Саша слушал верещание матери. Никак по-другому это назвать было нельзя, и раздумывал над тем, за что же ему досталась такое счастье, как Оксана. То, что это только начало того, что готовит ему родная кровь на сегодня, Артемьев был практически уверен.

   - Ты вообще меня слушаешь? - вознегодовала мать.

   Переведя уставший взгляд на всклокоченную женщину, Саша спокойно спросил:

   - Мам, напомни мне, когда в последний раз я разрешал тебе вмешиваться в мою жизнь?

   - Лет в пятнадцать, - не задумываясь, ответила Анастасия Игоревна и непонимающе посмотрела на сына.

   - Вот, - протянул Саша и поднял указательный палец к потолку, - тогда я не пойму, чего ты сейчас-то напрягаешься? Думаешь, это что-то изменит?

   Поперхнувшись своим негодованием, родительница густо покраснела, топнула ногой и удалилась к себе в комнату.

   - Сегодня все такие гостеприимные, так и норовят напоить бедного меня чаем или кофе, - съязвил Александр и, поднявшись, поставил чайник.

   Как он и думал, стоило матери уйти с кухни, как Ксана сразу появилась в поле зрения, но наученная горьким опытом, девушка присела по другую сторону стола от брата.

   - Как настроение?

   Саша бросил на сестренку снисходительный взгляд, а она нахмурилась.

   - Чего ты этим хотела добиться?

   - Ну, я думала, тебя это заставит задуматься, - честно призналась Оксана и, подобравшись всем телом, проследила за движением брата. Саша достал две чашки и, поставив их на стол, начал заниматься напитками.

   - Продолжай, - не поворачиваясь к Ксане, предложил он.

   - Саш, мне Ярик многое рассказал, и мне кажется, что ты поступаешь очень глупо.

   - Почему?

   - Саш, все знают о твоем отношении к детям. Так что, не думаю, что одинокая мать оставит тебя надолго равнодушным.

   Обернувшись, Саша удивленно посмотрел на Оксану. Она сидела, и по ее виду Александр понял, что на этот момент шутки кончились и разговор серьезный.

   - Поясни.

   - Ты привяжешься к ее ребенку, а потом и к самой девушке. Ты начнешь воспринимать их, как свою семью. Вот только ты же знаешь, как отнесется к этому мама.

   - Ксюш, - рассмеялся Саша, - ты о чем говоришь? Лешка, конечно, милый малый, но я понимаю, что у него где-то есть отец и на его место я претендовать не собираюсь.

   - Ты не понимаешь, - покачала головой Ксения. - От тебя уже мало, что зависит, - девушка скривилась, настолько ей неприятно было произносить следующую фразу, - тут уже чувства вступают в свою роль. Саш, тебе нужно отстать, как от Тани, так и от ее ребенка.

   - А если нет? - все больше веселился Артемьев.

   - Тогда готовься противостоять семье... и мне в том числе.

   - О чем ты?

   - Я, конечно же, хочу, чтобы ты и женился и подарил мне племяшей, но мне не нужны охотницы за твоим состоянием, которые чаще всего тебя окружают.

   - Она не такая, - рыкнул Саша. Слова сестры в адрес Тани почему-то задели.

   - Я этого не знаю, - пожала плечами Ксана.

   - И не узнаешь, - усмехнулся Артемьев, моментально поняв, к чему клонит сестра. - Даже не думай к ней приближаться.

   - Вот же сволочь, - спрыгнув с высокого барного стула, Ксана ударила ладошкой по столу и направилась на выход с кухни. Поравнявшись с братом, она помогла высокому стакану с соком который пила мать перекочевать на светлые джинсы брата, после чего под мат Саши, удовлетворенно усмехнувшись, ушла.

   Оксана раздумывала над тем, как бы ей поближе познакомиться с Таней. Не получив от брата "зеленого света" к своим действиям, это немного затрудняло задачу. Ведь Сашка пусть голову-то и не открутит за любопытство, но по шее надавать может за то, что сестра влезла в его жизнь, чего Артемьев не терпел.

   "Хотя... меня и раньше-то, мало что останавливало, так что... прости Сашенька, но мне очень интересно, что же эта за девочка, которая, так незаметно пустила "корни" в твоем ледяном сердце".

