– Да…
Женя замолчала удивленно, глядя в Лёкины глаза. Они сидели близко-близко друг к другу.
– Так вот, это дерево волшебное. Тот, кто однажды сюда заберется, будет всю жизнь очень-очень счастливым.
Лёкин голос дрогнул, она притянула Женьку ближе к себе и, взяв за руки, ласково посмотрела в глаза.
– Ты… Ты только что это придумала, правда?, – прошептала Женя.
– Нет…, – Лёка наклонилась и осторожно коснулась губами Женькиных губ, – Вчера…
– Я люблю тебя… люблю…, – задыхаясь, шептала Женя между поцелуями, – Люблю… Ленка…
– И я… Мелкая… Мелочь моя родная…
Они не открывали глаз. Ни на мгновение. Обе боялись, что стоит хоть на секунду выпасть из спасительной темноты – и сказка исчезнет. Но не остановить уже было горячих губ, вжимающихся в нежное тепло. И руки, смелея, всё крепче прижимали к себе мягкое тело.
Лёка сдерживалась изо всех сил. Легко-легко, нежно-нежно целовала она Женьку, боясь, что чуть глубже – и она потеряет голову. Но Жене было мало. Она обхватывала ладонями Лёкины щёки и с всхлипами прижималась к её губам.
Разорвав поцелуй и посадив Женьку к себе на колени, Лёка чуть смущенно посмотрела в её глаза и облизнула губы.
– Ленка…, – выдохнула Женя и снова притянула Лёку к себе. Её язык, холодный и влажный, одним толчком проник между губ девушки и задвигался, лаская нёбо и горячую нежность рта.
Первый шаг был сделан. И, уже не сдерживаясь, Лёка долго-долго целовала Женьку, глубоко, страстно, каждое мгновение ощущая теплую волну, поднимающуюся из груди к горлу.
– Почему ты молчала так долго?, – Женька лежала на кровати, крепко обняв Лёку и задумчиво перебирала её волосы, – Почему не сказала раньше?
– Не знаю… Я сама себя не понимала. Мы так долго были друзьями… И Юлька была, и Виталик. И Ксюха.
– А почему… сегодня?
Лёка развернулась в Жениных объятиях и фыркнула ей в живот, согревая дыханием кожу под футболкой.
– И это всё, что ты можешь мне ответить?, – засмеялась Женька.
– Угу. Не мешай, я занята.
– Чем ты там занята? Аай…, – Женя изогнулась от щекочущих Лёкиных пальцев, – Ленка! Прекрати!
– Так… Что у нас тут… Тут у нас подмышки… А тут? Ооо! Тут у нас ребра!, – Лёка продолжала щекотать Женьку, наслаждаясь её хохотом и извивающимся на постели телом. Неожиданно она чуть приподняла футболку и нежно поцеловала Женин живот.
Смех прервался. Лёка почувствовала, как Женька сжалась в комок и тут же обняла её крепко-крепко.
– Мелкая… Ты… Что?
– Я… Ничего, Лен.
– Женька… Я просто поцеловала. Я к тебе не пристаю, не бойся. Наш первый поцелуй будет именно первым поцелуем, а не прелюдией к шустренькому сексу.
– Так, я не поняла, – с явным облегчением улыбнулась Женя, – Что имеешь против шустренького секса?
– Я тебе потом расскажу, – прошептала, – Попозже…
Друзья восприняли новость с восторгом. Кристина, ухмыляясь, заявила, что сожалеет только о том, что однополые браки в России не регистрируют – а то она бы с удовольствием посмотрела на Лёку в подвенечном платье. Шурик признался, что всё время ожидал, когда же они, наконец, объяснятся, и даже Ксюха тепло и искренне поздравила девчонок.
И было счастье.
Каждое утро Женька просыпалась с улыбкой и мыслью о том, что всё хорошо. Так оно и было: учеба нравилась, зачеты и контрольные сдавались легко и с неизменной улыбкой. А после занятий Женя первой выскальзывала из аудитории, прыгала в Лёкины объятия и в обнимку с ней уходила в долгие осенние прогулки. Вдвоем они исходили множество километров по Таганрогу. Лёка укутывала Женю в свою куртку, целовала жарко и дышала нежными словами в ухо.
В общежитии Женя с удовольствием возвращалась в свою новую, теперь уже одноместную комнату. Благодаря Кристине, ладящей с комендантом, комната эта была на первом этаже и Лёке уже не приходилось больше рисковать жизнью чтобы пробраться к Женьке в гости.
Были и совместные посиделки в четырнадцатой, и поездки в Ростов с Шуриком и Алей – его девушкой.
А там – не успели оглянуться – и осень прошла. Студенты натянули шапки, первый снежок выпал на трамвайные рельсы и время заскользило по этим рельсам, звеня серебряным колокольчиком.
