Вся любители спорта направлялась в Ислингтон, все городские игроки, заключившие пари. Похоже, предстоящий бой привлек внимание и воображение всего мужского населения Лондона, и все они были на дороге одновременно.
Голландский чемпион не был назван Дубом лишь потому, что никто не мог произнести его имя. Он годами побеждал в матчах, ни разу не попав на канаты. Немногие мужчины были так глупы, чтобы схватиться с ним в эти дни, поэтому нельзя было пропустить показа кулачных боев с почти легендой. Никто, кроме виконта, практически не знал ничего о противнике, неком Уолтере Минчe. По слухам, он был непобедим в каком-то графстве, молодой парень огромного размера, раз нет ума. Некоторые утверждали, что видели его на тренировках, и он имел перевес. Minch the Cinch (англ. Clinch - захват) они окрестили его, надеясь на лучшие шансы. Другие клялись, что он был жертвенным козлом для устроителей боя. Они не ставили на его победу или проигрыш, просто на то, как долго он продержится.
Виконт, конечно же, сошел бы в могилу скрывая, что знал о брате лакея заранее. Он надеялся и молился, чтобы связь мисс Латтимор с ними никогда не обнаружилась, тем более его собственная. Даже его брат не знал, что не наемный убийца ростовщика засветил Форресту в глаз, а слуга по имени Вилли. Глаз виконта все еще болел. У Уолли был хороший шанс.
Пока они медленно двигались по дороге, их сопровождали крики, пари и слухи. Естественно, шум возле места схватки стал еще хуже, поскольку водители пытались пробиться на своих экипажах сквозь толпу к выгодным позициям для обозрения. Тодд спрыгнул вниз, чтобы расчистить дорогу, и викoнт мастерски провел свою упряжкy между спешащими ландо и фаэтоном, оставив по крайней мере дюйм с каждой стороны. Затем были приветствия и новые ставки, и каждый хотел узнать мнение виконта, известнoгo как последователь самого Фэнси.
Форрест улыбался и говорил своим нетерпеливым слушателям, что, поскольку он никогда не видел неизвестного боксера в деле, он может только гадать. Вот для чего они все тут, не так ли?
Любому, кто хотел бы получить совет эксперта, прежде чем заключать свои пари, было бы умнее последовать за виконтом, когда он спустился с фаэтона, оставив Тодда с лошадьми и Бреннана с элем в руке.
Форрест приветствовал своих друзей, улыбался случайным знакомым и не обращал внимания на прихвостней. Толпа представляла собой смесь лондонских мужчин, местного дворянства и фермеров, работяг, карманников и прочий сброд. Виконт прогуливался без какой-либо определенной цели, ставил ставку здесь, заключал пари там. Он никогда не записывал свое имя на большие деньги, всегда отрицал, что знает нового боксера. Он добродушно пожимал плечами, мол, болеет за неудачника, и говорил о плохих шансах. Чем хуже, тем лучше. Если бы он поставил все свои деньги на одного букмекера, шансы значительно изменились бы, с меньшей прибылью для него - и мисс Латтимор.
Довольный, он перебрался через поле к своему фаэтону, с высоты которого он мог четко видеть ринг. Он был так доволен своими сделками, что бросил монету странного вида священнослужителю, стоящему в толпe, обхватив Библию. «Помолитесь за Минча, преподобный», сказал Форрест через плечо.
Священник выглядел так, словно святой Петр только что назвал его имя в списках, но хрипло ответил спине виконта: «Благослови тебя Бог, сын мой».
* * * *
Он был последним человеком, которого вы ожидали увидеть в таком месте, праведник на боксерском марче, и это было последним местом, где бы хотел находиться преподобный Чесвик. Но если Чесвик должен быть там - а Белла казалась непреклонной в этом - тогда Честер собирался замаскироваться. Рэнди пытался сказать ему, что его собственная невыразительная физиономия со свеже-раздутым носом была лучшим камуфляжем, но Честер добыл себе сумку, толстые очки и заплесневелый сюртук из того же источника, что и зубы Рэнди. Работники морга бесплатно подбросили ему Библию.
Личность Честера была так усилено спрятана, что его маскировка гарантированно привлекала к себе внимание. Он торчал среди других мужчин, как больной ... нос.
И не было ли это чистым везением, что ублюдок, сломавший ему нос, оказался таким чертовски щедрым? Сначала Мейн отдал им тысячу фунтов, а теперь он расстарался бросить золотой священнику. Честер предположил, что он также раздает милостыню нищим.
По крайней мере, худшее было позади. Его маскировка прошла испытание, и теперь он мог идти домой. У него не было информации, которую хотела Белла - где живет лакей или у кого он работает - но она должна понять. Его штаны были мокрыми.
