не мы ли смотрим американские боевики и храним деньги в зеленой валюте? Не мы ли тащимся от того, как они живут? Это мы из них сделали культ. И сами же их возненавидели.

– А я не понимаю, отчего люди так жестоки друг к другу, – добавила Кристина, – Если чешутся руки – накажи врага, виновного, но не весь же народ! Ненавижу политику и политиков. Только всё равно буду любить людей, на каком бы языке они ни говорили, какого цвета ни была бы их кожа. А тех самых скотов, мнящих себя сверхчеловеками, пусть Бог простит.

– Ты смотри, какие все пацифисты, – засмеялся Толик. Только сейчас стало заметно, насколько сильно он выпил, – А мне плевать и на американцев, и на русских, и на всех остальных. Главное чтобы меня не трогали.

– Дурак ты, Толя, – мрачно пробормотала Лена, – Неверно это всё. Американцы молодцы. Они умеют работать, строить свое будущее. Сколько всего они делают для стариков и детей. И вот теперь такое… Это уже не та Америка. В этой Америке больше не будет безмятежности, смеха детей. И в глазах взрослых останется ужас. Это трагедия. А вы говорите о политике. Политика – это ничто по сравнению со смертью.

– Сама ты дура. Ничего не понимаешь, – огрызнулся Толик и тут же развеселился, – Кстати, хочешь, я тебе тоже помогу на нормальный путь встать? Типа натуралку из тебя сделаю? Нормального человека?

– Ты из себя вначале нормального человека сделай, – отрезала Лёка и улыбнулась Кристине, – Ладно, народ. Хорошо с вами, но пора и честь знать. Домой надо ехать.

Дорога домой была невеселой. Лёка молча вела машину, изредка поглядывая по сторонам, а Лиза прикрыла глаза и о чем-то напряженно думала. Ей казалось, что сегодня как-то вдруг Лена стала одновременно ближе ей и дальше от неё. Да, она защитила Лизу от нетактичных расспросов Светланы, но весь вопрос – зачем? Почему? Не для того ли, чтобы просто задавить Свету собственным красноречием и аргументами?

Лиза осторожно приоткрыла один глаз и посмотрела на сосредоточенный Лёкин профиль. Она казалась как будто высеченной из камня – вся какая-то стремительная, ни одного гладкого угла. Даже нижняя губа немного опережала верхнюю в своем движении. Иногда, забывшись, Лена расслаблялась и тогда её лицо становилось настолько мягче, что Лизе хотелось плакать.

– Детка, ты о чём задумалась? – Лёкин голос вырвал девушку из мыслей и воспоминаний, – Ты прости, что так вышло. Я знаю, тебе не очень нравится, когда я с кем-то отношения начинаю выяснять.

– Разве ты выясняла с ней отношения? Вполне интеллигентный спор. Лёк, а что с Кристиной?

– То есть?

– Она весь вечер грустная была почему-то.

– Тебе показалось.

Вот так. Приоткрытая дверь захлопнулась, едва не прищемив Лизе нос.

Такое в их совместной жизни случалось частенько: Лёка никогда не говорила о том, о чем не хотела говорить. Внешне казалось, что она открыта и дружелюбна, но на самом деле того, что творится в её душе, не знал никто. Или почти никто.

Сколько Лёка себя помнила, ей никогда не нравились сильные люди. Тянуло, напротив, к чему-то слабому, беззащитному, а еще лучше – незаслуженно обиженному.

Она встречала человека, жалела его, потом из жалости вырастало нечто, похожее на влюбленность, которая, конечно же, очень быстро проходила. И тогда девушка отправлялась на поиски новых людей и новых отношений.

К Светлане, с которой они познакомились на дне рождения Толика, чувств не было никаких. Разве что стойкая неприязнь и своего рода любопытство. Именно это любопытство заставило Лену спустя две недели после знакомства позвонить Свете и пригласить её на обед.

Встретиться решили в кафе «Чайка», расположенном на улице Ленина. Этот выбор был обусловлен отчасти тем, что в этом заведении вероятность встретить знакомых была минимальна, а Лёка всегда опасалась всякого рода слухов. Не то чтобы она собиралась соблазнять Светлану, но ведь некоторые люди даже из невинной встречи за обедом могут раздуть целую историю.