Появились ёлочки в витринах магазинов и само небо пропело тихонько: «А вот и новый год».
Новый, 1998 год, Женя и Лёка решили встретить вдвоем. Долго объясняли друзьям, почему именно так, успокаивали обидевшихся, и улыбались понимающим. Твердили в два голоса: «Если этот новый год встретим вместе, значит, никогда не расстанемся». И никому не могли объяснить, почему именно так…
Встречать, конечно, решили у Женьки – благо комната отдельная и не помешает никто. Долго спорили, купить целую ёлку или только веточки. Лёка доказывала, что надо обязательно целую, а Женя боялась, что тогда кроме ёлки в комнате уже никто не поместится. Жаркие споры закончились не менее жаркими поцелуями, а потом Лёка и вовсе поставила в них точку, притащив уже 31 декабря небольшую зеленую ель, еще покрытую капельками от растаявшего снега.
– Куда ставить?, – девушка, отдуваясь, опустила ёлку у входа и потянулась, разминая мышцы, – Тяжелая, зараза!
– Не знаю!, – Женька смеялась, глядя, как Лёка выпутывается из шарфа и куртки, – Сама притащила, сама и решай теперь, куда её ставить. Тут и так места нет.
Девушка была права: места в её комнате и впрямь хватало только для кровати, небольшого стола, пары стульев и холодильника. Впрочем, была еще тумбочка и диван «Системы малютка», как его называл Саня. Ёлку было ставить решительно некуда.
Пока Женька резала салаты и бегала на кухню присматривать за мясом, Лёка упорно старалась установить лесную красавицу то в углу у двери, то на тумбочке, то посередине комнаты. И в один прекрасный момент запыхавшаяся Женя, открыв дверь, увидела чудную композицию: на стуле с сигаретой в губах сидела довольная Лёка, а на диване, привязанная для надежности широким ремнем, стояла ёлка.
– Чудовище, ты с ума сошла! Кто ж елку на диван-то ставит?
– Я, – Лёка явно была довольна проделанной работой.
– А если она упадет?
– Не упадет.
– А кто игрушки на неё вешать будет?
– Мы.
– Кошмар какой… Ты бы её еще на кровать поставила!
– На кровать нельзя, мы на ней спать будем. Потому что если ты на своем диване еще поместишься, то я – точно нет, – Лёка внезапно засмеялась.
– Ты чего?
– Посмотри на себя, мелкая… Просто жена, да и только!
Женя послушно подошла к зеркалу и поневоле тоже улыбнулась. Она действительно была сегодня похожа на семейную даму: длинные тёмные волосы завязаны косынкой, поверх халата болтается фартук, а в руках сделанные еще в седьмом классе и привезенные из дома рукавички-прихватки.
– Лен, иди сюда. Стань рядом!
– Зачем?
– Ну, подойди, жалко тебе, что ли?
Лёка лениво встала и обняла Женьку за плечи:
– Ну и чего?
– Смотримся?, – в глазах девушки засверкали огоньки.
– Смотримся. И даже очень. Ты как жена, а я как муж.
Лёка ошибалась. Даже в своих джинсах и рубашке она сейчас нисколько не походила на парня. Даже напротив, что-то очень женственное скользило в этих синих озорных глазах, в прядях волос, падающих на лоб и даже в движениях, которыми девушка поправляла эти пряди. Она никогда не считала себя красивой, даже симпатичной её трудно было назвать, но что-то очень особенное было в этих как будто из гранита высеченных скулах, в узких твердых губах и в ямочке на правой щеке. Женька любила украдкой любоваться Лёкой – уж ей-то она казалась самой красивой на свете…
– Ну что, жена, надо нам с тобой по гостям двигать, чтобы к ночи освободиться, – Лёка по-хозяйски шлепнула Женю ниже поясницы и со смехом уворачиваясь от возмущенной реакции, закурила еще одну сигарету.
– Скоро пойдем. Надо закончить сначала с едой и тарелки достать… Лен, а ты пока ёлкой займись – там, в тумбочке игрушки…
Так, в хлопотах, прошел день и совершенно неожиданно наступил вечер. Стемнело. Женя и Лёка медленно шли по центральной улице города, ловя губами белые снежинки и любуясь предпраздничной суетой. В воздухе витал аромат праздника: все стеклянные витрины магазинов были украшены гирляндами и переливались яркими огнями, люди торопились домой, с трудом сдерживая улыбки и радость. По белому снежному ковру бегом-бегом к подъезду, а там уже и родные ждут, встречают у порога, журят за то, что так поздно и помогают раздеться… А потом – бум! Пробка вылетает из бутылки, бьют куранты и новый год настает… Светлый и немножко сказочный…