Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

– Что ты, как можно? – напыжился Петруха. – Карточный долг – это долг чести, проиграл, значит плати.

Не став переубеждать его и выдав напарнику полсотни рублей – на мелкие расходы, так как еды у него оставалось еще достаточно, – я посоветовал Петро остаток пути подумать о смысле жизни наедине с самим собой, после чего, оставив его в вагоне, рванул домой, в Кишинев, на «перекладных» – пассажирскими электричками. Очень скоро выяснилось, что я очень правильно, а главное, вовремя это сделал, потому что примерно в те же часы, неподалеку от станции Жмеринка, произошла крупная железнодорожная авария с участием товарного и пассажирского поездов – буквально сразу же после того, как моя электричка проскочила это место. После аварии движение на этой линии замерло на целых двое суток, и состав, в котором ехал Петро, застрял в этой пробке среди прочих других.

Таким образом, учитывая тихоходность железнодорожного грузового состава, я сэкономил целых четыре дня, которые с пользой для себя провел в Кишиневе.

Добравшись до Кишинева, столицы солнечной Молдавии, я направился на квартиру к своему другу с самых юных лет Сергею Березкину, проживавшему в районе железнодорожного вокзала. К моей радости, я застал его дома. Пока я нежился в ванной, поочередно поднимая руки вверх и рассматривая сползающие по ним радужные пузырящиеся пенные хлопья, созданные шампунем, Серега, радуясь тому, что я приехал, хлопотал на кухне, разогревая для меня обед. Приготовить еду самому ему было не по силам, даже банальную яичницу он не умел стряпать, но вот разыскать все, что имелось вкусненького в доме, разогреть и выложить на стол – к этому у него был прямо-таки талант. Родителей Сережи дома не оказалось, они трудились на своих производствах с утра и допоздна, а сам он работал посменно, и сегодня у него, как оказалось, была вечерняя смена, с 16 часов до полуночи.

Выкупавшись и наевшись до отвала – наконец-то, не столовская, а самая настоящая, домашняя пища! – я вместе с Серегой отправился к нему на работу – он давно уже звал меня посмотреть где, а главное, как он трудится.

Мы взяли у ж/д вокзала такси, которое доставило нас в район Ботаники, где в отдельно стоящем одноэтажном ничем не примечательном здании находился вычислительный центр. Серега тут числился механиком вычислительных машин по высшему, шестому разряду, что позволяло ему зарабатывать до 240 рублей в месяц. На смену механики здесь заступали попарно, поэтому нас на месте уже ждал Сережин напарник по имени Юрий, 40-летний мужчина, невысокий коренастый крепыш, который, как очень скоро выяснилось, был записной балагур и весельчак, неистощимый на шутки и всевозможные выдумки.

Собственно работа у механиков начинается лишь тогда, когда какая-либо вычислительная машина выходила из строя, а до тех пор они были свободны. Посмотрев какое-то время телевизор, мы затем поиграли в настольный теннис и на бильярде, попутно определив, кто в каком виде сильнейший, а часам к десяти вечера, когда здание покинула последняя работница – уборщица, Серега достал из холодильника бутылку чистейшего медицинского спирта, предназначенного для протирки приборов, и мы, закусывая принесенными с собой, а также найденными в холодильнике съестными припасами, «приговорили» ее.

Поломок техники до окончания смены так и не случилось, поэтому домой мы вернулись почти вовремя, вскоре после часу ночи, будучи слегка навеселе; такси доставило нас к самому подъезду.

На следующий день мы проспали до 11 утра, а когда встали, родителей дома не оказалось; на столе лежала записка от мамы, слогом больше похожая на телеграмму: «Пища на плите (Сережина мама так всегда и говорила – «пища»), кушайте, отдыхайте. Буду поздно. Мама».

Перекусив, мы отправились на рынок – прошвырнуться, но прежде всего, конечно, попить пивка в баре, расположенном рядом с рынком – наши организмы в нем, как вы понимаете, настоятельно нуждались, а оно, как мы знали, наверное, там было всегда свежее и приличного качества.

Очередь в пивном баре была, по нашим прикидкам, минут на двадцать, и я, обычно не любивший торчать в очередях и одной минуты, спокойно выстоял ее, так как с самого утра сегодня был добродушно настроен и потому терпелив, то есть смотрел на мир сквозь благостные розовые очки.

