Людмила Грицай - Прыжок в бездну

В тот день Степан пришел с нужной ему бумажкой и буквально умолял мать выполнить его просьбу. Та испугалась и позвонила Дмитрию. Он пришел с работы, стал читать текст согласия и решил отказать сыну, понимая, что именно в походе будут созданы условия для особого телесного общения Ксении и Степана.

Степан был в ярости от его отказа. Владимиров никогда не видел своего сына в таком состоянии. Он кричал в адрес отца что-то несуразное, плакал и ругался.

А спустя еще два дня к мужу подошла Надя.

— Давай все-таки отпустим Степку в поход, — тихо попросила она.

— Ты же знаешь, почему я ему отказал, — заметил Дмитрий.

— Ты прав, Дима, но у него своя жизнь. Мы не можем отнимать у него право самому совершать свои ошибки. И Степан обещал мне, что он не совершить того, чего ты боишься.

Владимиров задумался. Он вспомнил, что еще несколько месяцев назад, когда их Степка только что познакомился с Ксюшей и стал пропадать с ней во дворе, Надя начала сильно ревновать сына к этой девушке. Для нее очень трудно было осознать, что Степан вырос, что он теперь почти самостоятельный человек, мало нуждающийся в ее опеке. Жена переживала эту перемену весьма болезненно, но в целом достаточно мужественно, поэтому в итоге смогла справиться с собой.

— Хорошо, я поговорю со Степкой, — ответил он.

Разговор прошел позитивно. Сын дал слово, что выполнит условие отца, и Владимиров подписал нужное ему согласие.

Степан уезжал в поход завтра рано утром. И Надя все-таки не могла скрыть своей тревоги, поэтому и позвонила мужу на службу, что делала крайне редко.

Разговор с сыном прошел спокойно, Степан был возбужден и полон радостного волнения. Он уехал рано утром, и Владимиров, проводив его до автобуса, отправился на службу.

На месте он осмотрел привычную обстановку своего кабинета и вздохнул. Дело, которым они с Егором занималась, явно зашло в тупик, а раскручивать его было нужно. Главный ответ на все вопросы был где-то близко, но майор никак не мог понять всего до конца, сложить из разрозненных фактов целостный «пазл».

Он сел за свой рабочий стол и составил документ. Уточнил, на месте ли начальник, и поднялся к нему в кабинет.

— Товарищ полковник, разрешите доложить, — начал Владимиров.

— Слушаю, майор.

— В расследуемом мною деле о гибели на мосту Славинского и его жены открылись новые обстоятельства. Я все изложил на бумаге, можете ознакомиться. Речь идет о том, что погибший с помощью мошенничества присваивал себе денежные средства своих жен. Всего он был женат шесть раз. Поэтому я прошу выделить дело о мошенничестве Славинского в особое делопроизводство и наложить арест на принадлежащее ему имущество в виде машины, квартиры, а также на его счета в банках.

Начальник пробежал глазами по заявлению Владимирова.

— Даже так, — заметил он, — ловок был покойничек. А что насчет версий об убийстве?

— Предположительно Славинский и его супруга были убиты из-за мести одной из предыдущих пассий этого афериста. Однако круг его знакомств чрезвычайно широк, трудно разобраться, какая именно женщина совершила или заказала это преступление.

— Насколько я помню, — заметил начальник, — там была еще пропавшая женщина-фотограф. Что с ней? Удалось установить личность?

— Нет, товарищ полковник, пока мы ее ищем. Проблема заключается в том, что никто не знал ни ее имени и фамилии, ни того агентства, через которое ее наняли. Видеокамеры тоже ничего толкового не показали.

— Ладно, Владимиров, работайте, надеюсь на ваш профессионализм. Особое дело открыть разрешаю, все оформите, как положено.

— Есть, товарищ полковник.

Когда Владимиров спустился вниз, Левин уже находился на рабочем месте. Майор рассказал ему о цели своего визита к начальнику.

— Я пока буду этим вторым делом заниматься, нужно тебе чуть побегать!

— Ты мне всегда эту беготню навязываешь. Волка ноги кормят?