* * * *
«Кто был тoт странный человек, с которым ты разговаривал?» Бреннан хотел знать.
«Кто? О, старый чудак? Скорее всего, какой-нибудь миссионер, пришел, чтобы спасти наши души. Почему ты спрашиваешь?»
«Что-то в нем выглядело знакомым».
«Я сомневаюсь, что в кругах, в которых ты вращаешься, встречается много религиозных людей», сухо заметил его брат, передавая корзину с едой, которую они привезли из города.
Прежде чем они смогли отдать должное холодной курице, ломтикам ветчины, шотландским яйцам и хрустящему хлебу, из толпы донесся рев. Чемпион шел. Дуб шагал к месту схватки. Земля почти дрожала от его шагов. Зрители хрипло выкрикивали одобрениe, затем снова начали передавать друг другу бутылки и фляги.
Дуб помахал толпе, поворачиваясь во все четыре направления компаса, пока его секунданты устанавливали табуретку в его углу. Плащ закрутился вокруг его массивной фигуры. Oн снял плащ и медленно повторил движение, чтобы они все могли оценить его обнаженный торс. Они оценили, завывая и топая ногами каждый раз, когда он поднимал руку, и мышцы вздувались над мышцами.
Виконт поднес к глазу лорнет. «Голландец кажется тяжелее, чем в прошлый раз, когда я видел его бой. Интересно, это мышцы, или вес может замедлить его?»
«Не хочешь рискнуть своими деньгами?» - спросил Брен, забыв, что он поклялся не делать больше ставок, по крайней мере, до конца этого квартала. Поскольку Форрест уже финансировал болвана до следующей выплаты, он отказался. «Но я готов заключить с тобой пари в любом случае. Если голландец победит, ты можешь править упряжкой до самого дома».
«А если Дуб проиграет?» - подозрительно спросил Бреннан.
«Тогда ты идешь в Алмакс, как хороший мамин мальчик, и мило себя ведешь». Брен посмотрел на пару красавцев перед собой, затем на могучего боксера на ринге. Он не мог проиграть. «Заметано».
Настала очередь соперника выйти на ринг. Толпа гудела и свистела. Лорд Мейн сфокусировал свой лорнет на молодом белокуром гиганте и кивнул в знак удовлетворения. Она не сказала, что братья идентичные близнецы, но претендент мог бы быть Вилли со стеклянной челюстью и сильной правой. Уолли передал пальто своему секунданту, его двойнику Вилли, и зрителями овладело новое безумие. У Уолтера Минча не было ни унции жира, только подтянутые мышцы. Кроме того, он и его близнец были красивые английские парни, а не иностранцы. Ставки были изменены, расписки передавались по каретам.
«Ты хорошо танцуешь кадриль?» Форрест рассмеялся над испуганным взглядом своего брата, затем опять повернул свой лорнет туда, где Вилли и разносчик воды расставляли полотенца и ведра и …
Улыбка исчезла с губ виконта, и на смену ей пришла самая яркая череда проклятий, когда-либо рздававшихся за пределами военно-морской бригантины. Бреннан был бы впечатлен, если бы не испугался за своего брата.
«Ты ударился? Кто-то что-то бросил в упряжку? Должен ли я послать за врачом, Форри? Ты хочешь поехать домой? Ты хочешь изменить свою ставку?»
«Заткнись, грохочешь, привлекаешь внимание. И если ты когда-нибудь снова назовешь меня Форри, я пущу твои кишки на подвязки».
Внимание? Брен огляделся. Все остальные наблюдали за тем, как судья дает указания. Бреннан не знал, стоит ли опасаться за здравомыслие своего брата или за собственную жизнь. Проклятия теперь были глуше, их больше бормотали, чем произносили, и, казалось, смешались с дымом. Брен мог разобрать такие выражения, как «сыновья гниющих морских змей» и «порка девятихвостой плеткой».
Жизнь с его родителями научилa Брена понимать характер Мeйнверингов, он подумал, что может просто спуститься и навестить городских друзей. «Немного ближе к рингу, знаешь ли?»
Виконт не знал ни о болезненном спуске его брата с высокого фаэтона, ни о том, как Брен обеспокоенно оглянулся назад, когда хромал к шумной паре молодых парней в гоночном ландо. Он не обратил никакого внимания, что выкрикивают правила матча, и он не заметил, как его лорнет упал сквозь онемевшие пальцы на землю далеко вниз. Все, что он заметил - и изображение навсегда запечатлелось в его мысленном зрении, увеличенное или нет - был разносчик воды. Это был маленький, неряшливый парень, одетый в свободный рабочий халат и мешковатые бриджи, перевязанные веревкой. Его лицо было грязным, как будто кто-то потер его нос в грязи, а жирная шерстяная шапка была низко натянута на его кудри. Его яркие медные кудри.