Когда подошла наша очередь заказывать, мужик, стоявший перед нами, захватил в обе руки по три бокала пива и уже на ходу бросил бармену (или продавцу, это кому как нравится) всего два слова: «контрольная закупка», – но и этих двух слов оказалось достаточно, чтобы продавец в секунду изменился в лице. Что ж, его можно было понять, это был ревизор. Я, верно оценив ситуацию, среагировал молниеносно (люблю пошалить, когда возможные последствия мне ничем не грозят): шагнул следом и хватанул мужика за плечо так, что его развернуло вокруг оси и из бокалов на пол пролилось пиво. При этом я сказал ему:

– Ты чего, мужик, не балуй. Без очереди берешь, да еще бухтишь, будто чем-то недоволен?

Мужика аж перекосило от подобной наглости, он остановился, лицо его запылало бешенством, со стороны к нам спешил еще один мужик, видать, его напарник, который, подойдя, резко спросил:

– В чем дело, товарищ? Зачем вы разлили наше пиво?

«Товарищ?». Уже по одному этому слову можно было понять, что перед вами переодетые милиционеры, поэтому мне пришлось притвориться выпившим. Удовлетворенный содеянным я, намеренно растягивая слова, сказал:

– А что он без очереди берет и еще ругается? Если я и пролил случайно, то я вам куплю целый бокал, не беспокойтесь. – С этими словами я полез в карман за мелочью.

Первый «покупатель», матерясь вполголоса, вернулся к стойке, поставил все шесть бокалов обратно, забрал у продавца свои три рубля, которыми он рассчитался накануне, высыпал ему в ладонь мелочь, полученную в виде сдачи, и пошел к выходу, по пути потянув за плечо своего напарника. Стоявшие в очереди мужики, уже понявшие, что к чему, проводила их гигиканьем и смешками.

Тем временем я, наклонившись к бармену, шепнул:

– С тебя причитается, коллега. Контрольная закупка не удалась, ты, случаем, на меня не в обиде? – «Ну что ты, друг, спасибо тебе» – был мне ответ, бармен наполнил четыре бокала пива, денег с нас не взял, а когда мы с Серегой выцедили по первому, подошла молодая женщина в синем халате, которая убиралась по бару, и сунула мне в руки газетный кулек, в котором было что-то завернуто, по форме и по тяжести кулька можно было догадаться, что бутылка.

Допив свое пиво, мы подошли к бармену поблагодарить его, он, в свою очередь еще раз поблагодарил нас, после чего мы покинули бар. На улице, не удержавшись, я из любопытства развернул сверток – в нем оказалась бутылка марочного молдавского коньяка, подарок от благодарного бармена.

У меня после этого происшествия, которое вполне можно было назвать чистейшим хулиганством, здорово поднялось настроение, и когда мы, пересекая рынок, пошли по рядам, я заговаривал, шутил и балагурил со всеми подряд, – будь то покупатель, продавец или просто прохожий.

Мы обошли уже большую часть рынка, когда впереди, по ходу движения, в рыночной толпе, я совершенно случайно увидел своего хорошего знакомого, Вовочку-спекулянта из города Измаила. Он шел один и нес в руке увесистую сумку. Явно с товаром, предназначенным для реализации. Я отправился за ним. Дело в том, что Вовочка был не просто моим знакомым, он также являлся моим персональным поставщиком и регулярно привозил в наш город на продажу всевозможные импортные товары – начиная с жевательной резинки, косметики, электронных часов, сигарет, обуви и кончая джинсами, а также всяким прочим тряпьем и порнографическими журналами – в наше время, следует добавить, это было достаточно солидная фарца.

Однако когда я увидел Вовочку с полной сумкой товаров, да еще на «моем» рынке, то есть на моем участке, мне стало не до восторгов – в данный момент он находился на моей территории, и очень даже мог «испортить рынок» – ведь товары, купленные у него в Измаиле, я продавал здесь, в Кишиневе, существенно дороже.

Подойдя к нему сзади, – мой друг Сережа, не понимая в чем дело, еле за мной поспевал, – я пробасил измененным голосом:

– А ну ты, спекулянтская морда, – и при этом ощутимо ткнул Вовочку пальцем в спину, – подними руки вверх и шагай не оборачиваясь, вперед, к милицейскому опорному пункту.

Вовочка послушно поднял руки, выронив при этом сумку, от его спины почти осязаемо повеяло страхом. Затем он стал медленно поворачиваться к нам лицом. И лишь встретившись со мной взглядом, он понял, наконец, что за «милиция» его остановила, и только успел с трудом вымолвить: «Савва, ну ты, блин, даешь!», после чего словно куль повалился мне на руки, хотел, видимо, обнять на радостях, да ноги подвели, ослабли.