— Не сердись, Егор, тебе в деле общения с людьми нет равных. Я, знаешь, что подумал. Ведь Славинский после разводов полностью прекращал все контакты со своими бывшими женами. Менял симки, профили в соцсетях. Но чтобы совершить это преступление обиженная им женщина должна была как-то узнать о его предстоящей свадьбе. Москва — город немаленький, но здесь найдутся люди, которые благодаря общим знакомым пусть и шапочно, но имеют представления друг о друге. Что если эта женщина-убийца случайно узнала, что ее бывший муж или бывший любовник женится снова? Есть вероятность, что подруги погибшей узнают кого-то из бывших жен Славинского. Походи по ним, покажи фотографии, порасспроси подробности. Вдруг что-то и проклюнется.

— Поговорю, — уже спокойно продолжил Левин, — больше нам искать убийцу этого чудика негде, как среди обиженных им дамочек.

Егор занялся предложенным заданием, а Владимиров весь сосредоточился на разработке нового дела о мошенничестве. К тому же он предполагал, что можно будет найти и других пострадавших от Славинского женщин, кроме его официальных жен.

На следующий день он позвонил отцу последней жены Славинского — тому самому банкиру, который бы признан потерпевшим.

— Михаил Ефимович, будьте добры, приезжайте ко мне. Есть новая информация. Хотел бы вести вас в курс дела.

Уже через час машина банкира — Михаила Ефимовича Когановича — остановилась около отделения полиции. Из нее вышел полный, хорошо одетый мужчина и, спросив у дежурного номер кабинета Владимирова, пошел в указанном ему направлении.

— Дмитрий Александрович, — начал посетитель весьма вежливо, — я оставил все дела и приехал.

— Спасибо, — отозвался Владимиров. — Вы садитесь, должен дать вам пояснения по делу и предупредить. Сначала горькая для вас информация. Ваш зять Славинский оказался аферистом. К сожалению, брак с вашей дочерью уже шестой по счету в его карьере. Мотивом создания семьи стали корыстные интересы.

— Я так и знал! — буквально прокричал Коганович, — мне он сразу не понравился, но Светочка — понимаете единственный ребенок, да еще и дочка — это всегда слабость. Я не хотел, чтобы они встречались, но потом возникли обстоятельства.

— Знаю, — отозвался майор, — ваша дочь сказала, что она беременна. Это не подтвердилось.

— Да, не подтвердилось, просто она так хотела выйти замуж за этого негодяя!

— Так вот — разрешите продолжить. — Пока конкретной версией мы не располагаем, но предполагаем, что убийство произошло из мести одной из женщин Славинского. Проверяем его бывших жен, ищем любовниц. Вы ничем не можете в этом помочь?

— Что вы? Я ничего не знаю. Откуда? Единственно, что не могу понять, почему убили Свету, она же не была ни в чем виновата.

— Убили из ревности, ревность ведь ослепляет. Она оказалась большей жертвой чем ваш… чем Славинский.

— Да, да, — как бы машинально произнес Коганович.

— Михаил Ефимович, еще нужно уточнить один вопрос. В рамках второго расследования о мошенничестве мы наложили арест на все имущество Славинского. У него нет наследников первой очереди, но вы с супругой можете рассматриваться как наследники второй очереди. Так вот, вы не сможете вступить в это наследство.

— О каком наследстве вы говорите? Разве мне нужно имущество этого подлеца? Мне нужна живая и здоровая дочь, а ее теперь не вернуть ни за какие деньги. Знаете, я всю жизнь хорошо зарабатывал, дал Светочке все. Много времени проводил на работе, думал, она выйдет замуж, будут внуки, старость спокойная. А видите, как оно все. Не будь у меня этих денег, не позарился бы на них этот мошенник. У меня вчера лицензию у банка отобрали. В любое другое время — это настоящая катастрофа, а теперь мне все равно. Не для кого больше денег копить. Все продам здесь, уедем с женой в Италию, у нас там дом на берегу моря. Средств на жизнь хватит.

— Но суда вы дождетесь?

— Да, этому гаду или гадюке, что убийство совершил, в глаза посмотрим.

— Простите, не буду вас больше задерживать. Еще раз примите мои глубокие соболезнования.

И Коганович удался. Владимиров снова углубился в свои документы, зная, что вслед должна прийти самая пострадавшая из всех вторая жена Славинского. Майору предстоял непростой разговор.