Рэйчел Гибсон - Просто неотразим

– Да.

Джорджина подняла на Джона глаза, полные слез. Она хотела обнять его, но Джон перехватил ее руку.

– Родная моя, не прикасайся ко мне, я ужасно потный. – Он опустился перед ней на одно колено. – Семь лет назад, когда мы познакомились, я причинил тебе боль. Я прошу прощения за это. Сейчас я совершенно другой человек, и в том, что я стал лучше, есть и твоя заслуга. Ты вернулась в мою жизнь и изменила ee. Когда ты входишь в комнату, я ощущаю тепло, как будто ты несешь с собой солнце. – Джон помолчал и крепче сжал ее руку. У него по лбу скатилась капелька пота. – Я не поэт и не романтик, – продолжил он слегка севшим голосом, – и я не знаю таких слов, которые могли бы выразить то, что я испытываю к тебе. Я только знаю, что ты для меня – как воздух, как биение сердца, как жизнь моей души, и без тебя я пуст. – Он прижался горячими губами к ее ладони и закрыл глаза, а когда снова посмотрел на нее, в его взгляде появилась настойчивость, а глаза потемнели. Сунув руку куда-то за пояс своих спортивных трусов, он достал маленькую коробочку. В окружении изумрудов там лежал бриллиант размером минимум четыре карата. – Выходи за меня замуж, Джорджи.

– О Боже! – Джорджина ничего не видела сквозь слезы. Она вытерла глаза. – Просто не верится, что все это происходит со мной. – Джорджина втянула в себя воздух и перевела взгляд с бриллианта на Джона. – Неужели все это настоящее?

– Естественно. – В голосе Джона послышалась обида. – Неужели ты думаешь, я дарю тебе искусственный бриллиант?

– Да я не о кольце! – Она покачала головой и снова вытерла бегущие по щекам слезы. – Неужели ты и правда хочешь жениться на мне?

– Да. Я хочу жить с тобой до старости, хочу, чтобы у нас было еще много детишек. Джорджина, со мной ты будешь счастлива, обещаю.

Она смотрела в его красивое лицо, и ее сердце учащенно стучало. Теперь у Джона нет дороги назад. Ведь все было зафиксировано камерой. И это кольцо с бриллиантом… Ночью она размышляла, каким будет его решение. И спрашивала себя, что ей делать, если он выберет не ее. И сейчас она получила ответ на оба вопроса.

– Да, я выйду за тебя, – наконец проговорила Джорджина, смеясь и плача одновременно.

– Боже мой, – облегченно выдохнул Джон. – Ты заставила меня поволноваться.

С трибун донесся грохот аплодисментов и рев – это тысячи болельщиков выражали свое одобрение. От их бурной радости задрожали стены стадиона.

Джон оглянулся на оператора:

– Нас показывают на экране?

Оператор поднял вверх большой палец.

Повернувшись к Джорджине, Джон взял ее левую руку и поцеловал.

– Я люблю тебя, – сказал он и надел ей на палец кольцо. Джорджина обняла его за шею и прижалась к нему.

– Я люблю тебя, Джон, – сквозь рыдания прошептала она ему на ухо.

Не отпуская ее от себя, он встал и посмотрел на мужчин, все это время молча стоявших вокруг.

– Это все, – обратился он к ним, и оператор выключил камеру.

Джорджина прижималась к Джону, когда их все поздравляли. Не отстранилась она и тогда, когда все вышли из комнаты.

– Ты сейчас пропитаешься моим потом, – с улыбкой сказал ей Джон.

– А, не важно. Я люблю тебя и люблю твой пот. – Приподнявшись на цыпочках, она еще крепче прижалась к нему.

Он обнял ее обеими руками.

– Знаешь, был момент, когда мне показалось, что ты ответишь отказом.

– А когда ты все это задумал?

– Кольцо я купил в Сент-Луисе четыре дня назад, а с телевизионщиками договорился сегодня утром.

– Ты был уверен, что я отвечу «да»?

Джон пожал плечами:

– Ты же знаешь, что я не играю по правилам.

Джорджина немного приподнялась и поцеловала его. Она так долго ждала этого мгновения, поэтому теперь всецело отдавалась своему счастью. Губы Джона, горячие и влажные, открылись ей навстречу. Она ласкала языком его язык, а ее пальцы теребили его влажные волосы.

На Джона мгновенно нахлынуло желание, и он поспешно отстранился от Джорджины.

– Перестань, – простонал он. – Из-за тебя мне в защите стало тесно.

– Так сними ее.

– Да там четыре слоя. К тому же мне надо еще кое-что сделать, прежде чем я начну докапываться до своего тела.