   Придя к согласию с самой собой, Оксана прошла в комнату матери и, не особо обращая внимания на очередное "Мне плохо, а все твой брат", предупредила, что недолго поживет в городе.


   ***


   В понедельник ближе к обеду Тане позвонила Алла и попросила забрать Лешку. У ребенка поднялась температура, и медсестра попросила вызвать родителей.

   Отпросившись с работы, Татьяна понеслась в детский сад.

   Лешка сидел в медкабинете, составлял из кубиков слова, развлекая себя, пока ждал мать.

   Переговорив с дородной тетенькой и получив тысячу наставлений, как лечить ребенка, Таня скрипнула зубами и, подхватив Лешку на руки, понесла его одевать.

   "А то я без тебя не знаю, чем мне поить и, какими таблетками кормить сына".

   Настроение у девушки с самого утра было поганым. Что-то не давало покоя и вызывало тревогу. Так и не разобравшись в своих чувствах, Таня натянула на Лешку кофту и вышла на улицу.

   - Мам ты сегодня такая красивая, - сделал комплимент Алексей.

   Улыбнувшись сыну, Таня потрепала его по голове.

   - Спасибо.

   "А вот мне эти восьмисантиметровые шпильки, уже все ноги "переломали". Ну, почему именно сегодня моим удобным любимым босоножкам, пришла идея "умереть"? Так еще и эта юбка, будь она неладна!", - поправив свое смелое мини, Таня бодро вышагивала по дороге.

   - У тебя голова не болит?

   - Нет, - устало ответил Лешка. - Просто спать очень хочется.

   - Потерпи немного, сейчас машину поймаем, и домой поедем.

   Алексей резко остановился и с мольбой в глазах посмотрел на маму.

   - А может пешком? - он прекрасно понимал, что ближайшую неделю его не выпустят на улицу и поэтому хотелось хоть немного прогуляться перед вынужденным затворничеством.

   Незаметно для сына, тяжело вздохнув, Таня кивнула. Ноги уже практически отваливались. Она была уверенна, что бегать на таких каблуках без ущерба для здоровья просто нельзя. Все чаще и чаще, путаясь в своих ногах, Татьяна подвела Лешика к пешеходному переходу и остановилась, дожидаясь, пока схлынет поток машин.

   - Идем, - потянув отвлекшегося на что-то, Лешку Таня ступила на зебру. Дойдя до середины дороги, девушка подвернула ногу и не совсем цензурно ругнувшись, упала.

   - Мам, мам, - зачастил испуганный Леша, - тебе больно? Что тебе сделать?

   Татьяна постаралась отстраниться от боли и попыталась подняться. Лодыжку прострелило острой болью. На глазах выступили слезы. Алексей встал на колени перед матерью и, прижавшись к ней, крепко обнял. Таня почувствовала, как маленькое тельце сотрясает дрожь.

   - Леш, - отстранившись от сына, она попросила, - давай быстренько отойди на тротуар и жди меня там.

   - Нет, - замотал головой Лешка, - я останусь с тобой.

   Татьяна в отчаянии посмотрела на поворот, откуда в любой момент могла выехать машина.

   "Водитель может не увидеть, что кто-то "отдыхает" на переходе", - виной тому стал дом, который загораживал обзор.

   Переведя строгий взгляд на сына, Таня строго проговорила:

   - Я тебя очень прошу, уйди с дороги.

   - А ты?

   - Я сейчас встану и подойду, - пыталась убедить ребенка Таня, хотя сама понимала, что без посторонней помощи ей не подняться. Как назло народ будто вымер. А те, кто еще остался жив, находились очень далеко.

   Алексей выпрямился, встал перед матерью и, сжав губы в тонкую линию, ответил:

   - Я пойду туда, - указал он на тротуар, - только с тобой.

   Таня услышала шум шин по асфальту и, дернув Алексея на себя, переместила его за спину.

   Пусть водитель и сбавил скорость чтобы вписаться в поворот, но этого было мало.

   Смотря, как к ней приближается черная махина, именуемая в народе машина, у Тани перед глазами пронеслись картинки ее последних пяти лет.

   Вот она едет в роддом... берет маленький сверток на руки... смотрит в сморщенное личико своего сына... пеленки-распашонки... первая беззубая улыбка Лешки... первые зубки... первые слова....

   Алексей дернулся вперед и, обняв мать, крепко прижался к ней всем телом.

   - Я люблю тебя, мам.