Лёка влетела в кафе стремительно. Она немного опоздала, но никакой неловкости по этому поводу не чувствовала. Света уже сидела за небольшим столиком и курила, задумчиво пуская струйки дыма в сторону.

– Добрый день, – сумку на стол, куртку на вешалку, присесть, откинуть назад челку и улыбнуться душевно, – Простите за опоздание, у меня в последнее время с машиной одни сплошные сложности.

– Ничего, – Светлана кивнула великодушно, – Я уже сделала заказ. Что вы будете?

– Суп-пюре грибной, овощной салат и минеральную воду газированную, – не глядя в меню улыбнулась Лёка материализовавшейся откуда-то официантке, – Воду сразу, пожалуйста, принесите.

– Конечно. Что-нибудь еще?

– Нет.

Официантка унесла меню, а Лёка начала разглядывать интерьер помещения. Она знала, что Света сейчас рассматривает её саму и хотела дать ей возможность насмотреться вдоволь.

Сама Светлана внешне не особенно нравилась Лене. В ней была какая-то потрепанность жизнью, которую девушка терпеть не могла. Сложно сказать, в чем эта потрепанность выражалась – то ли в выражении лица, то ли в морщинках вокруг глаз, то ли в слегка сморщенной коже на сгибах локтей. А, может, просто интуитивно чувствовала Лёка, что Света совсем не её человек. Совсем.

– Ну что, приступим? – спросила Лена, когда официантка принесла заказ.

– К чему же? – удивилась Светлана.

– К превращению меня в нормального человека.

– Может быть, для начала перейдем на «ты»?

– Запросто, – Лёка принялась за салат, – Кстати, а каким образом ты собираешься мне помочь стать нормальным человеком?

– Начнем мы с того, что поговорим о первопричинах, – важно начала Света, – То есть о том, почему ты стала лесбиянкой.

– А тут не о чем говорить. Я всегда такой была.

– Как это всегда?

– Вот так. С детства меня привлекали только девочки. Вначале эстетически, а потом по-всякому.

– У тебя полная семья?

На этом вопросе Лёка не выдержала и расхохоталась. Смеялась долго, со вкусом, невольно привлекая к себе внимание всех посетителей кафе.

– Что смешного я спросила? – надменно поинтересовалась Светлана. Разговор изначально пошел не так, как она планировала, и это расстраивало и злило.

– Ничего. Просто меня поражает, что причину всегда ищут в семье. Я же тебе уже объяснила: я такой родилась. Папа с мамой естественным путем сделали. Давай я сразу отвечу на остальные вопросы? В детстве меня не били. Любили, не доводя эту любовь до культа. Никакой злой дядя меня не насиловал и мальчишки во дворе не обижали. Воспитывали меня исключительно как девочку – платьица, бантики – всё как у людей. Ах, да, родственников и знакомых гомосексуалистов у нас тоже никогда не было.

– Ты когда-нибудь спала с мужчиной?

– Обязательно. Это был замечательный мальчик из секции спортивного танца. Не знаю, кто из нас больше смущался, но в итоге всё вполне себе неплохо вышло.

– Как это – неплохо? – удивилась Света.

– Ну, больно не было вообще, удовольствия, правда, тоже не было, но так… рассталась с девственностью удачно.

– И после этого мальчика мужчин у тебя не было?

– Нет. Я знаю, что ты сейчас скажешь: мол, надо найти тебе хорошего мужика и всё будет отлично. Это бред.

– Почему бред?

– Ох… – Лёка застонала. – Свет, ну вот представь: живешь ты со своим мужем, и всё у вас хорошо, а тут прихожу я и говорю: давай попробуем переспать с тобой?

– Давай.

Пауза. Шок. Лена улыбкой попыталась скрыть растерянность. Такого она не ожидала.

– Я тебя не совсем поняла, – пробормотала.

– А что тут понимать? Ты предложила – я согласилась. Давай попробуем.

– Стой. Я говорила теоретически.

– Понятно, – засмеялась Светлана, – Брось, я пошутила. Хотела посмотреть – поведешься ты на это или нет.

– Аа… – вялый получился у Лёки смех, но уж какой получился. – Слушай, ну ты меня ошарашила просто. Давно я так не удивлялась.