– Но что может быть важнее, чем освобождение своего тела от этих четырех слоев?

– Ничего.

Ощущение их близости друг к другу наполняло Джона восторгом, от которого начинало сильнее биться сердце. Он любит ее так, как никогда никого не любил. Она для него и друг, и женщина, которую он уважает, и любовница, способная в любую минуту вызвать у него эрекцию. И Джорджина любит его. Одного он не знает – почему она полюбила его. Ведь он своенравный хоккеист, который слишком часто сквернословит. Однако спрашивать ее об этом он не будет, чтобы не искушать судьбу.

Джону безумно хотелось поскорее привезти Джорджину домой и сорвать с нее одежду, но у него еще оставалось одно незаконченное дело. Взяв Джорджину за руку, он потащил ее за собой. Они вышли из комнаты и двинулись по коридору.

– Нужно кое-что прояснить, прежде чем я уеду.

Джорджина замедлила шаг.

– С Вирджилом?

– Да. – На лбу у Джона залегла тревожная складка. Он остановился и положил руки Джорджине на плечи. – Ты боишься его?

Джорджина покачала головой.

– Он может заставить тебя сделать выбор, так? Скажет, что ты должен выбрать между мной и командой? – Джорджина в мольбе прижала к груди руки. – А я не хочу, чтобы тебе пришлось выбирать.

Джон нежно поцеловал ее в лоб.

– Я никогда не стоял перед выбором. И никогда не предпочел бы тебе хоккейную команду.

– Но тогда Вирджил уволит тебя.

Джон хмыкнул и помотал головой:

– Вирджил не может уволить меня, солнышко. Он может продать меня в дешевую команду, если захочет. Но это произойдет только в том случае, если я его не опережу.

– То есть?

Он потянул ее за собой.

– Пошли. Чем быстрее мы покончим с этим, тем скорее окажемся дома.

На прошлой неделе Джон дал своему агенту зеленый свет в переговорах с Пэтом Куинном, главным менеджером ванкуверских «Чинуков». Ванкувер в двух часах езды от Сиэтла, а команде требовался центральный нападающий. Что касается Джона, то он нуждался в возможности самостоятельно распоряжаться своим будущим.

Ведя за собой Джорджину, он вошел в кабинет Вирджила.

– Так и думал, что найду вас здесь, – сказал он. Вирджил, в этот момент читавший факс, поднял голову.

– Ты времени зря не терял. Как я понимаю, твой агент связался с Куинном. Ты уже смотрел предложение?

– Да. – Джон закрыл за собой дверь и одной рукой обнял Джорджину за талию.

– Тебе тридцать пять. Меня удивляет, что он так много предложил.

Джон сомневался, что Вирджил действительно чем-то удивлен. Это был обычный способ выменивать капитана какой-то команды или привилегированных игроков.

– Я лучший, – уверенно заявил он.

– Жаль, что сначала ты не поговорил со мной.

– Разве? Мы поговорили в последнюю нашу встречу, и вы сказали, что я должен выбирать между Джорджиной и командой. А знаете, мне ведь даже не надо было размышлять над этим.

Вирджил посмотрел на Джорджину и опять перевел взгляд на Джона.

– Шикарное ты устроил шоу.

Джон крепче прижал к себе Джорджину.

– А я ничего не делаю наполовину.

– Верно, не делаешь. Но ты рисковал многим, не говоря уже о вероятности получить отказ на виду у тысяч зрителей.

– Я знал, что Джорджина скажет «да».

Своенравно выгнув бровь, Джорджина покосилась на него.

– Не слишком ли это было самонадеянно?

Джон не стал признаваться, что он пережил несколько неприятных мгновений. Это были те мгновения, когда Джорджина еще не ответила на его предложение и когда у него возникло дикое желание перебросить ее через плечо, выбежать из комнаты, спрятать ее в каком-нибудь укромном местечке и держать взаперти, пока она не скажет ему то, что он жаждет услышать.

– Так чего ты хочешь?

Джон снова сосредоточил свое внимание на Вирджиле.

– Что, простите?

– Я спросил, чего ты хочешь.

Внешне Джон остался невозмутим, но внутри его душил смех. Шах и мат. Старый поганец блефовал.

– За что?

– Я принял поспешное и чрезвычайно невыгодное с точки зрения бизнеса решение, когда пригрозил продать тебя. При каком условии ты останешься?

Джон покачивался с мыска на пятку и обратно, делая вид, будто обдумывает слова Вирджила. На самом же деле он давно был готов к тому, что тот пойдет на попятный.